Я решила мудро промолчать, да и обида все еще жгла горло, от того я боялась ляпнуть, что-нибудь неуместное и даже гадкое.

— Извини! — кузен посмотрел мне прямо в глаза. — Я дурак и… идиот! Ты ни в чем не виновата, да и никогда бы меня не осудила. Знаю.

— Забудь, Легарт! — все же не выдержала. — Мне ведь и обижаться-то не на что. Меня приютили и обогрели дорогие родственники, в люди вывели. Правда, спросить забыли, хочу ли я этого, но это не столь важно.

— Я… послушай, Гинта. Я знаю, что в последнее время вел себя как козел! — выдохнул кузен мне в лицо, все еще удерживая мою лошадь за поводья. — Но… было очень сложно решиться на это. Моя служба не принесет легкой жизни моей жене, а матушка со своими взглядами на мой статус и того хуже.

— Ты должен быть счастлив, Легарт, — похлопала брата по руке в перчатке из плотной бычьей кожи. — Просто мне хотелось знать о тебе больше, нежели ты позволяешь.

— Я и хотел с тобой поговорить об этом, но твой отец уж больно жестко ограничил общение в ту пору, — в голосе кузена прозвучала горечь, а у меня в горле ком встал и сил не было сглотнуть его. — Он все хотел, чтобы ты научилась себя контролировать. Считал, что на тебя не очень хорошо влияет наше окружение.

М-да. Лорд Сарф определенно знает толк в воспитании дочерей.

— Он готовил тебя, Гинта. — голос кузена сошел до шепота.

— К чему?

— К тому, что может произойти в затмение.

Затмение. Как я о нем позабыла!

— Поэтому не будь сурова с ним.

Ага. Не буду.

— Богарт заботиться о тебе, пусть и делает это весьма странным образом.

— Ты стал защитником моего отца?

— Я просто могу его понять… теперь понять, хоть злюсь на него за то, что он подвергает тебя опасности. Но без его понуканий, наставлений и опеки ты можешь подвергнуться еще большему риску.

Видимо, блуждавшие в наших головах мысли — совпали, потому что взоры одновременно устремились на Эратриэля и его сестру. Принц, как будто почувствовав, что мы бессовестно пялимся в его сторону, снова посмотрел на нас. Что-то странное промелькнуло в его взоре. Вспомнился вчерашний инцидент, или еще что-то?

Ничего. Мне уже было не страшно.

Эурелия приветственно кивнула, принц последовал ее примеру, снова улыбнувшись своею странною улыбкой.

Будто бы знал…

— Я не милая животинка! — топнула ногой, мне уже было все равно. — Не смейлю говорить обо мне в третьем лице!

Относилось это не только к Эратриэлю, но и к лорду Вардасу а также к отцу и кузену, пусть их и не было рядом.

— Я всего лишь предлагаю вам возможность покинуть Латгелию вместе со мной, — с невинным видом принц пожал плечами. — Сами подумайте, вы станете абсолютно свободной.

— После того, как рожу вам наследника!

— Не исключено.

Его усмешка вызвала омерзение.

— И вы решили, что я пойду на это? — очень хотелось стереть с его рожи это самодовольное выражение. — С чего вы решили, будто бы меня заинтересует ваше предложение?

— Подумайте сами, леди Гинтаре, — снисходительно ответил принц. — Что вас ждет на родине? Замужество, в любом случае навязанное вашей семьей, в котором вы не обретете счастья. Ваши человеческие законы такие странные и непонятные.

— Не более, чем ваши!

— У нас размежевание фракций проходит не по величине земельных наделов и древности рода, если вы не знаете, то я вас просвещу. Потом, если пожелаете.

Принц был спокоен и учтив: меня же трясло от злости и обиды. Но, если буду вести себя, как ярмарочная торговка, у которой все горшки расколотили, вряд ли смогу узнать то, что мне нужно.

— Я хочу знать все о зеркалах, — сумела выговорить спокойно, безо всяких вспышек гнева.

— Все, известное мне, я вам уже поведал. Что еще вы хотите узнать?

— Порошок, — кивнула я в сторону мешочка в его руке. — Он из зеркал?

— Допустим, — кивнул принц, — ведь я, кажется., упоминал об этом.

Заметила, что канцлер предусмотрительно молчал, давая мне возможность вытянуть из эльфийца все необходимые знания.

— Его специально производят из зеркала или он образуется, после того, как… оно умерло?

— Ах, вот вы к чему клоните! — казалось, Эратриэль был недоволен, на красивом лице опять отразилось что-то похожее на брезгливость. — Как на счет равнозначного обмена?

— Его высочество получит свободу! — неожиданно встрял лорд Вардас.

— С чего бы это? Я и так свободен, как видите!

И в эту минуту в комнату вошли без стука люди в темно-серой одежде — последователи Брексты.

— Не совсем, — остудил монарший пыл Вардас. — Вы только что признались, что привезли в Латгельское королевство порошок, запрещенный законом, и не только в нашей стране. Эльфийская пыль запрещена также в Иманском каганате, на территории Ивелесских островов, в Дейделисе за использование пыли особое наказание.

Лицо принца вытянулось. Зрелище, надо казать, очень забавное — похоже, что Эрэтриэля приложили не хуже столешницы.

— Вы меня что, за дурака держите?!

— Конечно же нет! — канцлер собирался быть неумолимым, а мне хотелось пойти и поспать. Как-никак у меня тоже свои планы имелись. Но уйти мне не дали люди лорда Врдаса или моего отца, я уже порядком стала путаться по поводу того, кто, кому и как служит.

— Нет, Гинтаре, ты останешься! — обратился ко мне Майло.

— А разве я еще нужна здесь? — с максимально невинным видом поинтересовалась у канцлера.

— Ты нужна всегда! — вот такой категоричный ответ получила.

Пришлось вернуться обратно.

— Надеюсь будет интересно, потому что уж очень хочется спать.

В ответ я получила долгий испытывающий взгляд лорда Вардаса.

— Я весь во внимании, ваше высочество.

Видимо, высочество, наконец, поняло, что ему не оставили шанса.

Эратриэль рассказал много интересного. На столько интересного, что это будоражило душу и выворачивало ее на изнанку. Эльср и правда не стеснялись самых грязных методов для достижения своих целей. Конечно же, он рассказал не все, но даже и этой части было достаточно, чтобы просто плюнуть в его сторону.

13.2

Эльфы ненавидели людей. Хотя бы за то, что младшие сыновья и дочери Энике расползлись плесенью во все стороны кругоземья, не собираясь ни на шаг сдавать позиции. И это чувство невыносимо было скрывать теперь уже, когда все его планы разоблачили и раскрыли правду. Главное кто?