— Вообще-то можно и так, — согласилась я.

Антуан сделал заказ по телефону. Я обедать отказалась, чем француза здорово расстроила.

— Вам надо кушать, — принялся он убеждать меня.— Будет сразу лучше.

— Да я в порядке, полежу еще часок и встану. Я же на курорте, чего мне не лежать?

— Так нельзя, — заволновался Антуан моему легкомыслию. — Вам надо отдыхать, высыпаться. И гораздо лучше остаться в номер. Не надо кур дразнить!

— Почему это? — растерялась я. — И... каких кур?

— Э-э! Коров! — поправился Антуан.

— Коров? — совсем обалдела я, чувствуя, что теряю нить разговора. — Может... рыб?

— Ну... э-э... этих... — Он защелкал пальцами и даже притопнул ногой с досады.

— Гусей! — неожиданно выкрикнула я и обрадовалась,

— Ну да! Я так и сказал с самого начала, — с достоинством выговорил Антуан, давая понять, что игра в загадки окончена. — Мы скоро уедем. Пусть все будут думать, что вам плохо...

В его рассуждениях был смысл, я послушно покивала и, свернувшись калачиком, закрыла глаза. Вероятно, я уснула, потому что, когда открыла глаза снова, Антуан отодвигал от себя кофейную чашку. Когда принесли обед, я не слышала.

— Ну, как наши дела? — увидев, что я проснулась, Антуан улыбнулся.

— Хорошо! — Я села на кровати и потянулась. — Сколько времени сейчас?

— Скоро семь.

— Никто не приходил? — поинтересовалась я, он отрицательно качнул головой.

— Хотите кушать?

— Нет, спасибо. — Я потянулась и взяла с тумбочки книгу Моэма. — Лучше я почитаю.

Уткнувшись в книгу, я, как всегда, отключилась от внешнего мира. Подняв через какое-то время голову, я увидела, что Антуан спит, сидя на диване, и неизвестно каким образом удерживает равновесие. Тяжелый денек трудно дался и Антуану, после всех переживаний его разморило. Я тихонько выбралась из кровати, прихватив с собой одну из подушек.. Положив ее в угол дивана, осторожно потянула за плечо спящего француза, он вроде встрепенулся, на мгновение открыл глаза, но, забормотав что-то, с готовностью лег на подушку. Я аккуратно приподняла его ноги на диван и накрыла пледом. Антуан повздыхал и затих.

Поразмышляв, чем бы теперь мне заняться, я решила, что самое время уложить чемодан. Но сборы не отняли много времени, через пятнадцать минут было собрано все, кроме зубной щетки. Побродив без толку по номеру, я поняла, что хочу есть. Это открытие меня несколько огорчило. Выходить я опасалась, а заказать в номер значило разбудить уставшего француза. Поспорив сама с собой, я в конце концов решила спуститься в бар. Никто там меня не укусит. Не откладывая дела в долгий ящик, осторожно выглянула в коридор. Маньяков-аквалангистов не наблюдалось, осмелев, я пошла вниз по лестнице.

Народу в баре оказалось немного. Барменша приветливо мне улыбнулась. Но выбор съестного здесь был невелик. Расхрабрившись, я направилась к дверям, стараясь придать лицу безмятежное выражение. Мне это, видимо, удалось, потому что встретившийся на выходе мужчина заулыбался, широким жестом предлагая мне пройти первой. Я же шарахнулась от него в сторону, споткнулась о порог и, едва не пропахав носом, с трудом удержалась на ногах. Любезно оскалившись на мужчину, который немедленно бросился мне на помощь, я покачала головой. Подобная нервозность совершенно напрасна, это заметно даже невооруженным глазом. Пожалуй, необходимо взять себя в руки. Нервы, как я подозреваю, мне еще пригодятся.

Вечерок сегодня выдался прохладный, тянул свежий ветер. Пользуясь погодой, по дорожкам в большом количестве неторопливо прогуливались солидные парочки. Молодежь концентрировалась возле баров и бассейнов. Такое множество народа подействовало на меня благотворно, не торопясь, я пересекла скверик и оказалась в ресторане. Столик все-таки выбрала подальше от входа, в углу.

Да, пожалуй, безопаснее всего было бы сидеть в номере и коров не дразнить. Я допила вино и поднялась. В голове слегка зашумело. На улице почувствовала себя гораздо лучше. Направляясь к отелю, пошла по дорожке, рассчитывая пройти по кипарисовой аллее. На аллее никого не было, под ногами хрустел светлый гравий, в гулкой вечерней тишине застрекотали вдруг цикады. Из-за рваных туч выглянула огромная луна. Она висела так низко, что, казалось, ее можно было достать рукой. Я устроилась на широкой дубовой скамейке, огляделась по сторонам и поежилась. Пожалуй, лучше всего отправиться в номер, хотя уходить не хотелось. Но вот облака снова заклубились, порыв ветра рванул кусты, и цикады смолкли, словно по велению невидимого дирижера. Черные тени деревьев растворялись в накатывающей тьме.

Вдруг я услышала, как захрустел гравий под торопливыми шагами, кто-то быстро шел в мою сторону. Встрепенувшись, судорожно стала раздумывать, что делать. Словно нарочно, в ту же секунду луну полностью заволокло тучами, стало совершенно темно. Я поднялась на ноги, но не успела сделать и пары шагов, как услышала:

— Подожди!

Словно подстегнутая кнутом, я рванула прочь, однако Виталий настиг меня в два прыжка и схватил за руку. Я вскрикнула, пытаясь освободить руку, гравий ушел из-под ног, я оступилась, заваливаясь на Виталия. Он удержался на ногах, не только не выпустив мою руку, но и умудрившись схватить за вторую. Обхватив меня сзади, Виталий незатейливо и просто сломал мое сопротивление, причем проделал он все это одной правой рукой, другой же зажал мне рот, потому как я, не дожидаясь развязки событий, принялась орать во весь голос. В другое время наверняка восхитилась бы подобным мастерством, но сейчас у меня не было времени отвлекаться. Без промедления я вцепилась в его ладонь зубами, одновременно пытаясь лягнуть каблуком в ногу. Почувствовав во рту вкус крови, я замерла на мгновение и услышала, как прерывистым от боли голосом он выкрикнул:

— Тише, прощу тебя! Выслушай меня, Алевтина!

Я расслабилась. Почувствовав это, Виталий ослабил хватку и убрал руку от моего лица, в следующее мгновение я рванулась изо всех сил, но обмануть его не смогла. Он успел снова перехватить меня и крутанул под себя, сложив пополам.

— Прошу тебя, Аля! Прошу тебя... — В голосе его появилось отчаяние, сил на еще один рывок у меня уже не было, так мы и замерли оба, тяжело дыша.

— Какого черта?.. — хрипло выдавила я, едва удерживаясь на трясущихся ногах.

Два раза за один день — это уже слишком. Действительно, какого черта понадобилось мне ночью на этой аллее, с меня вполне хватило сегодняшнего купания.

— Ну... и зубки у тебя... милая... — Виталий тяжело дышал сзади, потом немного ослабил захват, выпрямился, подняв и меня, ткнулся лбом мне в затылок и глухо добавил: — Глупая баба!..

Тут мне пришло в голову, что он вроде не собирается меня убивать, что-то больно необычно он к этому готовится. Минимум два раза уже задушил, если б за дело взялся... Или он непременно хочет при этом смотреть мне в глаза? Мысли клубком завертелись в голове, я решила, что в любом случае необходимо освободиться.