– Ой, Виталий Павлович, ну а как же… – начала было Полинка, но он не дал ей договорить.

– Все вопросы к Аркадию, он во всем разберется.

Странно, но ему даже думать не хотелось о работе. Хотя совсем недавно казалось, что ничего на свете нет интереснее и важнее его бизнеса.

Родное Товарково, как ни странно, мало изменилось. Только магазинов стало больше, на улицах появились редкие машины – все больше «Газели» и старые отечественные автомобили с калужскими номерами, – да люди стали одеваться поприличнее. Вон, пацан лет шестнадцати даже по сотовому звонит… А так все по-прежнему. Пятиэтажки заметно обветшали, бараки никто и не думал сносить. Во дворах все так же сушится белье, бегает детвора, старушки сидят на лавочках, греются на майском солнышке.

Провожаемый заинтересованными взглядами, он проехал через весь поселок и вскоре оказался на знакомой улице. Родной дом был обнесен новым сплошным высоким забором – теперь и не увидишь, что там внутри. Впрочем, ему и смотреть особо не хотелось. Дом давно продан, живут там совершенно чужие люди, наверняка сделали все по-своему…

Он остановился около соседского участка, где жили Лукьяновы. Но тут Виталия ждало разочарование. Совсем молоденькая девчонка в коротком халатике, державшая на руках толстого розовощекого непоседливого карапуза, сообщила, что тетя Маня померла в девяносто шестом году, а они с мужем получили ее дом в наследство. Она назвалась какой-то родственницей тети Мани, но Виталий так и не сумел вспомнить, кто она такая. Впрочем, ничего удивительного, ведь девчонка явно родилась уже после его отъезда…

Больше видеть никого «из прошлого» ему не хотелось. Разве что поговорить бы со своей первой учительницей и старенькой библиотекаршей – но ни той, ни другой уже давно не было в живых. «Ничего, скоро встретимся! – усмехнулся про себя Малахов. – Не исключено, что уже завтра…» Он совсем не боялся этого – ему было все равно. С тех пор, как он вычислил своего предполагаемого убийцу (а возможно, даже и раньше, сразу после вчерашнего разговора), Виталий словно впал в какую-то апатию. Ощущения, чувства, эмоции – все это было в нем точно заморожено. Он будто превратился в холодную и бесстрастную мыслящую машину. «Я уже умер, – подумал Виталий. – И какая разница, что будет дальше. Что я, что Джозеф – не все ли равно…»

Он поехал на кладбище и не без труда отыскал могилы своих родных. Они выглядели не лучшим образом – участок зарос травой, ограда слегка покосилась и облупилась, памятники засидели птицы. Хорошо было бы привести все в порядок… Поразмыслив, Малахов вернулся к своей машине и поехал в Калугу, где закупил все необходимое, а потом несколько часов посвятил уборке – выровнял ограду, тщательно выполол все сорняки, посадил новые многолетние цветы, вымыл памятники. Затем достал краску и принялся аккуратно красить ограду, осторожно водя кистью и стараясь не ронять черных капель… Нет, не на одежду, черт c ней, с одеждой! Он поймал себя на том, что бережет молодые листья и свежую траву, точно ему вдруг сделалось жалко все живое. «Пожалуй, еще немного – и я стал бы буддистом, – с горькой усмешкой подумал он. – Вот только этого «немного» у меня уже не будет…»

Закончил работу, положил привезенные из Москвы цветы – бабке с дедом сирень, а матери тюльпаны, она очень любила тюльпаны. Постоял, посмотрел на могилки. Пробормотал себе под нос: «Ну простите, если что не так…» – и побрел прочь.

– Витя! – вдруг окликнул его женский голос. – Витька, Малахов, неужели это ты?

Как давно никто не называл его Витей…

Он поднял голову. К нему стремительно приближалась незнакомая толстая женщина, на вид лет пятидесяти, в дешевом джинсовом платье, крашенная под блондинку, с давно отросшими темными корнями волос. Он удивленно взглянул на нее.

– Не узнаешь? – Она подошла совсем близко, и что-то такое родное почудилось в ее синих глазах…

– Господи, Галка! – ахнул он. – Галка Антипова?

– Что, так постарела, да? – огорчилась женщина. И у него недостало мужества ей возражать. К счастью, это оказалась и не нужно. Галка заговорила, не замолкая, о том, какой он стал красивый, но она его все равно сразу узнала, что зашла на кладбище прибраться на могилах родителей, так как на Пасху не успела, а потом все праздники в огороде провозилась, а сегодня понедельник, у них в магазине выходной, вот она и выбралась, смотрит – а тут он…

– Ну как ты, что, рассказывай! – теребила она. – В Москве живешь? Женился?

– Да, у меня все хорошо, – механически отвечал он. – Своя фирма, жена, дочь… А ты как? Замужем?

– Да уж восемь лет, как развелась, – вздохнула Галка. – Одна детей ращу. Девчонке семнадцать, школу заканчивает, парню вот недавно четырнадцать исполнилось… Может, пойдем ко мне, а? – вдруг проговорила она почти умоляюще. – Посидим, чаю попьем?

Малахов взглянул на часы. По-хорошему, уже давно пора было ехать, в городе его ждало столько дел…

– Ладно, – сказал он. – Пошли, только ненадолго. И давай по дороге в магазин зайдем, я куплю чего-нибудь к чаю. Есть тут у вас более или менее приличный продуктовый?

В магазине он набил под завязку два пакета, стараясь взять еды получше – колбасы, соленой рыбы, конфет, соков.

– Куда столько? – ахала Галка.

– А я голодный! – отвечал он. – С утра ничего не ел.

– Так у меня борщ есть. И котлеты… Господи, ну а лимонад-то ты зачем берешь?

– Детям. Они ведь любят?

– Ну любят, конечно, да кто же им покупает…

Жила бывшая одноклассница все там же, в одной из пятиэтажек. Сколько он в свое время провел долгих часов в этом дворе, заглядывая в окна на третьем этаже – вон те два, налево от подъезда… Тогда побывать в ее квартире ему так и не удалось. Теперь же он с тоской оглядывал давно требовавшую ремонта «однушку», где в комнате просто негде было повернуться из-за письменного стола и трех кроватей. Детей дома не было, оно и понятно – кому охота сидеть дома в такую погоду? Мальчик забежал один раз попить воды, обалдел от обилия увиденных яств, съел на ходу пару бутербродов, распихал по карманам конфеты и снова умчался. Девочку Виталий так и не увидел.

Они просидели на кухне несколько часов, болтали, вспоминали школу. Бывшая одноклассница рассказывала о себе, Малахов предпочитал отмалчиваться. Наконец, когда было уже совсем поздно, он поднялся с качающейся табуретки и проговорил:

– Галка, у меня к тебе напоследок будет просьба.

Она заинтересованно распахнула синие глаза.

– Я тут редко бываю… Ухаживать за родительскими могилами совершенно некогда. А ты ходишь на кладбище. Не могла бы ты и за моими тоже последить? Ну, убираться там, цветы сажать и так далее? Вот тебе на первое время.

Она подсчитала деньги и ахнула:

– Но здесь же… Куда ж так много, Витенька?

– Ну, это на год вперед, а там работы столько… Может, ограду понадобится сменить или что-то такое… И еще, Галь. Вот тебе моя визитка. Тут все телефоны – домашний, рабочий и мобильный, но ты лучше звони в офис. Если вдруг меня не будет, спроси Аркадия Андреевича. Запомни – Аркадий Андреевич. Он тебе во всем поможет. Не стесняйся – если какие проблемы, мало ли что понадобится, деньги кончатся, детям на учебу…