Именно после того празднования Леша пожаловался:

– Нет, мужики, вы двое когда будете жениться, чтоб даже не думали о таких мальчишниках. Да что это за праздник такой – собрались в сауне, накидались в дровень, в прорубь прыгнули и поотключались? Я хочу такой мальчишник, чтоб память потерять. А Долинскому за это дело – незачет.

Мы с Ильей запомнили это, но со своими гулянками просчитались. Я свел свой последний вольный пир перед рабством у Смагиных к разгрому караоке-зала одной из «Мафий» (спросите про невменяемого идиота в галстуке с оленями, который надел на голову винегрет и объявил себя будущим ректором ИПАМ – это я был, да-да!). На мальчишнике у Ильи вообще появилась Инна. Ну, она не сидела с нами, разумеется – просто притащилась в бар посреди гулянки под каким-то благовидным предлогом типа «как дела, родной?». Естественно, что все очарование праздника было разрушено.

Поэтому, когда наконец наступил тот день, когда мы узнали, что могучая спинушка Леши будет оседлана Ольгой…

Кем? А кто она вообще такая? Как выглядит? Где и когда они познакомились? Почему мы о ней никогда не слышали и не видели их вдвоем? А Леша не говорил мне, как и прочим, по простой причине – не верил, что с ней выйдет нечто серьезное. Он со студенчества не заводил длительных отношений: либо сам не выдерживал «вопиющей тупости и безграничной унылости» девушек, либо те бежали от «мелочного придиры», не осознавая, кого теряют. А помощник юриста Оля, пришедшая на стажировку в «Строльман энд партнерс», была, во-первых, не унылой, во-вторых, не тупой, и в-третьих, она легко переносила все слабости нашего друга, поскольку была от природы и по воспитанию девушкой терпеливой и воспитанной. К тому же, на Лешино и наше счастье, эта девушка оказалось еще и достаточно красивой, чтоб не подпадать под клеймо «буренка».

…И когда наступил день, в который мы узнали, что могучая спинушка Леши будет оседлана Ольгой, мы с Илюхой засели в моем кабинете и призадумались, как бы этак устроить, чтоб весело получилось.

Илью осенило:

– Ты «Доктора Хауса» видел? Помнишь мальчишник Чейза?

– Ага, ну и? Где мы возьмем…

– Да подожди ты! Все возьмем, все найдем – и сделаем другу по высшему разряду – я же лучшее в мире привидение с моторчиком лучший в мире организатор вечеринок! Но только, чур, если ты будешь помогать.

– Согласен. А деньги у него возьмем?

Илья перепугано постучал по лбу двумя пальцами:

– Ты че? Это сюрприз будет! В Фонде предусмотрены ежеквартальные расходы на помощь обездоленным.

– Да-да, идея гуд. Вот и поможем, хотя бы одному. Назовем это так: «Спасение рыцаря, лишенного свободы!»

– Коля, не для всех брак – это тюрьма, не забывай, – поправил Илья. – Не будь таким женофобом.

– Да ты заколебал бравировать своими идеальными отношениями! – нараспев пробормотал я. – Прямо все у него хорошо, посмотрите на него!

– Прости, забыл, что у тебя на это дело гештальт не закрыт, – друг спрятал улыбку в ворот рубашки. – И как сильно ты ненавидишь свадьбы? Как опаздывающих студентов? Как правых консерваторов? Как летчиков? Как священников? Как президента, за которого голосовал? Как заезженные цитаты? Как блевать по утрам? Как оливки? Как печень в сметане? Как Одессу? Как первый снег?

– Патефон заело, что ли? Каком вбок! – отмахнулся я. – Ненавижу, как блюющего оливками в сметане на первый снег в Одессе летчика-священника! Кстати, есть у меня такой знакомый, правда, он бортинженер-священник, а не летчик: жадный, завистливый, тьфу… В общем, падла редкая, да еще и казну разворовывал. И, не поверишь, сейчас в Одессе живет! Расстригся, ушел из церкви и купил стрип-бар на Мясоедовской. Называется «Обнаженка от отца Онуфрия». У меня там дисконт пять процентов, хотя я просил тридцать – зажилил, остолопина бородатая.

– И что из этого правда? – привычно уточнил Илья.

– Ни единого слова. Только что придумал. У меня настроение общительное.

– Фух, как обычно… А я уж было подумал, «белочка» тебя одолела.

– Ну, ребята из конторы будут – пять человек, плюс вы трое и еще мой сосед по гаражу, Витька. То есть десять человек, со мной.

– Нежирно. Но достаточно, чтоб хорошо погулять.

– А что вы мне приготовили? Не разочаруюсь?

– Если разочаруешься, разрешаю плюнуть мне в глаз.

– Ох, это я б с удовольствием! А заранее нельзя?

Я заехал за Лешей на такси и теперь вез его в «Горячую точку», которая специализировалась на хороших, годных праздниках. Мы с Ильей согласовали увеселительную программу с Юлией Викторовной и получили карт-бланш на ее организацию.

Илья погорячился, когда назначил себя лучшим в мире организатором вечеринок – он не мог конкурировать со мной, еще тогда, когда я не был ограничен в средствах и в поле действия.

В пять с небольшим, почти за час до объявленного начала мероприятия, мы с Лешей вошли в один из маленьких залов «Горячей точки», который Юлия Викторовна милостиво предоставила под наш детский утренник. Я просил Илью с Долинским приехать, но первый, как обычно, руководствовался своим извечным «успеется» (приходилось надеяться, что он хотя бы не опоздает), а второй был с семьей за городом и предупредил, что будет позже. Зато Витька, сосед по гаражу – уже на месте.

Первоначально титул, под которым мне представили этого человека, породил в моем ограниченном сознании образ жуликоватого неопрятного человека с фастовским говором, который занимается малоквалифицированной работой и носит серый свитер с дырами и потертую коричневую кожаную кепку. Сколько я ни пытался отучить себя мыслить стереотипами, эта попытка в очередной раз провалилась. И в очередной раз я наступил на грабли затуманенного шаблонами мировосприятия.

– Здравствуйте, – заулыбался нам мужчина лет сорока в белой рубашке с нарисованным на ней галстуком и с короткой рыжей бородой и привстал из-за барной стойки, чтоб пожать мне руку. – Я Витя, сосед Алексея.

Ухоженные руки, запах дорогого и при этом совсем не вычурного одеколона, часы за пять-шесть тысяч долларов – нет, этот человек не носит потертых кепок и не ездит отдыхать на Азовское море.

– Очень приятно, я Коля, друг этого мутанта, – ответил я и добавил, чтобы как-то прояснить род занятий соседа. – А еще – препод в ИПАМ.

– О, надо же! У меня там сын учится, – заулыбался сосед по гаражу. – На ФПП, первый курс. Может, знаете – Сторожевой?

– Нет, не помню, извините, – промямлил я, укусив нижнюю губу, чтоб не смеяться. – Я на ФПП только на третьем курсе веду.

Мое фантастическое чувство юмора подмывало меня спросить чувака с фамилией «Сторожевой», как зовут его сына – уж не Полкан ли? Но я сдержался. Тем не менее, вопрос о роде занятий соседа не утратил свою актуальность.

Тут меня выручил Леша, видимо, заприметив мое замешательство: