– Давайте быстрее. Вы едете или?.. – призывал ее шофер. Он хотел как можно скорее отправиться в путь, чтобы избежать традиционных для пятницы пробок на дорогах, но Марта двигалась медленно в своих наручниках, и вдобавок ушло еще какое-то время, чтобы сложить ролятор. Надзиратели, естественно, помогли ей, но они же не знали, как загнуть выносной отражатель. В конце концов ей удалось проинструктировать их, и она, запыхавшаяся, села между ними на заднее сиденье. Машина тронулась с места, ворота открылись, и путешествие началось. Они ехали в сторону Эребру, и, изучая мелькавшие за окном пейзажи, Марта думала о своих друзьях по хору. Анну-Грету и Стину также должны были поместить в Хинсеберг, и она с нетерпением ждала встречи с ними. Кроме того, она ведь могла посвятить их в свои новые планы. В данной ситуации, пожалуй, было правильнее с педагогической точки зрения говорить об идеях. Требовалось привлечь их на свою сторону.

Через несколько часов пути водитель сбросил скорость, и Марта увидела белое здание за оградой и колючей проволокой. Миновав охрану на воротах, автомобиль въехал во двор и остановился, и Марта с интересом обозрела представшую перед ней картинку. Она же слышала, что Хинсеберг построили в Средние века и что он служил домом для знатных господ. Не так глупо держать заключенных в бывшем имении, подумала она, даже если многие из старых зданий давно снесли. На заднем плане виднелось озеро, здесь не было высоких бетонных стен, а металлическая ограда и колючая проволока позволяли видеть, что происходит за их пределами. Марта вышла из машины, поблагодарила за поездку и поздоровалась с новыми надзирателями. Худая блондинка средних лет с длинными волосами встретила ее.

– Марта Андерсон? – спросила она и заглянула в свои бумаги.

– Собственной персоной, – ответила Марта и протянула вперед руку. Ей стало интересно, знали ли здесь заранее о ее прибытии, ведь вряд ли кто-то из восьмидесяти заключенных мог поверить, что они получат себе на шею семидесятидевятилетнюю преступницу.

Но что такое возраст! Кто-то в девяносто мог по бодрости и живости духа не уступать семидесятилетним, а некоторые в семьдесят пять выглядели на сто. Марта же, по ее ощущениям, находилась в довольно хорошей форме. Она ведь тренировалась в изоляторе и не собиралась использовать здесь ролятор, но оставила его на случай, если опять придется реализовать какой-то преступный замысел. И пусть, насколько она понимала, остальная масса заключенных состояла главным образом из молодежи тридцати-сорока лет, это ее нисколько не смущало. Наоборот, она любила молодых, они зачастую были более деятельные, чем ее ровесники.

Разобравшись с бумагами Марты, блондинка с конским хвостом на затылке отвела ее в приемное отделение. Здесь Марте, к сожалению, пришлось снять одежду для осмотра. Конечно, было унизительно раздеваться донага перед чужими людьми, когда ты не выглядишь как в лучшие дни, но приходилось подчиняться. Понятно, что надзиратели хотели проверить, нет ли у нее чего-то запрещенного.

– Как вы думаете, почему у человека появляется столько морщин в старости? – спросила Марта и показала на складки у себя под подбородком и на животе. – Какая польза от них?

Женщина с конским хвостом посмотрела на нее, но ничего не сказала.

– Нельзя ведь, как на лице, делать подтяжку на всем теле, как бы это выглядело? – продолжила Марта и, не сдержавшись, улыбнулась собственной шутке.

– Поднимите руки.

– Ага, да. Я, конечно, могла что-то спрятать под мышками. Но гораздо больше места под обвисшей грудью.

Лицо надзирательницы осталось непроницаемым.

– Она идеально подходит, чтобы спрятать бриллианты, даже если они могут натереть немного, – прощебетала Марта и показала на два потерявших былую форму воспоминания о прошедших временах.

– Понимаете, золото ведь слишком тяжелое и скатывается вниз.

– Извините? – поинтересовалась надзирательница.

– Как вы поступаете с грудными имплантами, кстати?.. У вас есть специальный сканнер?

– Вы можете снова одеться, – сказала обладательница конского хвоста, и Марта не заметила у нее на лице даже намека на улыбку. – И затем вы должны проследовать со мной к доктору.

– Я не больна.

– Нам надо осмотреть ваше тело.

Марта сразу же поняла, о чем речь, сделала глубокий вдох и с шумом выпустила воздух через рот.

– Вы очень добры, это приятный сюрприз, я давно не была у такого врача, но, честно говоря, вы потратите время зря. Я же не спрятала картины там.

Надзирательница одарила ее убийственным взглядом, и Марта замолчала. Наверное, она выбрала неправильные время и место для шуток. Это ведь в любом случае была тюрьма. И в то самое мгновение она догадалась, что ее ожидает. Пребывание в Хинсеберге вряд ли могло стать таким приятным, каким она себе представляла.

Время содержания в следственном изоляторе закончилось, и сейчас Гения ждал переезд. Он сидел в камере и перебирал полученные от Марты стихотворения. Мог ли он сохранить их? Ведь их могли изъять и проанализировать в новом месте. Одновременно его мучили сомнения, сможет ли он запомнить то, что она написала. Ему требовалось, конечно, взять их с собой. В худшем случае он же мог солгать и выдать все за собственное творчество.

Он перечитал стихотворения снова. В первых она делала акцент на деньгах в водопроводной трубе, а в последних выдвигала конструктивные предложения о том, как поступить с миллионами. Конечно, она собиралась помогать престарелым, культуре и бедным, она явно стала сентиментальной и жалела музеи, чье финансовое положение оставляло желать лучшего, поэтому предложила вернуть часть добычи в Национальный музей, например в качестве дара от неизвестного мецената. Много богатства искусству вернуть, или как там она написала.

В следующем стихотворении ее мнение явно изменилось. Что похоронено в теснине вод проточных, пусть там и остается навсегда. Значит, если он правильно понял, деньги должны были оставаться в трубе в любом случае, но, возможно, речь шла об одном из ее обычных обманных ходов?

Священник, который тайком читал всю их переписку, приходил во все большее недоумение, и Гений сразу объяснил ему, что заключение явно сказалось на Марте не лучшим образом. А в двух последних стихотворениях она взяла быка за рога.

Пусть станет богатство

Для всех подмогой,

Пусть жаркое солнце

Даст счастье для всех.

То есть Марта хотела, чтобы они отдали деньги другим, но сохранили какую-то часть для себя, для поездки в жаркие страны. А потом им требовалось запустить в работу Воровской фонд и поддерживать его функционирование каким-то образом.

Если фонд хористов дружных

Будет в жизни оставаться,

Станет Божья благодать

На всех распространяться.

Марта, похоже, строила грандиозные планы, но была, пожалуй, слишком оптимистично настроена. Ведь даже если им удалось украсть ценные вещи и две знаменитые картины, это вовсе не означало, что они справятся с любой кражей. Преступники жили непростой и опасной жизнью, и, попробовав себя на новом поприще, их пятерка в каком-то смысле утолила эмоциональный голод и получила хорошую встряску, но если тюрьма напоминала следственный изолятор, они, похоже, стали жертвой рекламы. И тогда, решившись на новое преступление, им следовало все идеально продумать, чтобы не попасться в руки правосудия снова.