Директор Джон Хьюстон был очень обеспокоен и решил поговорить с Артуром. Хьюстон сказал ему:

— Артур, вам следует держать свою девушку подальше от лекарств, или она довольно скоро будет мертва!

Как будто Артур имел какое-то влияние на меня! Артур ответил Хьюстону, что он часто пытается отвлечь меня от таблеток, но я не слушаю его.

— Таковы ее демоны, — сказал он. — Мне ее не понять. Я делаю все, чтобы угодить ей, но она всегда недовольна.

Он был абсолютно прав. Все, чего я от него хотела, чтобы он любил меня. А он не любил, иначе никогда он не смог бы написать таких уничтожающих слов.

Я никогда не чувствовала себя более одинокой. Посмотрев в зеркало, я увидела морщинистый лоб на напряженном лице, выражающем грусть и разочарование. Мои голубые глаза потеряли свой блеск и покраснели от плача. Мои щеки вытянулись, как у покойника. А рот был самой уродливой чертой лица. Мои когда-то «сексуальные» губы потрескались, как разбитая ваза. Мои волосы спадали змеевидными прядями, которые больше подошли бы медузе. Я думала: «Если бы тот, кто сказал, что я самая красивая женщина в мире, взглянул на меня сейчас…»

На студии так встревожились из-за моего поведения и внешнего вида, что организовали мне несколько сеансов с Анной Фрейд, дочерью великого Зигмунда.

Я бы отдала руку или ногу, чтобы узнать то, что происходило во время ее психоанализа с Анной Фрейд. Я наклонилась вперед, желая задать вопрос Мэрилин и узнать каждое слово, которое произнесла великая женщина.

Размечталась, Дарси! Очевидно, даже мисс Фрейд не смогла помочь Мэрилин в ее быстро ухудшающемся состоянии, потому что она никогда не упоминала ее снова. При всем моем любопытстве я не имела права выжимать из нее интересующую меня информацию. Слишком много людей использовали ее, и я не хочу добавлять свое имя в этот список. К сожалению, слова великой Анны Фрейд, сказанные на сеансах с супер-звездой Мэрилин Монро, навсегда потеряны для последующих поколений.

Черт!

25 июня 1959 г

— Вот такие бесчестные слова Артур Миллер написал в печально известном дневнике, — сказала Мэрилин: «Я долго размышлял о браке с ней. Она обманула мои ожидания, оказавшись ребенком, а не женщиной. Она не так интеллигентна и умна, как мне казалось, и, кроме этого, я нахожу ее жалкой. Я также обеспокоен тем, что моя карьера находится под угрозой из-за этого брака. Я ужасно разочарован».

Артур слышал, что Лоуренс Оливье считает Мэрилин «испорченным ребенком». Он добавил к своей записи в дневнике, что не знал, как реагировать на слова Оливье, так как, по существу, был согласен с ним. Что еще хуже, Оливье назвал Мэрилин «сукой». Артур согласился с ним и в этом. Он знал, что Мэрилин не любит Оливье, но чувствовал, что она не слишком старалась поладить с ним.

— Почему я должна пытаться понравиться Оливье? — спросила она меня. — Почему он не стремился найти общий язык со мной, доктор? Он нашел способ показать свою неприязнь ко мне и моей манере исполнения, чем заставил меня не любить его еще больше. Вы меня знаете: я притворяться не буду.

Слова Миллера подтвердили худшие опасения Мэрилин — что ее уличат как мошенницу — она не так умна, талантлива и мила, как показалась Артуру, когда они встречались. Она рассказала обо всем Ли Страсбергу, его слова несколько успокоили ее. По его мнению, возможно, в глубине души Артур совсем не имел в виду то, что написал, просто у него могло быть плохое настроение.

— Тебе когда-нибудь приходило подобное в голову, Мэрилин? — спросил Ли.

Мэрилин не могла с полной уверенностью отрицать, что ее не посещали негативные мысли в отношении Артура, и попыталась следовать совету Страсберга, чтобы попытаться сохранить свой брак. Но слова Артура ранили ее в самое сердце, и она уже никогда не испытывала к нему те же чувства, что раньше.

Она продолжала:

— Это произошло в августе 1957 года. Я приняла решение, что больше никогда не буду так открыто проявлять свои чувства и мысли перед Артуром. Он увидит только то, что я захочу ему показать. Это была моя месть.

Я подумала: «Та часть, которую вы никогда не обнаружите перед ним снова, — ваша уязвимость, Мэрилин. Слишком больно, когда вас предают».

1 июля 1959 г

— Возвращаясь к фильму «Принц и танцовщица», — сказала она, начиная с энтузиазмом новый сеанс, — единственное хорошее воспоминание о нем связано с тем, что, сюрприз из сюрпризов, несмотря на все трудности и неприятности, он оказался удачным, и я получила восторженные отзывы. Я никогда не смогу понять, как я, чувствуя себя настолько отвратительно, производила такое хорошее впечатление на экране. Надо думать, у меня все-таки есть талант. Даже прославленный Оливье признался журналистам, что, по его мнению, я была очень хороша в фильме, и, вы не поверите, он сказал, что я была даже лучше, чем он! Есть ведь что-то достойное в человеке!

Несмотря на успех фильма — и, в конце концов, разве не ради этого я отправилась в Лондон? — в Лондоне было очень скучно, и дождь, казалось, шел не переставая. Или дело во мне?

В дополнение ко всем существующим проблемам Артур бросил меня, когда я больше всего в нем нуждалась. После двух злосчастных недель съемок он улетел обратно в Нью-Йорк, чтобы увидеться со своими детьми. Я была очень расстроена, и не стану скрывать, я ревновала. Мне казалось, что он любил их больше, чем меня.

— Мне нужен этот мерзавец! — вопила я.

Чтобы свести счеты со всей группой, я позвонила и заявила, что необходимо остановить съемки, потому что меня мучает колит. Большинство из них знали, что я негодую, потому что муж оставил меня в этот сложный момент, когда я чувствую себя такой уязвимой. Тем не менее существовала еще одна причина для остановки съемок, о которой никто не знал. У меня были подозрения, что я беременна. Трагично, но у меня случился выкидыш, практически сразу.

В отсутствие Артура в качестве своего утешителя и советчика я выбрала Колина Кларка, помощника ассистента режиссера. Что еще я могла сделать, когда мой муж бросил меня? Колин был в моей комнате в ту ночь, когда я проснулась от боли. Я позвала:

— Помоги мне, Колин! У меня выкидыш. Это ребенок Артура. Я надеялась сделать ему подарок. Он не догадывался. Это должно было стать сюрпризом. Я хотела доказать ему, что могу быть настоящей женой и матерью. Я никому не решалась сказать об этом, потому что была не уверена.

Колин искренне сочувствовал мне и пытался успокоить, но я по-прежнему оставалась безутешной.

7 июля 1959 г

После выкидыша Артур вернулся к Мэрилин в Лондон.

— Работа над фильмом была закончена в ноябре, и мы решили вернуться домой, но не раньше, чем состоялся прощальный банкет, на котором Оливье лицемерно пытался подавить слухи о том, что у съемочной группы плохие предчувствия в отношении фильма, — продолжила Мэрилин.

Это был тщательно поставленный спектакль, совершенно лишенный чистосердечности, при воспоминании о котором меня тошнит до сих пор. Вы знаете, как я ненавижу фальшь, доктор. Оставив в стороне постановку «Питер Брук Продакшн» пьесы Артура «Вид с моста», поездка действительно была катастрофой как для моего мужа, так и для меня. Как отметил Артур: «Англия унизила нас обоих».