Пронин мрачно кивнул.

– Тогда устройте мне встречу с этими вашими спецами, – предложил Тавров. – Судя по всему, к убийству они отношения не имеют, так что при самом плохом раскладе, если дело до суда дойдет, им светит сто тридцать девятая, часть первая, – отделаются штрафом. Судимостей, надеюсь, у них нет?

* * *

Спецов Тавров нашел в их техническом царстве: крохотной восьмиметровой комнатке, битком набитой разнообразной техникой и картонными коробками, громоздящимися до потолка. Пронин успел просветить спецов о теме предстоящей беседы: двое мужиков, лет семидесяти на двоих, притулились среди нагромождений электронного хлама и затравленно смотрели на Таврова.

– Кто из вас Сенин, а кто Белянин? – сурово спросил Тавров. Тот, который был постарше или казался таковым из-за солидной плеши, похожей на тонзуру, сказал:

– Я Сенин, а он Белянин.

– Рассказывайте о том, как вы работали на Морозова, – велел им Тавров. – Давай ты: ты вроде самый разговорчивый, а второй пока пусть молчит, а после дополнит, если будет нужно. Понятно?

Спецы затрясли головами. Тавров присел на одну из картонных коробок, которая тут же осела. В коробке что-то ощутимо хрустнуло.

– Ой! Это был принтер, – проблеял Сенин. – Я его собирался отвезти в ремонт.

– Поздно! – коротко ответил Тавров. – Излагай, я жду.

– Володя, ой… то есть, Морозов… мы с ним в кабинете у Владимира Ивановича познакомились. Он нас расспросил о том, как организовать прослушку. Мы ответили на его вопросы. Потом выяснилось, что он собирается контролировать чужую квартиру, и Пронин отказался этим заниматься. А Морозов предложил нам поработать на него напрямую. Мы вначале отказались, но он удвоил оплату, и мы… мы согласились. Он привез нас к дому, дал ключи от квартиры и сказал, что сам подстрахует. Мы вошли в квартиру без приключений, быстро поставили на контроль каждое помещение. И ушли.

Сенин сглотнул слюну и спросил:

– Что нам за это будет?

– Пока тянет на сто тридцать девятую, часть первая, – сообщил Тавров. – Не бойся, не посадят! Штраф до сорока тысяч или исправительные работы до года… пустяки, короче. Продолжай, не отвлекайся!

– В доме напротив Морозов снял квартиру, и мы там дежурили посменно. А Морозов примерно раз в день приезжал и просматривал записи, прослушивал разговоры. Нам он велел акцентироваться на ожерелье. Если о нем пойдет разговор или оно появится на экранах мониторов, то немедленно ставить его в известность. Он показал нам рисунок этого ожерелья…

– Это? – продемонстрировал фотографию Тавров.

– Оно самое! – подтвердил Сенин. – Только разговоры о нем не велись ни разу, и ни разу мы его не видели. А тот день, про который вы говорите… тогда мы и закончили работу на Морозова. Так получилось, что мы втроем в этот момент на квартире были. И в этот момент видим на мониторе: какой-то мужик вваливается в квартиру. Мы вначале подумали, что это вор, но потом увидели, что он достал видеокамеру и полез ее устанавливать… ну и наши закладки обнаружил. Как только увидел, что квартира уже под контролем, тут же рванул прочь!

– А что Морозов?

– А Морозов выругался и велел нам немедленно все закладки снимать. Ну, мы это и сделали. А когда пришли обратно, то он нам сказал: все, ребята, кончилась ваша работа, забирайте манатки и в машину кладите. И ушел. Ну, мы все погрузили в его машину. Только закончили, и он тут же появился. Сели и поехали. Он довез нам технику до офиса, расплатился с нами, и все. С тех пор мы его не видели.

Тавров достал несколько фотографий и разложил перед Сениным так, чтобы их не мог видеть Белянин:

– Здесь есть Морозов?

– Вот этот! – уверенно указал Сенин.

– Теперь ты! – обратился Тавров к Белянину. Тот также без колебаний указал на фотографию Морозова.

– Спасибо за помощь, отдыхайте пока, – сказал Тавров, пряча фотографии.

– А с нами что будет? – жалобно осведомился Сенин.

– Так вам Пронин наверняка с самого начала объяснил: вы молчите, что он вас Морозову запродал, – усмехнулся Тавров. – А если вы попадетесь и дело до суда дойдет, то вам грозит только штраф, который Пронин и выплатит. Так ведь?

Сенин с Беляниным побледнели и переглянулись.

– Не бойтесь, ребята! – успокоил их Тавров. – Правосудие не только слепо, но и глухо, потому нашего разговора не слышало.

* * *

Итак, за Пургиной следил Морозов. Разумеется, по чьему-то поручению: откуда у безработного бывшего охранника деньги на дорогостоящие услуги детективного агентства и двух специалистов по прослушке? Кто же ему дал такое поручение? Скорее всего, Мамедов. А Мамедов, судя по всему, – воспользовавшийся документами азербайджанца Чрезвычайный инквизитор падре Яго. Вот такой замысловатый узор получился. А где ожерелье? У Мамедова-Яго? Вряд ли: заполучив ожерелье, он тут же исчез бы из страны. Выходит, что зря он нападал на Пургину. Похоже, что Пургин действительно спрятал ожерелье на даче, и его похитили неизвестные на вездеходе. Кто же эти неизвестные? Загадка… Сколько всего выяснил, а ни на шаг не продвинулся к самому ожерелью!

* * *

Тавров приехал домой около девяти часов вечера. Поужинал, разогрев в микроволновке готовый обед – мясо с картошкой и черносливом. Налил в бокал коньяка и сел в кресло перед телевизором, собираясь посмотреть для поднятия настроения какую-нибудь старую добрую комедию: «Кавказскую пленницу» или «Маленького купальщика». Пока Тавров, пригубив коньяк, перебирал коробочки с дисками, зазвонил мобильник. Тавров недовольно потянулся за телефоном. Звонил Ковригин.

– Такое дело, Валерий Иванович! – ликующе сообщил он. – Врет ваш Обнорский, как сивый мерин!

– Какой мерин, Ваня? – поморщился Тавров. – Я сегодня устал, не сразу вникаю в твою полную ярких образов речь.

– Да Обнорский ваш – натуральный сивый мерин! Опознали его двое охранников дачного участка. Был он на даче, которую его жена приобрела у Пургина. Причем в первый раз вместе с ней приезжал, а второй раз один. Вот так!

* * *

Тавров отбросил диски с фильмами в сторону. Почему Обнорский соврал, что он дважды был на даче? Не потому ли, что последний раз он наведался туда ночью на вездеходе и в сопровождении сообщников?

А не пора ли прижать господина Обнорского? Похоже, что все нити к нему сходятся.

Тавров набрал номер Обнорского.

– Добрый вечер, Дмитрий Сергеевич! Я хотел бы с вами встретиться. Открылись кое-какие обстоятельства.

– Ох, Валерий Иванович! – с досадой проговорил Обнорский. – Сегодня уже поздно, а завтра вечером я уезжаю в дом отдыха на выходные.

– Решили вдоволь покататься на лыжах? – спросил Тавров, внутренне насторожившись.

– Нет, до лыж я не большой охотник, – ответил Обнорский. – Но вы же знаете, что наш с Анной развод – уже решенное дело. Имущественные вопросы наши адвокаты практически утрясли, на будущей неделе подпишем соглашение, поэтому мы стараемся последнее время не пересекаться. Она сейчас на даче, рабочие подготовили все для проживания там в зимнее время. Пока она не перевезла туда отца, она будет жить там. На выходные она приедет в Москву, вот я и решил субботу и воскресенье на природе провести. Все-таки покой и чистый воздух. Ох! Извините, Валерий Иванович! Звонок в дверь: похоже, это Юнус пришел змей кормить. Так что до свидания!