— относятся друг к другу замечательно: мы — славяне с общей историей. Однако сегодня в Польше активно действуют общественные неправительственные организации, которые созданы на американские деньги и которые функционируют в интересах США, исполняя дестабилизирующую функцию в польском обществе, настраивая население Польши против России. Но если элиты — первые лица государства — примут пророссийскую позицию, массы последуют за ними. Отсюда следует, что оценивая действующие в общественно-политической жизни Польши силы — элиты, инструментальные НПО и большинство населения Польши, — следует их разделять, потому что каждый из этих сегментов занимает свою позицию по отношению к России: элиты — антироссийскую, массы — пророссийскую.

Медиа — наше решение

Нам не обязательно добиваться того, чтобы Польша стала пророссийской. Допустима и Польша проевропейская. Главное, чтобы её ориентация исключала статус «американского тыла» для новых стран, теперь уже ближнего санитарного кордона — Прибалтики, Белоруссии (в случае антироссийской фронды), Украины, впавшей в русофобскую истерию. Эти государства должны быть лишены «американского тыла» в виде проамериканской Польши, чтобы им неоткуда было ждать поддержки. Не на что было ориентироваться в своём антироссийском настрое.

Налаживание полноценных двусторонних отношений следует начинать используя стратегический подход. Всё остальное, в частности экономика, подтянется. И здесь не следует уповать на МИД — это слишком громоздкая и тяжеловесная структура, чтобы заниматься динамическими процессами урегулирования. Функция МИДа является скорее сдерживающей — не дать отношениям свалиться в пропасть. Когда же возникают позитивные тенденции, для их развития следует использовать более лёгкие, эластичные формы воздействия и формирования контекста.

Сегодня необходимо реализовывать медиакампании по поддержанию позитивного имиджа России в Польше — такая тактика значительно улучшит фон для любых политических переговоров на высшем уровне. Общественное мнение, формируемое СМИ внутри Польши и вообще любой страны, — это инструментальная вещь. Сегодня мы им вообще никак не занимаемся, хотя именно это направление является приоритетным в информационную эпоху. Россия должна учреждать и выдавать в Польше свои собственные гранты, создавать культурные программы, например «Год России в Польше», реализовывать гуманитарные проекты, совместные кинопроекты, спортивные мероприятия и тому подобное.

Мы живём в век колоссальных скоростей и высоких технологий, лидеры государств ходят со смартфонами, и динамика информационного воздействия, а отсюда — динамика принятия политических решений колоссальны. С помощью современных медийных подходов мы можем в корне изменить наши отношения. Надо только действительно этого захотеть и начать работать со смыслами. Понятно, что Польша сегодня член НАТО, а с НАТО у нас не может быть никаких отношений. Но именно сегодня мы имеем шанс отделить пророссийски настроенное общество Польши от пронатовских атлантистских элит.

Польская доктрина

Ещё недавно в Варшаве были озабочены работой над доктриной информационной безопасности, которая не позволит представить Польшу как страну ксенофобов и антисемитов. Доктрина должна помочь в том случае, если кто-то решит спровоцировать конфликт Польши с Литвой или Украиной на исторической почве. Но откуда вдруг такая обеспокоенность разработкой доктрины именно с такими задачами? Всё дело в том, что Польша подошла к той грани, за которой она либо действительно погрязнет в ксенофобии, а это, стоит напомнить, нетерпимость ко всему иному, не соответствующему польской, в данном случае, идентичности. Либо всё равно будет прямым образом обвинена в ксенофобии. Предпосылки к этому возникли в тот момент, когда Европа взяла на себя обязанность распределять потоки иммигрантов, которые нарастают с каждым днём, грозя переполнить чашу европейского терпения. Европейские государства вынуждены распределять между собой квоты по принятию иммигрантов из разрушенного Соединёнными Штатами ближневосточного региона. Европейская солидарность заставляет такие государства, как Польша, принимать значительное количество приезжих. Это вызывает недовольство среди местного населения, обоснованно предполагающего, что это размоет польскую идентичность. Отсюда неизбежный рост ксенофобии в польском обществе и имиджевые последствия, с которыми приходится сталкиваться Польше. А из этого как раз и вытекает необходимость медийно и с помощью пиар-средств смягчить всплеск ксенофобии. В результате появляется стратегия, которая должна будет это смягчение обеспечить.

Антисемитизм для Польши проблема довольно острая в силу исторических причин, а также того, что страна сегодня теряет суверенитет, контролируется транснациональным капиталом, глобальными корпорациями. Это очевидно для большинства поляков. Отсюда рост антисемитских настроений среди населения, и, опять таки, попытка элит сгладить или хотя бы заретушировать эту неприязнь внутри польского общества.

В доктрине информационной безопасности фигурирует так же Литва и Украина. То, что Украина рассматривается среди угроз, — есть реакция на большой поток иммигрантов из украинских областей, соседствующих с Польшей, да и вообще, следствие исторической памяти о преступлениях «украинцев» в отношении поляков. Безусловно, сказывается и увеличение в общем потоке доли тех, кто скакал на майдане в феврале 2014, выкрикивая лозунги «Украина це Европа». Польша, надо сказать, активно поддержала майдан. И вот сейчас эти «гидные» патриоты Украины обоснованно считают, что «Европа» уже наступила, и можно двигаться туда свободно и бесконтрольно. Первое же, что оказывается на пути свидомого украинца к европейской мечте, — это Польша. Именно туда в большом количестве перемещаются антисемитски настроенные украинские националисты, которые считают что по праву заслужили возможность жить в Европе после того, как на Украине под властью Вальцмана и его подельников жить стало невозможно. Националисты неизбежно начинают транслировать свои взгляды и свои антисемитские, агрессивные, крайне радикальные настроения польскому обществу. Которое, как мы видим, находится в некотором шоке от происходящего и пытается принимать пока что гуманитарные меры для обеспечения безопасности своего внутреннего политического климата. Как раз со стороны этой части украинских мигрантов поляки больше всего и ждут провокаций, поэтому они и занялись разработкой доктрины, где говорится о том, что необходимо себя обезопасить от возможных выходок незваных соседей.

Номинально это, конечно, оправдывается угрозами, которые идут со стороны России, и укладывается в некий общий проамериканский русофобский тренд Восточной Европы. Своим американским хозяевам поляки говорят, что это всё против России. Но фактически стратегия выстраивается против нарастающего потока оголтелых националистов с Украины. А также против назревающего внутри польского общества реального напряжения, связанного с необходимостью принимать поток беженцев из Арабского мира и Северной Африки. Вот это наложение реальных проблем и пытается решить Польша. Явно на американские деньги, получение которых обосновывается стандартными утверждениями о российской угрозе. Польские власти, таким образом, пускают пыль в глаза американским кураторам, а те дают средства на реализацию стратегии. В итоге Польша оказалась между двух новых угроз: с одной стороны, иммигранты с Украины, с другой стороны, иммигранты, которые плывут через Средиземное море. От этих двух напастей и должна защитить поляков доктрина. Но вряд ли только с её помощью им удастся это