Да кто она, черт побери, такая?!

— Неверный пес! — Ему на плечо плашмя обрушился ятаган. От удара Ксавье рухнул на колени. Боль окончательно смешала его мысли.

Она взвизгнула.

Новый удар, еще сильнее первого, опрокинул капитана навзничь. В глазах у него потемнело. Он напрягся из последних сил, в надежде услышать ее голос, однако ушей достигали лишь слова на турецком и арабском языках.

Шатаясь, он кое-как поднялся на колени. И на какое-то мгновение заметил ее краем глаза. Мурад тащил хозяйку прочь. Александру — одетую, как богатая мусульманка.

Но ведь наверняка это был лишь новый маскарад!

До Ксавье внезапно дошло, кто стоит рядом с ним. Он неловко обернулся и увидел Джовара.

Питер Камерон тоже следил за тем, как удаляется закутанная в роскошные одежды Александра.

Ксавье привели в «парилку», вернее в тюрьму для казенных рабов.

Перед ним предстало неуклюжее прямоугольное сооружение. Стены его были сложены из огромных серых булыжников. Стража заставила Ксавье остановиться. Раскрылись массивные деревянные двери. Его пихнули внутрь.

Пленник оказался в огромном караульном помещении. Несмотря на царивший здесь полумрак, Ксавье сразу разглядел трех турецких солдат. Стены были увешаны какими-то тряпками, веревками, кандалами, а также орудиями самого зловещего вида, наверняка их применяли для пыток. По спине Блэкуэлла побежал холодок.

Скольким из его матросов удалось выжить? Что им пришлось вынести под гнетом турок, известных на весь свет своей жестокостью?

— Теперь это твой дом, — сказал Джовар.

Ксавье не удостоил его ответом.

Вперед выступил огромный усатый турок. В глаза бросался сломанный нос на длинном лошадином лице.

— Новый раб?

— Да, — ответил Джовар. И обратился к Блэкуэллу: — Кадар — начальник тюремной стражи. Теперь в его руках и твое благополучие, и сама жизнь.

Ксавье взглянул в непроницаемые черные глаза. В них невозможно было прочесть никаких чувств. И это встревожило капитана намного больше, чем обычное проявление угрозы или жестокости.

— Кадар, тебе, наверное, будет приятно оказать гостеприимство капитану Блэкуэллу? — криво улыбнулся Джовар.

Турок грубо выругался в ответ.

Раис взял тюремщика за руку и отвел в уголок. Блэкуэлл следил за ними, не сомневаясь, что в эту самую минуту Джовар отдает Кадару приказы, как с ним обращаться, приказы, от которых зависит его жизнь.

Кадар посмотрел на пленника и махнул рукой. За все свое пребывание в Триполи Ксавье впервые видел местного жителя, превосходившего его ростом и силой. Он шагнул вперед, и один из охранников толкнул его в длинный коридор. Блэкуэлл предпочел не обращать внимания на явную провокацию.

Коридор был освещен висевшими на стенах факелами. Блэкуэлл не заметил ни одной двери, через которую можно было бы попасть в другое отделение — или же назад, на свободу.

Вскоре Ксавье очутился во дворике, со всех сторон огражденном тесными клетушками и лепившимися над ними балкончиками. В дальнем конце двора виднелась пара каменных арок, подпиравших просторную плоскую террасу. Пространство под террасой было разделено на открытые во двор закутки. Это были рабочие места для ремесленников. Там трудились и сапожники, и ткачи, и ювелиры. Одну из каморок занимал писарь. Он на миг отвлекся от своего пергамента и посмотрел на Ксавье и стражников немигающими глазами.

В другой каморке было некое подобие таверны. Там хозяйничал мавр, обслуживая любителей выпить, среди которых было немало рабов. Ксавье удивился, ведь он знал, что Коран запрещает правоверным употребление спиртного. И тем не менее один из стоявших возле прилавка был явно мусульманином — так же как и сам хозяин.

Капитан снова огляделся. Да, это была тюрьма, но, кроме того, она являлась и замкнутой общиной, способной полностью обеспечить свое существование.

И конечно, здесь не испытывали недостатка в рабочей силе. Ксавье заметил, что одни из членов его экипажа крутятся возле таверны, а другие спят на соломенных циновках на террасе.

И тут сзади раздался знакомый голос.

— Капитан, сэр! — кричал Тимми.

Ксавье обернулся. Юнга чуть не плакал. Блэкуэлл обнял парнишку.

— Капитан, сэр! — вторил юнге Таббс, хлопая Ксавье по спине.

Но прежде чем поздороваться с ним, Блэкуэлл отстранил Тимми, чтобы присмотреться к нему, так как сразу заметил и разбитую губу, и жалкое подобие одежды, которое и лохмотьями-то назвать было трудно.

Обнимаясь с первым помощником, Ксавье увидел, что и тот одет не лучшим образом. А в следующий миг ему в глаза бросились следы кнута на голой спине моряка. К этому времени вокруг них собрался весь экипаж: капитан привычно окинул взглядом счастливые, встревоженные лица. Они были так рады ему.

— Что здесь происходит? — внезапно осипшим голосом спросил Ксавье, ибо понял, что большинство членов команды подвергалось унижениям и побоям. Только осторожность заставляла Блэкуэлла не давать волю гневу. Но зато теперь у него появился новый повод для мести.

— Сэр, с нами обращаются хуже, чем с собаками, и морят голодом, — отвечал Аллен.

— За весь день дают кружку воды, три тонюсеньких ломтя хлеба да какую-то баланду из тухлых овощей, — добавил моряк с разбитыми в кровь губами.

— Разве что кому повезет и он выловит пару оливок, — сплюнув, вставил квартирмейстер Бенедикт.

— А когда раздают пищу, они издеваются над нами и бьют почем зря, и обзывают американскими псами! — загомонили остальные.

— Сэнди вообще сломали руку. Мы перевязали его, как смогли, да только разве без врача тут поможешь! Бедняга с ума сходит от боли, — доложил Таббс, с обожанием глядя на Ксавье.

Блэкуэлл снова обвел взглядом всех этих людей, с надеждой глядевших на своего капитана. Его охватило отчаяние. А ведь он должен был внушить им надежду на освобождение. Ибо только надежда даст им силы выжить, не сломаться в этом аду.

Таббс прошептал на ухо Ксавье:

— А еще нам постоянно приходится смотреть за Тимми, чтобы его не изнасиловали эти проклятые мавры!

Блэкуэлл снова посмотрел на юнгу. Тот и прежде не был толстым, а теперь выглядел просто как скелет.

— Туго тебе пришлось? — прижимая парнишку к себе, спросил капитан.

— Да нет, ничего, капитан, сэр, — бормотал бедолага, прижимаясь к нему и чуть не плача. — Честно, все хорошо.

Хотя ясно было, что это не так.

— Мы правда не давали его в обиду, капитан, сэр, — горячо воскликнул моряк по фамилии Соренсен.

— Молодцы, — кивнул Ксавье и добавил, обращаясь к Тимми: — Выше нос, малыш, теперь я сам о тебе позабочусь!