– Можно, я домой пойду? – робко поднял руку Толик. – У меня что-то с животом.

– Ничего страшного, сиди. Ничего с твоим животом не случится, – оборвала жениха Аллочка, уставившись на сестру.

– Ну, Аллочка! Ну можно мне домой? Нет сил терпеть, – скрючился Толик, суча ногами.

Неверовы с укором взглянули на Аллочку.

– Да ступай, чего отпрашиваешься? – удивился Фома. – У человека проблемы со здоровьем, а его держат!

– А я говорила: надо было щадить желудок – не наедаться на ночь! – наставительно проговорила Гутя.

Толик только жалобно поскуливал.

– Иди уже, горе мое. Вот не думала, что жених попадется такой зас…

– Аллочка! – хором воскликнули Варя с Гутиэрой.

Аллочка только махнула на них рукой и поднялась проводить суженого.

– Спасибо, пошел я, ты не ворчи, ну, правда, вишь, как прижучило, – оправдывался в коридоре Толик.

– Я понимаю, но все равно… обидно. Ты не придешь? – вмиг растеряла весь сыщицкий задор Алиссия.

– Ну ты же хотела побыть одна, мигренью спокойно помучиться… – по-собачьи заглядывая в глаза избраннице, лепетал ухажер, стремительно натягивая куртку.

– Так и помучились бы вместе – я мигренью, ты животом.

– Я завтра приду, мышка моя… Пистолет дай.

– Фиг тебе, а не пистолет. Я буду тебя ждать, мой котик.

Из кухни уже доносился восторженный голос Гути, она рассказывала о том, как они славно поболтали с Поросюками, про свою неожиданную находку она предпочла до времени помолчать.

Уже перед самым сном Гутя тихо подошла к молодым.

– Варя, я не хотела при этом, при Толике… Звонила какая-то дама, просит срочно отыскать ей жениха, ну чтобы с богатством было все в порядке, молодого, красивого, в общем, эдакого сладкого миллионерчика…

– А у тебя таких нет, да? – фыркнула дочь. – Мам, ничем не могу помочь, я таких тоже не имею. Даже по большому блату достать не смогу.

Гутя обиженно вздернулась:

– Так она говорит, если я не достану, она разболтает милиции, что это ты убила Серову! Из ревности! И чего мне делать?

– Тяни время… Да я, похоже, знаю, кому так в жены не терпится, не переживай, что-нибудь придумаем.

Толик ворвался к шефу, когда тот уже снял носки, развалился на кровати и уткнулся в газету с похабным названием.

– Все! – запыхавшись, выкрикнул первый помощник. – Все пропало, они… знаешь, какие они коварные, у-у! Худоногов, может, ну его к чертям, это твое начинание? Не жили богато…

– …и не живите! Ты мне одно скажи – там все в порядке? Все живы-здоровы?

– Ну… а че с ними сделается? – замялся Толик, припомнив, для каких целей ему был вручен пистолет.

– Так ты без оружия все узнал? Обошелся малой кровью?

– Да я, ты знаешь, вообще… без крови… да и не обошелся вовсе… Но не это главное! Ты веришь, они такое нарыли!..

– Что стряслось? – оторвался от газеты шеф.

Толик, трясясь всем телом, рассказывал, что услышал от Неверовых. Он очень торопился сообщить об этом. Он боялся. Еще ни разу в жизни Анатолию Иннокентьевичу Мотину не приходилось сидеть в тюрьме. Он не хотел, а потому и боялся. И ведь что обидно – есть же люди, которые воруют, грабят. Страшно сказать, даже убивают, но и не сидят! Живут в шоколаде, а тут… И пожить-то как следует не удалось, а уже маячит грозный призрак Закона. Никакой справедливости!

– Чего ты разнюнился?! Поехали!

Шеф стоял уже одетый и лихорадочно что-то прятал в полу пальто.

– Так поздно ведь?

– Еще не поздно, еще можем успеть. Завтра будет поздно.

Гутя все же нашла неизвестной даме миллионера. Самого настоящего. Молодого и красивого. И неженатого. Этот самый миллионер сидел на необитаемом острове и ждал ее, Гутиэру. А потом, в благодарность, он подарил ей этот маленький необитаемый островок.

– И куда я его? – не знала, что делать с подарком, Гутя.

– Ну, не знаю, можешь отвезти его к себе на дачу, будет Варьке вместо надувного матраса.

Островок был совсем крошечный и почему-то плавал действительно как надувной матрас.

– Я не доплыву.

– Тебе помогут, – улыбался счастливый миллионер и махал руками, как Царевна-Лебедь в старой сказке.

Из воды немедленно повыскакивали тридцать три богатыря и стали толкать Гутин островок к даче. Сама же Гутя сидела на травке и в срочном порядке заносила всех богатырей в список потенциальных клиентов, с женихами у нее всегда было туговато. Только водяные мужики сильно трясли островок, мешали писать и громко кричали прямо в ухо, вероятно, всем хотелось поскорее записаться.

– Подождите, не все сразу, в очередь, – кричала Гутя. – И не качайте так! Ишь, разошлись. Говорят вам, соблюдайте очередь!

– Да какая тут, к черту, очередь? – вдруг рявкнул кто-то в самое ухо, и Гутя поняла, что этот бас уже явно из другой жизни.

Она с трудом разлепила глаза. Конечно, никакого острова не было и в помине, и что самое обидное – миллионер тоже остался во сне, зато богатыри были. Правда, не такие волшебные, а даже напротив, все перемазанные известкой и краской, зато они несли ее, Гутю, прямо на кровати неизвестно куда.

– Куда?! – завопила сонная хозяйка.

– В коридор. Мы здесь сейчас будем ремонт делать, – охотно пояснил крепкий мужик ростом под потолок. – А вас, чтоб не тревожить, переместим в коридор.

– Уж лучше бы в подъезд, – бубнила Гутя, стыдливо натягивая одеяло до самого подбородка.

Строители оттащили хозяйку в гостиную, в коридор кровать не прошла, и на середину комнаты вышел неизвестный мужик.

– Короче так, други. У нас осталось только наклеить обои в трех комнатах, остальное уже сделано. Значит, слушай мою команду – перекуры только после того, как обклеим одну комнату…

– Ну ты даешь! Да ты знаешь, сколько эти три комнаты облизывать надо… – раздались голоса.

– Та-а-ак, для ударников труда повторяю отдельно – обклеить нужно три комнаты сегодня, а облизывать будете дома свою жену. Эти трое туда! Так, а вы… уже начали? Правильно, в той и работайте.

Гутя уже успела потихоньку соскочить с кровати и прокрасться в ванную.

– Во, видала? – спросила ее Аллочка, плюхаясь под краном, ее, видимо, вытащили раньше, она уже сияла намытыми щеками, точно яблоками, и спешила поделиться с сестрой впечатлением. – Это новенький какой-то появился. Я его еще не видела. Представь, меня, как маленькую, разбудили и даже чайник уже согрели. Вот это я понимаю – сервис!

– Да уж, меня вообще сонную вытащили из комнаты, – фыркнула Гутя.