Все так. И мне не найти более совершенной, разумной и даже более желанной несвободы. Просто я выбираю свободу. Для себя и детей. Мы столько лет плыли против волн и буранов страха, зависимости, агрессии и смертей, что наш маяк – лишь независимость. Я отвечаю на любовь, потому что свободна. А захочу, возьму детей за руки, и мы пойдем по земле, оставив за собой и деньги, и цепи, и другие привязанности.

Харитонов меня понимает и почти скорбно мои условия принимает. Вот уж кто умеет ждать в засаде годами и десятилетиями. А когда я чувствую усталость и изнеможение от слишком тяжелого и серьезного уровня своей новой личной жизни, к мои услугам – общество совершенно противоположного человека.

Если бы я спросила у мальчишек: кто самый лучший человек на свете, они бы мне выдохнули дуэтом: «Сережа Кольцов». Он для них и герой, и красавец из сериалов, и самый любимый клоун. Вот потому я у них и не спрашиваю.

Недавно Сережа сообщил мне остросюжетную новость. Инна Цатурян, богатая наследница Сюзанны и, в конечном счете, моего мужа, зарезала в порыве ревности своего любовника на собственной вилле на Мальдивах. Вот что значат гены. Надеюсь, только матери. Хотя и с папиной стороны там тоже не розы, мягко говоря.

Жестокое заточение миллиардерше, конечно, не грозит. Армия адвокатов уже исполняет симфонию об аффекте и тяжелом душевном состоянии, вызванном трагической гибелью матери и вероятного отца. Скорее всего, Инна будет подвергаться усиленным заботам и уходу на еще более шикарной вилле до излечения. Главное, чтобы хорошо охраняли. И чтобы никакая другая дурная идея не стукнула в эту безумную башку. К примеру, желание познакомиться с «братиками».

Колю в оздоровительный центр мы отвозили в полном составе – я, Петя, Феруза и тетя Клава. Осмотрели его светлую красивую комнату. Петя полежал с видом эксперта на его кровати. Тетя Клава проверила стерильность санузла и террасы. Феруза положила в его холодильник домашние угощения и рассказала нянечке, что и когда давать. Я пообщалась с врачом и воспитательницей. Они убедили меня в том, что главный принцип реабилитации ребят в учреждении – отсутствие негативных эмоций. Потому им важно знать обо всем, что любит ребенок.

– Мой ребенок в этом смысле неприхотлив и всеяден. – сказала я. – У него не было возможности стать капризным, требовательным и неблагодарным. Он просто хороший человек.

Коля, возбужденный новыми впечатлениями, собственной, почти взрослой комнатой, простился со мной легко. Задал один вопрос, от которого я немного загрустила:

– Когда приедет Сережа?

Мы уехали из санатория во второй половине дня. Я поехала к Москве дальней дорогой, чтобы сделать остановку и устроить небольшой пикник в красивой роще в стороне от проезжей части. Мы взяли все, чтобы отпраздновать на природе один из последних теплых дней, солнечный, пронзительно нежный, с золотым оттенком осени.

Мы сидели на теплом одеяле. Пили морс и ели домашние пирожки с вишнями. Синева неба сгущалась и серела. Облака приобретали формы подушек. Мир изумлялся нашей безмятежности. Тому, что она оказалась в принципе возможна. Когда Феруза и тетя Клава увлеклись обсуждениями самых лучших рецептов, мы с Петей пошли, держась за руки, по лугу. По незнакомому лугу, который расстилался под нашими ногами, как обетованный край свободы. И я совсем не удивилась, заметив, как от дороги нам навстречу по траве едет знакомый «Мерседес».

Илья вышел из машины и спросил у Пети:

– Ты не устал, герой?

– Устал! – радостно ответил Петя. – Отнеси меня на ручках в машину. Я поеду с тобой, не хочу с тетей Клавой. Она кричит, чтобы я не простудился.

Так что мы вернулись практически кортежем. В одной машине – женщины, в другой – мужчины. Петя не проснулся, когда Илья принес его в детскую.

Я его уложила и спросила у Ильи:

– Как ты догадался, что я поеду этой дорогой?

– Тем же способом, каким я тебя вообще нашел на земле. Искал.