– Пока мы в купальне, – взгляд дракона вовсе не был насмешливым, – клан занят своими делами. Поверь, у каждого есть чем заняться.

– Но, – прислонила ладонь к груди Аодха, успокаиваясь от размеренных ударов его сердца, – я слышала голоса в одной из комнат. Значит, мы не одни в пещере. И значит, они не спят.

– Какие точные наблюдения, – теплая улыбка снова смутила, а ведь мне почти удалось успокоиться. – Доди, ты знаешь, что я не соединюсь с тобой, пока не закончится период обращения. Я это знаю. Разве это не главное: то, что знаем мы с тобой?

– Да, конечно, но они все равно думают…

– Думают! – фыркнул. – Если ты так смущаешься, когда они думают, но не знают наверняка, что будет в нашу брачную ночь, когда они будут совершенно точно знать, чем мы с тобой занимаемся?

– Аодх! – упрекнула его, а сама не сдержала улыбки от его громкого смеха.

– Доди, я так понимаю, папа не сказал тебе еще кое-что о драконах, – недовольно покачал головой. – Все мы, да, и я в том числе, – ответил на мой вопросительный взгляд, – эгоисты, зацикленные исключительно на себе.

Вспомнив, как Аодх все это время, несмотря на ограничение правил, пытался заботиться обо мне, я позволила себе усомниться в его словах. Да и папа у меня всегда делал все для нас с мамой.

– Правильно, – кивнул Аодх, – для дракона с появлением саинтэ и детей все меняется. Он, естественно, не перестает быть эгоистом, но зацикливается уже не только на своей коронованной самолично особе.

Отвлекая меня разговорами, Аодх начал заходить в воду. Ну ладно, уговорил, искупаюсь. Я бросила взгляд вниз и так же стремительно вернулась к лицу дракона, потому что на Аодхе уже ничего не было! А… я… ух…

– Мы оставим на тебе эту рубашку, – сказал дракон, и я старательно закивала, – пока будем заходить в воду.

– А… потом?

– А потом, – он продолжал заходить, и я почувствовала, как приятное тепло коснулось сначала моего хвоста, затем влажным покрывалом обернулось практически до подбородка. – А потом… да вот, уже практически сейчас… мы ее снимем. Обычно купаются без одежды, ты не знала?

Момент, когда рубашка меня покинула, я пропустила, потому что Аодх отвлек меня поцелуем.

– Если ты думаешь, что нашел идеальный способ мной управлять, я тебя сильно разочарую, – пригрозила я, пытаясь скрыть, что его способ отвлечь мне очень даже понравился.

Судя по довольному виду дракона, скрыть ничего не получилось, но он хотя бы имел деликатность не рассмеяться. А, нет… стоило подумать о нем хорошо, как пещера содрогнулась от раскатов громкого смеха.

– Деликатность! – выдохнул Аодх восхищенно. – Ты не перестаешь меня удивлять! Пожалуй, не так уж и плохо, что твой папа мало рассказывал тебе о драконах. Не помню, когда вообще смеялся до встречи с тобой.

Он задумался, как будто действительно перебирая воспоминания, а я легонько погладила его по лицу своей… эм… лапой. Взгляд Аодха наполнился такой нежностью, что я милостиво позволила ему и дальше сотрясать пещеру смехом.

– Нет, я не думаю, что нашел идеальный способ тобой управлять, – дракон перестал улыбаться и заглянул в мою душу демоническими глазами. – Я думаю, что нашел идеальную женщину для себя.

Я скверно готовлю, вообще терпеть не могу заниматься домашним хозяйством, я не молчу, когда знаю, что вот сейчас лучше и впрямь облениться и помолчать. Но я решила не спорить с мудрым драконом. В конце концов, если у нас разные вкусы на счет красоты, логично, что и представления об идеальном не совпадают.

– Ну, раз ты так думаешь… – протянула миролюбиво, но вся игривость прошла, едва я почувствовала прикосновение чуть повыше хвоста.

Рука дракона надолго там не задержалась и поднялась к моей талии, словно задумавшись, покружила по позвоночнику и переместилась к животу. Драконий смех развеялся по пещере, на смену ему пришло напряжение, от которого хотелось бежать, рваться прочь, а больше всего – остаться. Ладони дракона обняли мое лицо, но я чувствовала касание к моему животу; не хвостом – и легал понятно. Я смотрела в глаза дракона, а видела только озеро, почему-то черное озеро, в котором тонула. Несмотря на то, что повсюду вода, в горле ощутимо скрипел песок, дыхание стало прерывистым, только вдох… а выдох судорожный, чтобы не потревожить, не спугнуть мгновение, ставшее вечностью.

– А теперь твои волосы, – руки дракона поднялись к моей голове, послышался запах горных трав, и после нескольких массажных движений мне на лоб скатился шарик пахнущей пены.

– Откуда? – голос мой прозвучал не менее сипло, чем у Аодха.

– Это не магия, – улыбнулся и продолжил массировать волосы с таким восторгом, словно это было мечтой всей его жизни. – Они у тебя такие красивые…

Его шепот приятной волной прошелся по всем моим нервным окончаниям, но я вспомнила слова драконицы, невольно задевшие меня вчера.

– Они не белые…

– Они цвета шоколада с корицей.

– А драконы едят шоколад? – поинтересовалась я подозрительно. – А то вдруг это такое же сомнительное сравнение, как у Керопа – с молоком.

– Они его обожают, – благоговейно прошептал Аодх и приблизил ко мне свои губы. – Особенно тот, что тает на языке. Показать?

– Эм… – признаться, я немного подрастерялась, даже мелькнула мысль, что мне хотят показать язык.

– Показать, как именно шоколад с корицей тает на языке? – уточнил Аодх, и все равно мне не было ясно. Он предлагал посмотреть, как будет есть сам, или чтобы шоколад съела я?

– Я предлагаю, – дракон развернул меня так, чтобы смыть пену с волос, вернул в вертикальное положение, – разделить это лакомство на двоих, Доди.

– Ну, я вообще-то сладкое люблю, – призналась, – после диеты тем более. А мне уже можно?

– Да.

– Отлично!

– Ага.

– Жду – не дождусь, когда вгрызусь в шоколад.

– Вгрызешься… мм…

– Может, мы уже закончили с купанием?

– Почти.

– Буду капризничать. Учти, шоколад я хочу больше, чем и дальше отмачивать хвост.

– Мне нравится, что это не я тебя соблазняю, а ты меня уговариваешь, – дракон улыбнулся практически в одном дыхании от моих губ, и я скорее почувствовала, чем увидела его улыбку. – Всю плитку шоколада не съедим, нам нельзя торопиться, а вот кусочек…

Его ладони подхватили меня под колени, завели за драконью спину и вернулись к моему позвоночнику словно и не отлучались. Попыталась убрать ноги – не смогла, не чувствую их, как чужие. Попыталась высказать возмущение – не успела. Губы дракона преодолели разделяющее нас пространство и украли мое дыхание, принявшись поначалу мягко, нежно, а потом все более настойчиво делиться своей сладостью. Ну, что ж, после столь неопровержимых доказательств, вынуждена признать, что шоколад – не единственное лакомство, которым я, наверное, никогда не наемся.