— Ловлю на слове, — произнёс он быстро, пока я не успела сообразить, что именно сморозила. — Алёна… я хотел спросить…

— Что-нибудь насчёт школы? — перебила я соседа, сама от себя дурея. Но мне почему-то было страшно услышать вопрос Льва.

— Нет. Не по работе. — Он вдруг чуть наклонился, протянул руку и коснулся моей ладони, что лежала на столе рядом с чашкой. И кто бы мне объяснил, почему я её не отдёрнула?.. — Я хотел узнать, что происходит. Я чем-то обидел тебя?

— Нет, — пробормотала я, чувствуя, как горят щёки. — Конечно, нет.

— Тогда в чём дело? Ты напряжена и ведёшь себя странно. И я не могу понять… — Лев так внимательно и вдумчиво смотрел на меня, что я ощущала себя погружённой в аппарат для компьютерной томографии головного мозга. — Я не понимаю, что могло случиться меньше, чем за сутки.

О, я бы объяснила. Но говорить о том, что я подслушала — да, случайно, но подслушала же! — его разговор с братом, было выше моих сил.

— Ничего, — почти прошептала я в итоге, не глядя на Льва. — Честно. Всё в порядке.

Молчание.

— Ладно, — вздохнул сосед в конце концов. — Пожалуйста, помни, что я тебя не тороплю. — Он ласково погладил мои пальцы, а потом встал из-за стола. — Я пойду, хорошо?

— Да, — я кивнула. — Иди. — Помолчала и добавила, сама уже толком не понимая, отчего упорствую: — Те.

— Иду-те, — передразнил меня Лев иронично, а затем вышел с кухни.

Я смотрела ему вслед, кусая губы и второй раз за день ощущая отчётливое желание громко разрыдаться.

Перед сном близнецы зашли ко мне в комнату, одетые в одинаковые фиолетовые пижамы с Бэтменом, сели на кровать и, уставившись на меня, со святыми лицами протянули:

— А мо-о-ожно нам за-а-а-автра с дядей Лёвой погуля-я-ять? Со ску-у-утерами…

Я вздохнула, складывая руки на груди. Боже, дай мне терпения!

— А дядю Лёву… — запнулась на секунду, но потом мысленно махнула рукой — Лев не слышит, и ладно! — … вы спросили?

— Да-да! — закивали мальчишки. — Конечно! В ватсап написали! Он сказал, что можно, если ты разрешишь!

— Ясненько, — я прищурилась, оглядывая Фреда и Джорджа со всей материнской строгостью, на которую была сейчас способна. — И с чего же вы решили, что вы это заслужили? Фред и Джордж — не молодцы, всех хватали за трусы́!

— Мама! — Близнецы надулись от возмущения. — Неправда! Мы не хватали за трусы́! Мы за ноги…

— Вот-вот, — я покивала, — за ноги! И не стыдно вам?

Бандиты, которым, естественно, не было стыдно, на всякий случай опустили головы, предъявив моему грозному взору бесстыжие рыжие макушки.

Я опять вздохнула. Вот что, что с ними делать?

Это ужасно, но мне неожиданно захотелось написа́ть Льву и спросить его мнение, как лучше поступить. Дальше упорствовать в своём наказании, опасаясь, что со вручением скутеров мальчишки опять ударятся во все тяжкие, а ещё обязательно упадут и выбьют из своих черепушек последние мозги. Или поверить, что всё будет иначе, да и вообще — им же надо как-то энергию выплёскивать. И всё равно скоро слякоть и грязь, а потом вообще зима, особо не погоняешь…

— Я подумаю, — наконец, ответила я. — И сообщу вам решение утром.

— Но, мам! — протянули Фред и Джордж, вновь вскидывая на меня полные надежды глаза. — Надо же заранее предупредить дядю Лёву!

Дядю Лёву… с дядей Лёвой я и сама поговорить могу.

— Они ещё спорят, — хмыкнула я и кивнула на дверь. — Марш спать! А то передумаю и не буду думать до утра.

— Но, мам!

— Идите-идите. — Близнецы шмыгнули носами, и я чуть смилостивилась. — Не волнуйтесь, дяде Лёве я сама сообщу. Когда будет, что.

Фред и Джордж унеслись из моей комнаты умываться и спать, а я, посидев минуту в полной тишине и поругав себя за слабость, всё-таки потянулась за телефоном.

Напечатала сначала «не спишь?», потом спохватилась, стёрла и исправила на «не спите?»

Ответа не было минут пять, и за это время я успела раз двадцать пожалеть, что написала, и ещё раз двадцать передумать. В конце концов, ничего такого я не делаю…

«Не сплю. Десять часов только. Собираюсь с Ремом прогуляться. Недолго, полчаса. Пойдёшь со мной?»

Клянусь, мои пальцы напечатали ответ быстрее, чем голова успела сообразить, что именно они делают.

«Да».

«Тогда буду ждать внизу, на улице у подъезда. Минут через пятнадцать».

Я отложила телефон, сглотнула и уставилась на собственные руки. Предатели! Надо немедленно отказаться. Надо, и всё тут!

Поругав себя ещё пару минут, я встала и направилась к шкафу — одеваться.

Лев и Рем стояли у подъезда, оба спокойные, как будто то, что я пришла гулять с ними на ночь глядя, было совершенно нормальным. Пёс повилял мне хвостом и облизал ладонь, а сосед просто улыбнулся. И даже не сказал ничего в стиле: «Не ожидал». Хотя я на его месте обязательно бы прошлась по собственной неуверенности.

— Ты… — Я кашлянула. — Вы правда разрешили моим бандитам гулять завтра с вами вместе со скутером?

Улыбка Льва слегка поблекла, но всё ещё оставалась тёплой.

— Разрешил, — ответил мужчина и пошёл вниз по улице. Я пристроилась рядом, Рем бежал чуть впереди, периодически обнюхивая асфальт, деревья или газон. — Но я уточнил: если разрешит мама. Так что итоговое решение за тобой.

Вот упрямец! Нет бы тоже на «вы» переключиться. Нет, упорствует!

— Что посовету…ете? — М-да, а это, оказывается, заразно…

Лев усмехнулся и покосился на меня с иронией.

— А я имею право советовать?

Вот же!

— А почему нет? — Я, на манер собственной матери, прикинулась веником. — В конце концов, они же с то… с вами гулять собираются. Вам же следить, чтобы они со скутеров не шваркнулись и ничего себе не разбили.

— Так вот в чём дело, — засмеялся Лев. — Что ж, если только в этом, то я уступлю тебе право решить всё самостоятельно. Как скажешь, так и будет. Ты же мама.

Я вздохнула и, погасив в себе желание заорать, призналась:

— Я хотела посоветоваться. Я не знаю, как лучше. Я обещала им скутеры за хорошее поведение, но… идеальным оно не было.

— Ну, Фред и Джордж и идеальное поведение — это утопия, ты и сама это понимаешь. Ты же рассказывала мне обо всех их шалостях на море. На мой взгляд, всё в пределах… ну, если не нормы, то допустимого. Да и обидятся они на тебя, если ты им сейчас не разрешишь покататься хотя бы немного. А обиженные близнецы — это страшно.

— Да, — признала