Раскачивались складки длинного пеньюара, вихрясь у босых ног при каждом шаге. Густой ворс ковра приятно колол ступни маленьких ног с алыми ноготками.

Без десяти двенадцать. Без пяти полночь. Райли всё не шёл. Джудит стала нервничать. Чтобы скоротать время, присела на пуф у зеркала и занялась волосами, которые и без того лежали идеально. Из холодного потустороннего мира отражений на неё смотрел прекрасный двойник.

Джудит и в самом деле выглядела сейчас очень красивой – как никогда: вожделение и любовь красят человека.

Волосы золотым нимбом окружали голову, глаза сияли, на шеках играл естественный румянец волнения, а губы раскраснелись без всякой помады.

Двенадцать! Неужели Райли опоздает? Или, того хуже – не придёт?

Но, словно дожидаясь первого удара часов, вместе с ним, дверная ручка наклонилась, дверь отворилась, пропуская его в комнату. Райли тихой тенью скользнул в комнату, плотно прикрывая за собой дверь. Он выглядел бледным и напряжённым, будто шёл на поединок или на войну, а не для удовольствия.

Впрочем, что этот мальчик мог знать о радостях жизни? Были ли они у него? Он привык сражаться и выживать. Наслаждаться жизнь – это тоже искусство, этому нужно учиться. И она с радостью готова была взять на себя миссию учителя.

– Просто королевская точность, – с улыбкой поднялась Джудит ему навстречу. – Я уже стала опасаться, что ты разочаруешь меня опозданием.

Он смотрел на неё напряжённо, слегка прищурившись, словно каждую секунду ожидая подвоха или злой шутки.

– Прости. Твой брат был настроен на долгие полуночные бдения, так что мне пришлось выбирать. К сожалению, выбор был не в его пользу, как видишь, – криво усмехнулся он.

– Для сожалений слишком рано, – лукаво улыбнулась ему Джудит. – Надеюсь, к утру ты поменяешь своё мнение?

– Мне пришлось использовать сонные чары, – недовольно обронил он.

Райли было неприятно обманывать доверие Джеймса, он явно переступал себя в этом. Будь он рассудочным карьеристом, разве подобные мелочи волновали бы его?

– Прекрасное решение. Джеймс будет спать сладко и беспробудно до самого утра и, в отличие от нас, прекрасно выспится. Но, обещаю со своей стороны сделать всё возможное, чтобы ты ему не завидовал. Иди сюда, – взяв его за руку, Джудит увлекла Райли за собой вглубь комнаты. – Ты слишком напряжён, расслабься, – шептала он. – Любишь сладкое вино? И шоколад?

Наполнив бокалы до половины, она вновь ужом скользнула к нему:

– Попробуй! Надеюсь, тебе понравится?

Он подчинился, обмокнув губы красным нектаром:

– Что происходит? – с усмешкой проговорил Райли. – Я умер и на Том Свете демон обольщения решил примерить на себя твоё ангельское личико, Мэллиор?

– Мне кажется, что нам стоит попробовать обращаться друг к другу по имени, Райли? Пей, Эдвард! Вино сладкое, горчит лишь самую малость – ровно настолько, чтобы не стать отвратительно-приторным. Тебе нравится?

– Трудно сказать. Когда ты стоишь так близко, я попросту не чувствую его вкуса. С тем же успехом ты могла бы поить меня ядом.

– Если бы ты знал, что это яд, ты бы продолжал пить? – кокетливо спросила она.

– Какую глупость только не вытворишь, чтобы произвести на девушку впечатления, – криво усмехнулся он.

Джудит поиграла бокалом, не сводя с него глаз. Его лицо сейчас выглядело одухотворённым. Оно было красиво какой-то особенной, непривычной для Райли красотой. В нём появилось нечто хрупкое и уязвимое, чего раньше за ним Джудит не замечала.

– Ты готов умереть, чтобы произвести впечатление?

– Умереть? Нет. Я бы успел найти противоядие.

