– Так они горячие! – воскликнула секретарь.

– В том-то и дело. Их нужно есть, пока не остыли, нарежь их кусочками и неси в кабинет Наполеонова.

– Он меня прибьет! – всплеснула руками Элла.

– За пиццу-то, – рассмеялась Мирослава, – он тебя скорее расцелует.

– Очень мне нужны его поцелуи, – отмахнулась Элла, которая уже резала пиццу, – лучше я один кусочек, нет, два, возьму себе.

– Бери, конечно, – радушно разрешила Мирослава.

Волгина услышала, какой радостный переполох начался в кабинете следователя, когда Элла внесла туда пиццу.

Она не стала дожидаться благодарности, тихонько вышла из приемной, закрыла за собой дверь, быстро спустилась по лестнице и, оказавшись в салоне своей машины, тотчас уехала. На сиденье оставалась еще одна пицца, которая предназначалась Морису.

Миндаугас тоже, как и Мирослава, не был фанатом пиццы, но относился к ней более спокойно, чем Волгина. Поэтому Мирослава надеялась, что пицца из пиццерии Афанасия Захаровича придется ему по вкусу.

«Правда, ее, к сожалению, уже придется подогревать», – подумала Мирослава.

Шоколадную «Ниву» Мирослава заметила возле одного из подъездов, едва въехав во двор, в котором жил Парамонов-младший.

«Надеюсь, он дома», – подумала Мирослава и поспешно направилась к подъезду, так как в него как раз входила пара школьниц.

Она на лету поймала уже хотевшую закрыться дверь и оказалась внутри. Дверь на третьем этаже, где, по словам дяди, Кирилл Парамонов снимал квартиру, не была железной. Обычная дверь, обитая рейкой, протравленной морилкой. Вероятно, хозяева не опасались воров, а квартирантам самим следовало позаботиться о сохранности своего добра, если таковое у них имелось.

Звонок, на который нажала Мирослава, натужно засвистел гудком паровоза. Видимо, того, что стоит на запасном пути. Звонок, как и дверь, нуждались в замене или хотя бы в обновлении.

– Ну кто там? – послышался из-за двери недовольный заспанный голос.

«Кажется, я разбудила парня, – подумала Мирослава, – и что заставляет людей спать днем?»

Вслух она сказала чистейшую правду:

– Кирилл, ваш адрес мне дал ваш дядя Афанасий Захарович.

– Но я уже все пиццы развез! – возмутился голос.

– Тем не менее.

– Сейчас я ему позвоню! – пригрозил Парамонов.

– Звоните.

Он действительно набрал номер дяди и спросил:

– Ты кого это ко мне прислал?

– Детектива.

– Кого? Ты шутишь?!

– Ты что, все еще не открыл дверь?

– Нет…

– Открывай!

– Но…

– Честному человеку скрывать нечего! – проревел дядя. – Не держи девушку у двери.

– Иду, иду, – пробормотал Кирилл.

Мирослава, конечно, не могла знать, что именно говорил дядя племяннику, но примерно догадывалась. Поэтому, когда Кирилл открыл дверь, он увидел на ее лице улыбку. А она сразу узнала его, вспомнив описание мальчика. Глаза навыкате и впрямь напоминали обиженные глаза мопса.

– И зачем я вам понадобился? – спросил он, насупившись.

– Можно войти? – продолжала улыбаться она.

– Входите, раз уж пришли.

Квартира была однокомнатной, скромной, но чисто прибранной.

«Интересно, он сам такой чистюля?» – подумала Волгина.

Парамонов смотрел на нее исподлобья, вероятно, пытаясь понять, зачем это она к нему пожаловала, да еще по наводке родного дяди. Мирослава уселась на диван.

– Скажите, Кирилл, вы давно ездите на дядиной шоколадной «Ниве»?

– Года три, – ответил парень, пытаясь понять, в чем же подвох.

– Ваш дядя сказал, что вы на ней развозите клиентам пиццу?

– Ну…

– И еще он не исключил, что вы на ней своих девушек катаете.

– А это что, законом запрещено? – огрызнулся он.

– Ни в коем разе. Просто я ищу одну вашу знакомую.

– Какую именно?

– Иду Болотову.

– Мы с ней расстались, – поспешил ответить он.

– Давно?

– Вскоре после Нового года.

– Почему?

– Просто расстались, и всё, вы не знаете, как расстаются люди?

– Люди расстаются по разным причинам.

– А мы не сошлись характерами.

– Банально, – усмехнулась Мирослава.

– Зато правда.

– А зачем вы несколько раз подвозили Иду к дому… – Мирослава назвала адрес Лукиных.

– Она хотела проследить за одним мужиком.

– За каким мужиком?

– А я знаю?! – пожал плечами Парамонов.

– Неужели вы даже не поинтересовались этим у своей подруги?

– Я спрашивал, – признался парень, – но она что-то плела про свою знакомую, которую он обманул.

– Ну и что?

– Идка хотела вывести его на чистую воду.

– Каким образом?

– Типа сфотографировать его с другой, а фотки подруге показать.

– И как, подловили вы его с другой?

– По-моему, нет, – ответил он, – и вообще я думаю, что она мне лапшу на уши вешала.

– И вы ей позволяли?

– Как видите, стряхнул.

– А у вас осталась ее фотография?

– Если только в компе, – нехотя признался он.

– Распечатайте мне ее.

– Зачем?

Мирослава не собиралась отвечать на его вопрос, и он это понял по ее взгляду.

– Выходит, что Идка влипла в плохую историю? – Кирилл нервно сглотнул слюну.

– Пока не знаю.

– Но я, честное слово, ничего плохого не делал. Просто сидел с ней в машине.

– Распечатайте мне фотографию.

– Сейчас.

Через несколько минут он протянул ей несколько изображений весьма симпатичной девушки.

– Спасибо, – обронила она и направилась к двери.

Кирилл поплелся за ней.

Когда Мирослава взялась за ручку двери, он снова заговорил:

– Клянусь, я не участвовал ни в каком криминале.

Волгина повернулась – лицо Кирилла было белым, как бумага, губы пересохли, а глаза мопса, казалось, вот-вот нальются слезами.

– Чего вы так нервничаете? – спросила Мирослава.

– Так неспроста же вы пришли! До меня только что дошло!

– Что дошло?