– Все, Бульдозер. Отстрелялся, – спокойным голосом и без всякого торжества сказал Гуров. – Держался ты неплохо, гражданин Валуев. Чуть меня не зацепил.

Бульдозер, в миру Павел Юрьевич Валуев, поднял взгляд на Гурова. Не было в его глазах ни ярости, ни даже злости, одна бесконечная усталость, боль и горечь поражения.

– Наложи жгут, полковник, – тихо сказал он. – Видишь, как кровища хлещет… Лихо ты меня… Эх, сявки позорные! Золотая рота. Если бы хоть один настоящий боец мне спину держал…

Павел Валуев презрительно прищурился, окинув взглядом тройку своих поверженных пехотинцев. Гоблин, лежащий у входной двери, затих, лишь постанывал негромко. Подстреленный Гуровым браток так еще и не пришел в сознание. Третий, единственный из «быков», кто хоть раз нажал на спуск своего пистолета, лихо поразив потолок, валялся на полу в позе зародыша, обхватив голову руками, и трясся мелкой дрожью, точно лабораторная мышь под током. Никак не мог отойти от пароксизма смертного ужаса, не понимал, похоже, на каком он свете.

Лев, уловив недосказанное, скупо ухмыльнулся:

– Откуда б им у тебя взяться, настоящим? Думаешь, увешал свою пехоту навороченными шпалерами, так из «бычков» безмозглых путное что выйдет? Это дудки! Стас! Вытащи у кого-нибудь из этих орлов щипаных ремень, жгут делать будем. Мне гражданин Валуев нужен в сознании, – повернулся Гуров к Станиславу. И увидел две неподвижные фигуры, лежащие между ножками перевернутого стола. Из-под головы одной из них быстро растекалась кровавая лужа. – Ого! Что с ними, Стас?

– Холодные оба, – зло сказал Крячко и сплюнул на пол. – Господа конкуренты, холера ясна! Волки от испуга скушали друг друга!.. Лорда, правда, я упокоил. Э-эх, как неудачно получилось!

– Ладно, об этом потом и не здесь, – оборвал «друга и соратника» Гуров. – Давай ремень!

Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Валуев лишился чувств от потери крови и болевого шока. Теперь, когда его босса не было в живых, только Бульдозер мог дать жизненно необходимую сыщикам информацию.

Через минуту жгут был наложен. Валуев побледнел еще сильнее, скрипел зубами от боли, но сознания и ясности рассудка не терял. Гуров угрюмо посмотрел на трупы Марадоны и Лорда, а затем обратился к Станиславу, совершенно не понижая голоса, так, чтобы Бульдозер хорошо расслышал каждое слово:

– Стас, с минуты на минуту появится патруль. Хорошо, если наш, с Белорусского. Но после такой канонады могут ведь и собровцев пригнать, и УБОП, и пес знает, кого еще. Вплоть до группы «Антитеррор» из ФСБ.

Выходи из подсобки, стой у двери и никого не пускай.

– Как я их не пущу, – пожал плечами Крячко, – не подчинятся ведь, если из чужой конторы.

– Как хочешь. Размахивай корочками, ты все же не сержант, а полковник. Мобильник у тебя с собой? В крайнем случае звони Петру. Но только в крайнем, и о подробностях нашего набега не докладывай. Мне нужно поговорить с Валуевым. Наедине. Пяти минут хватит. И вот еще что: мой клиент в отключке, – Гуров кивком указал на подстреленного «бычка» у задней стенки. – Приведи его трусливого соседа в такое же состояние… Выруби его на полчасика. Только аккуратно и гуманно. Мы же не звери-леопарды. А я займусь тем, которого Марадона, покойный, изобидел.

– Вырубить не проблема, – пожав плечами отозвался Крячко. – А на кой черт? Неужели ты думаешь, что они рыпаться начнут? Это вряд ли.

– Я же ясно сказал, хочу с гражданином Валуевым один на один пообщаться. Без свидетелей.

