– Спасибо.

На обратном пути в Солсбери я включил телефон. Он зазвонил практически сразу же. Это была Робин.

– Не пойму, с какой это стати я вообще сейчас с тобой разговариваю, – буркнул я.

– Не дури, Адам. Ты нам соврал. Эти вопросы в любом случае должны были быть заданы. И лучше уж при мне, чем нет.

– Ты сказала, что вы отвезли меня в отдел полиции Солсбери, а не в контору шерифа, для моего же собственного блага. Ты действительно имела это в виду?

– А как иначе? С какой еще стати мне это делать? – По ее голосу я понял, что Робин говорит правду, и какая-то маленькая часть меня немного расслабилась. – Я хожу по тонкой ниточке, Адам. Я сознаю это. И пытаюсь делать то, что считаю правильным.

– Что тебе надо? – спросил я.

– Ты где?

– В машине.

– Мне нужно с тобой повидаться. Это займет всего минуту.

Я колебался.

– Пожалуйста, – добавила Робин.

Мы встретились на парковке баптистской церкви. Ее тонкий шпиль вздымался к голубому небу – белая игла, по сравнению с которой мы оба казались карликами. Робин сразу перешла к делу:

– Я понимаю, как ты зол. Беседа могла пройти и получше.

– Намного получше.

Убежденность кристаллизовала ее голос:

– Ты предпочел ввести нас в заблуждение, Адам, так что давай-ка не будем делать вид, будто у тебя есть какие-то высокие моральные основания! Я все-таки коп. И у меня есть определенная ответственность.

– Просто тебе не надо было во всем этом участвовать.

– Позволь-ка мне тебе кое-что объяснить. Ты меня бросил. Усек? Ты. Меня. Бросил. Все, что у меня осталось, – это работа. Пять лет у меня ничего другого не было. И я работала на износ. Ты в курсе, сколько рядовых женщин-полицейских стали детективами за последние десять лет? Три. Всего лишь три, а я – самая молодая женщина-детектив за всю историю отдела. Ты всего пару дней как вернулся. Понимаешь? Я стала такой, какая есть сейчас, только из-за того, что ты в свое время отсюда свалил. Это моя жизнь. Я не могу просто так взять и выключить ее, как лампочку, и тебе не стоит от меня этого ожидать. Только не когда ты сам сделал меня такой.

Робин была рассержена и настроена довольно агрессивно. Я поразмыслил над этими ее словами.

– Ты права, – произнес я наконец, причем без всякой задней мысли. – Кругом все плохо.

– Не исключено, что скоро все станет немного проще.

– Это еще почему?

– Грэнтэм хочет отстранить меня от этого дела, – сказала Робин. – Он вне себя от злости.

На шпиль опустилась большая ворона. Разок раскинула крылья, а потом застыла, косясь на нас своим дурным черным глазом.

– Потому что ты рассказала мне правду про Грейс?

– Он говорит, что я предрасположена по отношению к тебе и твоей семье.

– Жизнь имеет свойство усложняться.

– Ну что ж, тогда я тоже собираюсь внести в это свой вклад. Я тут поспрошала вокруг. У Грейс был парень.

– Кто?

– Непонятно. Девушка, с которой я разговаривала, практически ничего не знает. По какой-то причине Грейс держала это в тайне; но там были проблемы. Что-то, что ее сильно расстраивало.

– Кто тебе такое рассказал?

– Шарлотта Престон. Одноклассница Грейс. Она сейчас работает в аптеке.

– А Грейс ты про это спрашивала?

– Она это отрицает.

– А как насчет перстня Дэнни? Или записки? Как-то они не вяжутся с парнем, который полез в обидку, потому что ему дали от ворот поворот.

– Я уверена, что Грэнтэм этим сейчас как раз и занимается.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил я.

– Потому что я тоже зла, как черт! Из-за тебя и из-за того, что совершенно сбита с толку.

– Еще что-нибудь хочешь мне рассказать?

– Тело принадлежит Дэнни Фэйту. Зубные карты это подтверждают.

– Я и так знал.

– А ты знал, что он тебе звонил? – Робин намеренно придала этим словам жесткое звучание, целиком поглощенная изучением моего лица. – Это есть в детализации звонков по мобильному. Мы ее только что получили от оператора. Ты разговаривал с ним?

Она хотела, чтобы я сказал «нет». Этот факт был слишком уж обличающим и, с ее точки зрения, не поддавался какому-то простому объяснению. Время звонка было явно не в мою пользу. Я замешкался, и Робин тут же за это зацепилась. Я видел, как коп поднимается в ней, будто морской прилив.

– Да, я разговаривал с ним три недели назад, – сказал я.

– Криминалисты считают, что и погиб он три недели назад.

– Угу. Странное совпадение, я все понимаю.

– Ты вообще о чем, Адам? Что, черт возьми, происходит?

– Он попросил меня об одном одолжении.

– Какого рода одолжении?

– Он хотел, чтобы я вернулся домой. Хотел поговорить о чем-то при личной встрече. Я сказал ему, что не вернусь. Он разозлился.

– Тогда почему же ты вернулся?

– Это мое личное дело, – сказал я, ничуть не покривив душой. Я хотел вернуть свою жизнь – а значит, в том числе и Робин. Но как раз из-за нее-то все и усложнялось. В первую очередь она была копом, и, хотя я все понимал, это все равно резало меня, будто ножом.

– Тебе нужно все рассказать мне, Адам.

– Робин, я высоко ценю то, что ты сказала, но я не уверен в общности наших с тобой позиций. И пока не буду знать точно, продолжу действовать так, как считаю нужным.

– Адам…

– На Грейс напали, Дэнни убили, а каждый коп в округе не сводит глаз с меня и с моих родных! Насколько это вызвано тем, что случилось пять лет назад, я не знаю. Зато хорошо знаю одно: я сделаю абсолютно все, что потребуется, чтобы защитить людей, которых люблю. Я все еще знаю этот город, знаю здешних людей. Если копы не собираются копнуть глубже фермы «Красная вода», тогда мне придется сделать это самому.

– Это будет очень большой ошибкой.

– Из меня уже раз пытались сделать козла отпущения – осудить за то, чего я не совершал. Я не собираюсь допустить, чтобы такое повторилось. Ни со мной, ни с кем-то еще из моих родных.

Зазвонил мой мобильник, и я предостерегающе поднял палец. Это был Джейми, и он был в диком напряге.

– Тут копы! – буквально выкрикнул он.

– Что с ними?

– Они обыскивают дом Долфа! – Я бросил взгляд на Робин, пока Джейми орал мне в ухо. – Это реальный беспредел, братан!

* * *

Я медленно закрыл телефон, наблюдая за лицом Робин.

– Грэнтэм обыскивает дом Долфа. – Мой голос был до предела наполнен отвращением. Я прекрасно видел, куда все это катится. – Ты про это знала?