– А если от моего яда не существует противоядий, Райли?

– Противоядие существует всегда, но риск в том, что не всегда успеваешь вовремя его найти и принять. Тогда процесс интоксикации грозит стать необратимым.

Джудит улыбнулась и, прикоснувшись к своему бокалу, осушила его до дна:

– Как видишь, яда здесь нет.

– Яда, может, и нет, – губы Райли изогнулись в улыбке. – Но, судя по огню, разгорающемуся в моих чреслах, без афродозиака там точно не обошлось?

Его дыхание участилось.

Протянув руку к банту, удерживающему волосы Джудит на затылке, он тихо спросил:

– Можно?

Джудит ответила приглашающей улыбкой, полной лукавства, огня, кокетливо чуть склоняя голову:

– Конечно. Сегодня всё можно. Разве не для этого мы встретились?

Ухватив кончиками пальцев за край ленты, Райли высвободил золотистый водопад волос, и он сияющим дождём пролился на плечи Джудит, окружая её задорное личико светлым облаком локонов. Теплые, душистые, шелковистые волосы так и тянуло погладить, зарыться в них руками, что Райли незамедлительно и сделал:

– Ты красивая, – тихий голос дрожал от эмоций, которые ему с трудом удавалось сдерживать. – Очень красивая, Мэллиор. У тебя недаром репутация одной из первых красавиц, но настолько красивой, как сейчас, раньше ты никогда не была.

– И тебе больше не хочется меня придушить? – подначивала она его.

– Вечер только начался, – снова усмехнулся Райли.

– А если я сделаю так? – поддавшись вперёд, встав на цыпочки и положив руки ему на плечи, чтобы сохранить баланс, Джудит легко коснулась его губ своими губами, ощущая их мягкую, упругую податливость, но прежде, чем он успел обнять её и прижать к себе, ужом выскользнула из кольца его рук, и отступила на несколько шагов, увеличивая дистанцию настолько, чтобы он мог видеть всю её, от золотой макушки до пят.

– Или – так?..

Её маленькие пальчики поднялись к горловине пеньюара и медленно-медленно потянули завязки вниз, расплетая удерживающий одежду узел.

Застыв на месте, Райли не сводил с неё горящих глаз.

Джудит мягко повела плечами и пеньюар распался на две половинки, как распахивается раковина, являя взгляду ловца сияющую жемчужину.

Джудит не видела себя со стороны, не знала, какой желанной и притягательной была в этот миг. Красной рамой был стекающий с её тела шёлк, а она, с совершенной кожей без изъяна, матовой и гладкой, будто отражающей и поглощающей свет одновременно, с мерцающими, переливающимися, как драгоценный металл, волосами, с глазами, серыми и глубокими, как море – была картиной.

Магнитом, к которому так тянуло прикоснуться, что в голове поднимался туман. И единственным желанием оставалось притянуть, смять, овладеть. Сжимать это молочно-белое тело в своих руках, вплавляться в него каждой костью, вбиваться телом в тело до изнеможения, до потери сознания.

В потемневших глазах Райли, в напряжённом лице, в участившемся дыхании отражалось желание взять её быстро, здесь и сейчас, немедля.

Но, наклонив голову чуть вперёд, он только смотрел, смотрел исподлобья, любуясь совершенными, мягкими и плавными линиями точёной фигуры, женственной в каждом изгибе: округлой шеей, мягкой покатостью плеч, угадывающейся под пышной лавиной длинных волос; небольшой но высокой грудью, с розовыми, дерзко восставшими сосками, темнеющими так призывно, что он, даже не касаясь, чувствовал на губах и языке их несравнимый, чуть металлический, неописуемый вкус. Узкая, тонкая талия перетекала в упругие, подтянутые бёдра и ягодицы. Волос на лобке было немного, возможно, из-за моды выбривать интимные зоны, а возможно по вполне естественной причине – лёгкий мягкий пушок стыдливо прикрывал заветную щёлку, распаляя воображение сильнее, чем если бы всё оставалось на виду.