Варька, не сдержавшись, крякнула.

– Я думаю, – обливал Фома девицу обаянием, – нам будет удобнее… на кухне, там свободно?

– Не вопрос, ты ее только веди, а мы тебе любой угол освободим, – снова подал голос парень в джинсах.

Он не поленился подняться и, хоть его шатало из стороны в сторону, лихо освободил кухню от небольшой компашки из трех осоловелых мужиков, которые, как видно, сперва выпили литра три водки, а теперь тупо смотрели на расставленные шахматы.

– Во, видали? Это они жен своих ждут. Сейчас их кошелки прибегут забирать своих, вопить начнут, а тут никакой водяры, одни только умственные игры. И так каждый вечер. А ну, по домам, Каспаровы! – разгневался парень и тоскливо добавил: – Мы тут траур справляем, человек вот специально зашел на огонек, чтобы арестовать кого надо, так что вы уж поторопитесь.

Мужички опасливо потянулись к выходу, с трудом осилили порожек и пошлепали, так же осторожно, дальше, прямо как и были – в носках.

Фома помог перетащить мужиков в комнату к веселым старушкам, и те его отблагодарили всплеском радости. Кавалеры появились!

И вот теперь Арина сидела напротив Фомы в замызганной кухне и старательно выговаривала:

– Не, ну Ирка знала, что ей кранты придут. Честно. Она мне сама рассказывала, типа мужик ей приглянулся клевый, в платной клинике мясником работает, в смысле хирургом. Так вот у него жена есть, какая-то Иркина одноклассница. Ирка мне конкретно говорила: Варька узнает, что за ее мужиком охочусь, как есть башку отвинтит. Видать, узнала.

Варя судорожно вздохнула. Так Ирка ляпнула чушь, не подумав, а теперь выходит, что у Варьки самый что ни на есть подходящий мотив. А если еще вспомнить, сколько Варвара Неверова мозолила глаза продавцу из павильона, мама дорогая! А та грымза точно не промолчит.

– А как зовут эту одноклассницу, вы случайно не знаете?

– Так я ж и говорю – Варька! – округлила глаза Арина. – Вы в школу сходите, там наверняка знают, что это за Варька такая. Ну а потом уже проверите, у какой Варьки муж в больничке трудится.

Арина мыслила верно. Даже если милиция не выйдет на Варьку через школу, легко можно найти ее мужа-хирурга в клинике, Арина даже знает, в какой.

– А ты милиции об этом говорила? – осторожно спросил Фома.

– Дак никто не спрашивал. Небось не знают, где мы кучкуемся. А если узнают, Елизавете не жить, посчитают за притон энту богадельню. Вы уж молчите. Ладно, у вас частное расследование, не станете бабу налогом обкладывать и по судам таскать.

Арина просительно заглядывала в глаза Фомы и Варьки.

– А кроме этой одноклассницы, у Иры врагов не было? – спросила Варя.

Арина подумала, покачала ножкой и уверенно мотнула головой:

– Не-а. Она нормальная баба была, никто ей зла не желал, я ж говорю, только эта, стерва, одноклассница.

И Варвару вдруг обуял ужас – впервые она почувствовала, что значит: от сумы и от тюрьмы… Вот ведь и знаешь, что не виновен, а как доказать? И все вокруг так складывается, что, кроме тебя, и прибить несчастную было некому. Варька так напугалась, что даже стала тихонько поскуливать. Фома толкнул ее в бок.

– А чем Ирина занималась в последнее время? Где она работала, училась?

Арина махнула рукой:

– Да нигде. Учиться Ирка не любила. А вот работать – другое дело. Но не работала.

– Это как же? – поморгала Варя.

– А так же! Выбирала, где работать! В офисах, за компьютерами, там за разными факсами, слаксами, биксами, черт знает за чем, короче, как она говорила – чтобы кругом было много мужиков и оргтехники. Вот! А кто ж ее возьмет, если у нее никакого образования?

– На что же она жила? – захлопала глазами Варька.

– Дак как… Сначала ее сожитель кормил, потом она за этой хатой приглядывала, а Елизавета ей платила. Ну и так… с косметикой носилась, бабам предлагала, не знаю, как-то выкручивалась…

Войдя в роль хозяйки, девица вскочила и с готовностью предложила:

– Вам, может, чай или кофе?

Фома посмотрел на жену, та бурно закивала и просипела:

– Чай.

От мысли о том, что кто-то может подумать, будто это она, Варька, прикончила Серову, у нее заболела голова и пересохло во рту. Сейчас Варька была рада любому поводу отвлечься. Арина не спеша выбрала более-менее чистые кружки, налила в них тепловатой воды и выставила перед гостями коробку с чайными пакетиками. Сама же сотворила себе кофе из железной банки с неизвестным названием, снова уселась напротив Фомы, закинула худюсенькую ножонку на колено и, потягивая неведомое пойло и вовсю дымя сигаретой, силилась изображать эдакую светскую львицу.

– Кстати, а что за сожителя Ирины вы только что упоминали? – спросила Варька.

– Ой! С ним такой облом получился! – оживилась Арина. – Знаете, сколько потом Ирка мучилась! Просто локти грызла! Про этого мужика все уши прожужжала. Нет, она с ним жила, когда еще у нас хаты не было. Важный такой, не знаю, как там по-настоящему его звать, она его Пузырьком звала. Короче, вроде как они познакомились в кабаке, он такой весь из себя богатенький Буратино – цветы, вино, все дела. Прикиньте, даже квартиру Ирке купил. Во как к семье стремился! И вроде Ирка сама, дура, напросилась, говорит, на фига, дескать, нам сразу в загс нестись, давай вместе в этой квартирке просто так поживем.

– Странно, обычно девушки стремятся в загс, тем более с богатенькими… – пробубнил Фома.

– Да ты не понял, – в азарте перескочила на «ты» Арина. – Она ж и хотела в загс, только там же еще сколько-то ждать нужно, а Ирка к нему уже на третий день переехала. Короче, Ирка к нему перебралась, и началась у нее райская жизнь. На работу ни хрена не надо, о бабках голова не трещит, короче, ходи по дому, пыль тряпочкой смахивай и на себя, любимую, косметику ляпай. Ну, ничего, вроде месяц прожили или около того. Потом Пузырек стал на работе задерживаться, приходить под утро, Ирка давай орать, тарелки бить и на судьбу жаловаться. Мужик оказался терпеливым – не стал верещать, ногами топать и Иркины вещи из своей квартиры вышвыривать, а для домашнего спокойствия решил Ирише новый подарок сделать – собачонку приволок, дико дорогую. Ирка, конечно, собачке рада была до невозможности, как-никак забава. Да и внимание от Пузырька. Вроде бы все налаживалось. Собачка уже почти неделю у них прожила, когда Ирке мать позвонила, у нее что-то с аппендицитом случилось. Целые сутки у матушки проторчала, пока додумалась «Скорую» вызвать. А дома Пузырек ее встречает весь в трауре – померла собачка, какая-то у нее болезнь оказалась врожденная. Ирка в слезы, дескать, такие деньги, такая любовь… Давай трясти, у кого Пузырек собачку покупал. Тот успокаивает, адрес прежней хозяйки назвал, на могилку Ирку отвел… Ирка вроде попереживала, а потом успокоилась… Нет, это Пузырьку так померещилось, он же Ирку еще не изучил. Вечером с работы приходит, на плите пусто, он в холодильник, а там… Там трупик несчастной собачки в тряпочке завернут. Мужика чуть не своротило, а Ирка носится по комнате, вопит: «Я, – говорит, – специально собачке эксгумацию устроила, чтоб ветеринару показать. Пусть он бумажку напишет, чтобы та мымра, которая тебе собаку больную продала, все деньги назад вернула!» Кстати, деньги та баба вернула, и вовсе не из-за ветеринара, сама на следующий день принесла, а вот Пузырек слинял. Ирка потом его на работе выцепляла, а он ни в какую! Я, говорит, хотел домашнего покоя и уюта, а с тобой, как на ядерном реакторе – не знаешь, когда рванет.