– Может, мы хотя бы пару часов посидим, – зачем-то щелкает он пальцами, – поговорим?

– Макс, – кладу я руку ему на плечо, – тебе доктор наверняка сказал, что со мной. Какие симптомы. Когда проявляются, когда исчезают. Давай так. Я сейчас вроде бы в своем уме? Он тебе сказал, что для общества я не опасен?

– Ну, в целом…

– Ну и чудно. Просто дай мне ключи, – протягиваю я растопыренную пятерню.

– Ох! – Он тяжело вздыхает и впечатывает мне в ладонь связку.

– Спасибо, – выхожу из машины и начинаю открывать дверь бара.

– Слушай, – говорит он мне в спину, – ты не подумай. Я на самом деле верю, что так бывает… Что такое… может произойти.

– В это даже я не верю, – отвечаю я не оборачиваясь и захожу в бар.

Смотрю из-за штор на улицу, успеваю выкурить сигарету, пока Макс наконец уезжает. Некоторое время бесцельно брожу между столиков, как Золушка после бала. Делаю две безуспешные попытки дозвониться до Оксаны, откладываю телефон в сторону, встаю за барной стойкой и только собираюсь налить себе стакан виски, как на барную стойку приземляется кот.

– Привет! – глажу его по голове, зарываюсь пальцами в шерсть, кончиками ощущая, как он урчит.

– Садись с краю, – говорю, – будто мы посетители никому не нужного бара в Богом забытом месте.

Кот послушно ложится на барную стойку и кладет голову на вытянутые лапы.

– Знаешь, Мадонна пела, God is a dj? Так вот, Бог в современном мире это не диджей, а бармен. С кем, думаешь, исповедуется современная публика? Жене не расскажешь, другу неудобно, в церкви ты не был никогда. Остается кто? Правильно. Бармен. У него таких, как ты, по десятку за ночь. И каждый норовит своих тараканов на барную стойку вытрясти. Прости, но барменом сегодня будешь ты. – Я наливаю себе, обхожу стойку и становлюсь с противоположной стороны.

– Буду краток. Я сошел с ума. – Кот поднимает уши. – Версии, собственно говоря, две: мне всюду мерещится двойник, или я вообразил, что являюсь писателем и телеведущим. Выпьем!

Чокаюсь с его головой, выпиваю залпом. Пытаюсь представить, что доктор прав. Допустим, в один момент меня замкнуло, и я решил, что тот человек из телевизора занял место, принадлежащее мне, тогда как эта жизнь никогда не была моей. Я никогда не писал книг, не вел телепередач, и все прошлое мне померещилось. Ударился головой, упал. И очнулся с таким детально выстроенным психозом.

Встречи с читателями, планерки на телевидении, дорогая машина, благоустроенная квартира, кот – все это миражи, фантомы, которые в реальности никогда со мной не случались. Оксана не отвечает на звонки, потому что ее никогда не существовало, как и убитой Жанны, и придуманных моим воспаленным сознанием издателей. Я просто похож на того парня с экрана. Неудивительно, что меня из «Останкино» выгнали, видимо, я его преследую уже какое-то время.

Удивительно то, что стройные ряды моих галлюцинаций нарушает Макс, который вроде как подтверждает, что я писатель, а еще кот, сидящий передо мной, и собственная дочь, спросившая, записал ли я сегодня программу раньше обычного. Но стоит закрыть глаза – и даже они исчезнут.

Зажмуриваюсь.

Несколько раз в детстве я испытал это ощущение. Ночью смотрел в окно, на звезды, и пытался с помощью детских познаний об устройстве мира представить, что будет, если начать убирать небесные тела. Уберешь Землю – останется наша Солнечная система, свернешь ее, останется наша галактика, вырежешь галактику – останутся соседние галактики. А что будет, если убрать ВСЁ?

Вообще все галактики, все силы, которыми они друг к другу притягиваются, за счет чего они там, в космосе вращаются. Что останется? На чем все держится? И тогда я представил первооснову. Бело-серую рябь. Подобно той, что бывает, когда телевизор не может найти канал. Жужжащее безликое облако. Следующим вопросом был: а если убрать и облако, что останется? В этот момент детский мозг не выдерживал, и становилось по-настоящему страшно. Как сейчас.

Я пару раз глубоко вдыхаю и открываю глаза. Кот сидит на своем месте. Я на своем. Вокруг бар, принадлежащий моему другу. Все объекты реальны. К счастью. Или к сожалению.

Сойти с ума в мегаполисе в XXI веке – слишком прозаично, с этим можно жить, это, вероятно, даже можно вылечить, тогда как признать реальность существования двойника, в одночасье укравшего твою жизнь, никак не возможно. Про такое теперь даже кино не снимают.

Допиваю виски. Беру в руки телефон, залезаю в интернет, пробегаю глазами новостные ленты, иду в поиск по блогам, и первое, что он выдает в связи с моей фамилией, это текст из фейсбука, сообщающий о том, что я начинаю новую книгу.

Он висит в моем фейсбуке… что-то карамельно-приторное, в стиле «знаю, вы так долго ждали этой новости, а я все не решался и не решался начать. И вот…»

А под текстом 973 лайка: эти розовые сопли, которые еще и не я размазал, кому-то уже нравятся.

Интересно, как он мне фейсбук хакнул, думаю. Через почту или успел к Оксане подвалить и воспользоваться моим телефоном?

Иду в подсобку, достаю из сумки ноутбук, чтобы проверить почту. Включаю. На экранной заставке фотографии чьего-то затылка. В ряд, выкрашенные фиолетовым, оранжевым, зеленым, лимонным и прочими наркотическими красками…

…В ноутбуке все было четко систематизировано. Мои фото и видео за последние два года. Все интервью, цитаты из фейсбука, комментарии, на которые я отвечал, конспекты вопросов и ответов со встреч с читателями (видимо, на их основании он делал какие-то заключения о моем психотипе).

Подробный файл в «эксель», содержавший мой круг общения. Здесь были записаны все – от Оксаны до дочери. Все, кроме не входившего ни в одну компанию и редко со мной общающегося Макса, а еще Кати, которую он просто не успел заметить. Подробная, скрупулезная бухгалтерия моих дней. Когда, с кем, как часто.

«Какой чертовски насыщенной бессмысленными встречами была моя жизнь!» – думаю, скроля файл. Видимо, так же думал и он, когда решил изменить ее к лучшему.

Еще в компьютере было два текста. «Посторонний» Камю и его собственная книга под названием «Воины Сна». Да-да, чувак еще и писал.

Я убил пару часов на то, чтобы прочесть эту редкую графоманскую херню из тех, что отказываются публиковать даже на портале «проза.ру».

Книга рассказывала о человеке с уникальными способностями – он мог проникать в чужие сны и побуждать людей к каким-то действиям. Проститутка становилась честной женщиной, вороватый бизнесмен – благотворителем, наркоман – волонтером и т. д. Этакий Фредди Крюгер наоборот. Ирония заключалась в том, что добропорядочный, скучный семьянин Роберт Инглунд, игравший Фредди, маньяком был только в кино, тогда как мой визави, наоборот, нормальным человеком притворялся только в своей книге.

Сюжетная канва и мотивы героя были пронизаны довольно странной философией, в основе которой лежал миф о том, что многое в жизни изначально устроено неверно. Устроено так, «чтобы на злой почве могли всходить лишь злые цветы». Но есть люди, способные изменить изначальный неправильный порядок, «неверный код». И автор, ясен хер, из их числа.