Станислав удивленно хмыкнул, шагнул к братку и несильно ударил его «клювом орла» чуть повыше правой ключицы. Гуров проделал то же самое с «бычком», кряхтящим у входной двери. Лицо Паши Бульдозера, наблюдающего за манипуляциями сыщиков, сделалось совсем мрачным.

– Без свидетелей, значит, – пробормотал он себе под нос.

Дождавшись, когда за «другом и соратником» закрылась дверь, Лев подошел к Валуеву и с минуту пристально разглядывал его. Бульдозер тоже смотрел на Гурова снизу вверх и не говорил ни слова.

«Я-то думал, что придется его ломать, – подумал Лев. – А он, похоже, уже сломан. Тем лучше. Попробую сыграть с ним в открытую. Без страшилок».

– Знаешь, что такое потрошение, Павел? Что менты, вроде нас с Крячко, таким словом называют? Не знаешь? – тихим голосом спросил Гуров. – Твое счастье… На нашем профессиональном жаргоне это означает жесткое давление на фигуранта по делу с целью срочно получить от него оперативную информацию. Применяется тогда, когда нет времени на вдумчивую и кропотливую разработку задержанного. Это незаконно, конечно. Но случается, что по-другому никак. И тогда не до УПК, тогда все средства хороши. Запугивание. Психологическое воздействие. Иногда и физическое…

– Ты этим и занимаешься сейчас, полковник? – криво ухмыльнулся Бульдозер. – Психологически давишь? Даешь понять, что сейчас мне уши отстреливать начнешь? Физически воздействовать? Для того и парнишек моих пригасил, чтобы без свидетелей?

– Откровенно тебе скажу, думал, что придется с тобой этак невежливо обойтись. А сейчас больше так не думаю. Хочу попытаться по-хорошему. Сразу предупреждаю: я сейчас тебя не запугиваю и не давлю, просто ситуацию проясняю, чтобы недомолвок не было. Для начала: ты, Павел, понимаешь, в какой заднице сидишь? Если повесить на тебя впечатляющие результаты этой разборки? Мало того, что два трупа, так еще и покушение на убийство сотрудников милиции. Во время исполнения сотрудниками служебных обязанностей, так это на официальном языке называется. И пехотинцы твои, будь уверен, подтвердят на следствии и в суде, что удостоверение я тебе продемонстрировал. Что полностью соответствует действительности. А также то, что шефа своего и Марадону завалил не кто иной, как ты. Да, это не так, но ты этого не докажешь.

С каждым словом Гурова голова Бульдозера опускалась все ниже и ниже. И вовсе не от потери крови и упадка сил. Валуев и сам прекрасно понимал: положение у него – хуже не бывает.

– Ты пойдешь к хозяину по второму разу, – все так же спокойно, не стараясь запугать, а просто информируя, продолжал Гуров. – Рецидив. Уже полновесная десятка строгача. Если прокурор постарается, то пятнашка. Но ситуация неоднозначна. И все можно повернуть совсем по-другому. Допустим, мы с Крячко появились не вместе с Марадоной, до того, как началась стрельба, а позже, когда все почти закончилось. И сами по себе. Тогда ты, Валуев вообще проскакиваешь как свидетель! Эти двое, – Лев повел рукой в сторону трупов, – ухлопали друг друга. Мы подтвердим, твои парнишки – тоже. Палец тебе шальной пулей оторвало, когда Марадона с Лордом перестрелку затеяли. Никакого сопротивления нам ты не оказывал, ты уже к тому моменту ранен был и в отключке валялся. Как тебе такой расклад? Я тебе помогу, даю слово чести. Хоть ты меня чуть не ухлопал. Но ответь мне на два вопроса. Только без вранья. Я знаю, что ни ты, ни Лорд, ни тем более ваши шестерки Аркадия Арзамасцева не убивали. Но ведь по вашему заказу, так? Кто его убил? И как? Второй вопрос: где половинка письма, которую взяли у Аркадия?