– Холодком? – моргнув, переспросила ведьма.

– Ну, меж собой-то они – вась-вась, а на людях – холодно держатся, как и положено меж княжной да слугою, – охотно пояснил Роксан.

Ай, не дурак парень, не дурак!

– Та-ак.

– Еще с Рогвольдом Ладожанином у княжны приятствие, а окромя того, с другим ладожским – Лютиковым Жданом, купца Зверяты Лютича, с Ладоги, сыном. Ладья у него, у Ждана-то.

– И зачем она с ним встречается? – вскинула очи колдунья. – Узнал, нет?

– Чего же не узнал? Зря, что ли, пиво да бражку с молодым купчиною пиваху?

Роксан немного помолчал и продолжил:

– Сболтнул гость спьяну – мол, в тайности сговорила его княжна везти в Ладогу. Правда, про то, что она княжна, Ждан не ведает, дева торговкой сказалась. Мол, муж у нее в Ладоге, так, дескать, надо к нему.

– В тайности, говоришь… как же ты-то прознал?

– А от меня, госпожа, ни одна тайна не укроется. Особливо когда с кем выпью.

Целый день, с утра и до вечера, даже до самой ночи, Женька Летякина ходила сама не своя, не в силах дождаться отъезда. Завтра! Скорей бы завтра! Завтра, раненько с утра, отплывал в Ладогу молодой купец Ждан Лютиков… а с ним – и она. Скорей бы!

Почему-то думалось, что начинающаяся со сходней древней ладьи дорога обязательно приведет Тяку домой… Так и есть! Приведет! По-другому и думать нечего! Попытаться хотя бы…

Что и сказать – Женька всегда была девушкой решительной, даже, пожалуй, чересчур. Из-за этого, наверное, и здесь оказалась да теперь вот думала – как выбраться обратно. Да, решительная с излишком – но ведь не полная же дура! И перед старой княгиней Женя обставилась – отпросилась в недальний скит, пустынь, где совсем недавно один греческий монах поселился… или не греческий – свой. Туда дня три, там денек-другой, обратно – вот и неделя с лишком. А за это время беглянка надеялась далеконько уже быть – так, что уж не достать из Киева, коротки руки, телеграфа нет, да и погоня – а она уж, всяко, будет – нипочем не догонит. За неделю-то форы!

И от охраны хитрая девчонка избавилась заранее: Ольгиным гридям соврала, что со Свенельдовыми отроками поедет, Свенельдовым же – что с Ольгиными, особо-то дружинники меж собой не общались, да никто и не проверял, с кем. Да кому она тут нужна-то, окромя ушедшего в дальний поход супруга? Да и ему-то, сказать по правде, не очень, а уж старой княгине – тем более. И тем не менее – ловили бы, искали – так уж положено, принято. Как это так – юная княжна куда-то пропала! Нехорошо это, не по понятиям.

Казалось бы, Женька предусмотрела все. И значительную по времени (учитывая здешние средства передвижения) фору, и как обвести вокруг пальца охрану, и золотишка да серебра в дорогу припасла… А вот что с Велесием делать – толком и не решила. Взять парня с собой? Ну, нет – что он там потом один делать будет? По здешним понятиям – изгой, никому не надобный, тем более вдруг да и в Ладоге его сыщут да в пособничестве побегу княжны обвинят! Или – того хуже – в похищении! Нет уж, пусть остается здесь, в Киеве. Разве что проводить разрешить…

– Ты не вернешься?! – Вбежав в горницу, юноша упал на колени. – Я же знаю, чувствую… вовсе не в скит ты едешь, моя госпожа, – бежишь в родные края! От кого? Зачем? Иль кто-то прознал про нас с тобою? Так ты скажи только – с любым за тебя посчитаюсь!

– Ах, Велик. – Наклонившись, Женька взъерошила парню волосы. – Ну, встань же, встань. Можешь даже поцеловать меня… если хочешь…

– Хочу ли? Хочу?

Ощутив на губах терпкий вкус поцелуя, княжна словно бы провалилась в страну сказочных сладких грез, вмиг засосавших деву, словно вязкая трясина, словно притянувший муху мед. Так, что Женька едва выбралась… а ведь хотела уже… Нет! Нельзя. Не за себя боялась – за Велесия. Жила-то ведь словно под стеклом – все подсматривали, подслушивали, доносили княгине. Вот и сейчас как бы не…

– Я приду попрощаться, – твердо заявил юноша. – Туда… на берег, к пристани. Знаю – ты там будешь одна. Никто нас не увидит.

– Пораньше приходи… – гладя парня по плечам, прошептала Женька. – Утром. До солнышка… Только вот ворота…

– Я со стены по веревке спущусь!

– Спустится он… Тогда уж давай вместе…

До солнышка еще было холодновато, туманно. Кинув со стены веревку, княжна ловко спустилась в ров да еще подстраховала Велесия. Так вот, никем не замеченные, они и пробирались в тумане, слушая, как где-то наверху, на смотровых башнях, перекликается ночная стража.

– Еще даже сходни не спустили… – Велесий осторожно выглянул из камышей. – Рано мы…

– Нет, – тихо промолвила Женька. – Вовсе не рано…

Беглянка оделась в путь довольно легко – в удобный варяжский сарафан с широкими лямками поверх полупрозрачного, с короткими рукавами платья. Сарафан так быстро снимался… достаточно было расстегнуть фибулы… или просто спустить лямки с плеч.

Что девчонка и сделала, обнимая своего провожатого.

– Ах, Велесий, Вел… милый…

Упал в траву сарафан, и юноша сглотнул слюну, чувствуя под тонкой тканью платья зовущее тепло тела.

– Любимая моя… ты…

Не говоря больше ни слова, княжна властно притянула парня к себе, впилась долгим поцелуем в губы, с нарастающим довольствием ощущая, как нежные, но крепкие руки любимого проворно задирают подол, гладят по бедрам, по пояснице, по…

Упав в траву, Женька ловко стянула с Велесия рубаху… Юноша застонал, закусил губу… И вот уже застонала сама княжна, выгнулась, подалась лоном навстречу… ахнула, закатывая глаза…

Жарко целуя нагую красавицу деву, юноша жадно гладил ладонями ее тонкий стан, ласкал грудь, а вот, отпрянув, провел языком по сосочкам… накрыл поочередно губами…

– А трава-то здесь не очень-то мягкая, – чуть отдохнув, тихо засмеялась Женька. – И мокрая…

Поднявшись в туманном мареве, девушка подошла к раките, наклонилась, схватившись руками за ствол… обернулась лукаво:

– Кажется, у меня лист к спине прилип. Глянь-ка!

– Лист?

Велесий проворно подскочил сзади, провел рукой по голой Женькиной спинке – по ямочкам позвоночника, по плечам, по…

– На шее посмотри… ага… или ниже…

Юноша тяжело задышал и уже не искал больше мифический листик, гладил, ласкал гибкое тело любимой – вот снова пробежался пальцами по позвоночнику, от самой шеи – и вниз, легонько помассировал плечики, погладил ладонями спинку…

Девушка изогнулась, оглядываясь:

– Нашел? Кажется, он к груди прилип… Ой!

Велесия не надо было упрашивать что-то там искать. Обняв девушку, он прижался к ней всем своим жарким телом, услыхав лишь слабый стон…

А затем влюбленные унеслись мыслями к небесам – нежно и томно, так, что жар их юных сердец растопил, разогнал утренний холодный туман. Назло ханжам и завистникам, назло старой княгине, назло всем!