– Не могу знать. – Генерал Миллигрест бросил на аристократа взгляд, в котором читалось плохо скрываемое отвращение.

Кирин попятился к двери. Если ему удастся тихо уйти, то, возможно, про него забудут. Такого он не ожидал. Ему хотелось рассказать генералу, что Дарзин де Мон и Мертвец убили того ванэ и призвали демона. Но генерал знает Дарзина – знает настолько хорошо, что пригласил его на ужин. Миллигрест не поверит обвинениям Кирина.

Ничего не поделаешь. Кирин уйдет, купит арфу – любую арфу – и вручит ее Сурдье, сделав вид, что это подарок от генерала. Ола права. Когда-нибудь потом он отправит Джариту записку, в которой объяснит, что произошло. Он мысленно начал произносить свое заклинание: «Ни тела, ни звука, ничего… Меня здесь нет…»

– Как же хорошо, что появился император. Ведь иначе демон устроил бы настоящую бойню, верно?

– Дарзин, долг Санда – защищать империю. Он никогда бы не закрыл глаза на то, что здесь на свободе разгуливает принц демонов.

– Я это запомню. Мой сын испытает такое облегчение, когда узнает об этом.

Генерал раздраженно обвел взглядом библиотеку.

– Клянусь кузницей Аргаса! Да здесь настоящая печка!

Дарзин пожал плечами.

– Мне нравится. Так зачем вы привели сюда мальчишку? Джарит наконец-то вас разочаровал, и вы решили взять приемыша?

– Нет, конечно! Он… – Генерал посмотрел по сторонам, а затем вышел в коридор. – Кирин, ты куда?

Кирин, который уже размеренно и спокойно шагал прочь от библиотеки, остановился и подавил вздох.

– Ой. Прошу прощения, ваша светлость. Я подумал, что вы хотите побеседовать с принцем наедине.

– Что за глупости. Иди сюда. Чем быстрее мы с этим разберемся, тем скорее ты сможешь отправиться домой.

– Слушаюсь, господин. – Кирин подошел к генералу.

– Удивительно! – воскликнул Красавчик. – Я даже не заметил, как ты ушел.

– Да, господин, – ответил Кирин, глядя в пол.

– Мальчик, умеющий действовать так скрытно, мог бы сделать карьеру.

– Я понятия не имею, о чем вы, господин.

– Ну да… разумеется. Значит, тебя зовут Кирин?

– Да, господин. – Ему хотелось соврать, но главнокомандующий уже знал его имя.

– Дарзин, если тебе нужны талантливые преступники, ищи их где угодно, но только не здесь. Юноша, иди за мной, и я выдам тебе твою награду. – Корен пошел по коридору, словно человек, который привык, что ему подчиняются беспрекословно.

Кирин помедлил и вдруг понял, что Дарзин идет за ними. Юноше казалось, что под ногами у него раскаленные угли, и он заставлял себя идти вперед, борясь с желанием броситься наутек. Он заберет арфу и уйдет. Дарзин не знает, что Кирин – тот самый вор, который видел, как призвали Ксалтората.

Кирин несколько раз напомнил себе, что все в порядке.

По дороге Дарзин весело насвистывал и умолк лишь после того, как заметил раздраженный взгляд генерала.

Наконец Миллигрест подошел к резным деревянным дверям, которые он открыл тяжелым латунным ключом.

У дальней стены комнаты стояли несколько арф разных размеров. Кирин нахмурился, заметив, что генерал держит их без чехлов. В комнате, по крайней мере, не было окон, инструменты не могли испортиться, нагревшись на солнце.

Миллигрест кивнул в сторону арф.

– Выбери ту, которая тебе понравится, а затем что-нибудь сыграй.

Кирин повернулся к нему.

– Прошу прощения, господин?

Миллигрест нахмурился.

– Что тут непонятного? Ты должен что-нибудь сыграть. Демон сломал твою арфу, и ты вправе получить что-нибудь взамен, но я не собираюсь отдавать одну из своих арф тому, кому она без надобности!

Дарзин усмехнулся.

Кирин хотел возразить, что арфа принадлежала не ему, а его отцу, но вдруг вспомнил, что только генерал может защитить его от Красавчика, Дарзина, или как там его зовут. Кирину нельзя его злить. Юноша кивнул и подошел к арфам. Он быстро что-нибудь выберет – арфу, с которой главнокомандующему будет не жалко расстаться, наименее ценную в коллекции, и со всех ног побежит к Сурдье.

Каждый инструмент в комнате был настоящим произведением искусства. Однако большинство из них были из редких пород дерева и металла, а также инкрустированы драгоценными камнями. Если бы Кирин попытался продать один из них, его бы арестовали как вора.

В углу стояла небольшая арфа с двойными струнами. Она, казалось, стоила все-таки меньше, чем годовой доход «Разорванной вуали». Кирин повернулся к Корену Миллигресту, прося у него разрешения.

Главнокомандующий кивнул.

Кирин сел на скамеечку, положил арфу себе на колени и негромко застонал, заметив, что арфа – старомодная и ее струны сделаны не из шелка, а из серебра. Он не знал, сможет ли он играть на ней: ногти у него были подстрижены коротко, поскольку на шелковых струнах следовало играть подушечками пальцев, а не ногтями. Он дернул за струну, чтобы узнать, нужно ли попросить «когти». К его удивлению, струна издала чистый звук.

Кирин сыграл арпеджио и невольно улыбнулся, услышав смех арфы. Ноты были такие чистые! С этой арфой каждый сможет выдать себя за мастера!

– Хватит пускать слюни, играй уже, – беззлобно укорил его генерал. – Я так и думал, что ты найдешь гордость моей коллекции.

Кирин потрясенно посмотрел на него.

– Это она?

– Это древняя арфа. Я подозревал, что Санд имел в виду именно ее.

– Император? – спросил принц Дарзин. – Сам император приказал вам дать мальчишке одну из ваших арф?

– Кирин поразил императора своей храбростью.

Пальцы Кирина замерли на струнах. Ничего не понимая, он посмотрел на генерала.

– Да, юноша?

– Генерал, я не видел императора. – Кирин нахмурился. Когда демон отшвырнул его, он сильно ударился головой. Если он чего-то не помнит, еще не означает, что этого не было.

Генерал ласково улыбнулся ему.

– Помнишь человека в заплатанном плаще?

– Это император Санд?

Дарзин фыркнул.

– Да, он носит корону, но так и остался простолюдином. Интересно, а лицензию за применение магии он заплатил?

– Довольно! – прорычал генерал. – Твой отец – один из моих старых друзей, но от тебя я подобной дерзости не потерплю.

Побледнев, Дарзин уставился на генерала. Он стиснул зубы от ярости, но затем смиренно наклонил голову.

– Искренне приношу вам свои извинения, главнокомандующий. – Сейчас в его голосе не было даже намека на искренность.

– Но это… это невозможно! – запротестовал Кирин. – Тот человек сказал, что он – друг моего отца. А мой отец не знаком с императором[51].