Не убедил? Ну, хорошо. Давайте переведем все в реалии дня сегодняшнего. Вот кто-то залил в трубопровод загрязненную нефть. Страна понесла убытков на миллионы, на миллиарды. Где-то не будут построены дороги, мосты, школы, больницы. А вот кто-то поставил бракованную деталь, провел ремонт или техосмотр криво, поверхностно, а то и вовсе не провел, сфальсифицировав акт проверки. И – горят живыми свечами в салоне пылающего самолета люди. Виновники – кто они? Диверсанты, иностранные агенты, завербованные ЦРУ? Да нет, попросту те, о чьей неподсудности сокрушался Берия. Нет на них статьи! Ну, разве что какая-нибудь смешная «служебная халатность» или «причинение ущерба по неосторожности», По Закону надо? По букве его?! А вы это расскажите родственникам тех, кто в самолете сгорел…

В сталинском СССР у каждой такой трагедии действительно находились «фамилия, имя и отчество». И вписывались они не в текст общественного порицания, а в приговор. Суровый, но, как ни крути, справедливый. Потому и аварий было в разы меньше, потому и стоят уже чуть ли не век построенные тогда дома, мосты, плотины и заводы. «При чем же тут шпионы?» – спросите вы. Не торопитесь. Мы как раз доходим и до этого момента. Во-первых, шпионы и агенты действительно были. Подрывную работу против Советского Союза вели чуть ли не все разведки мира. Германская, японская, польская, финская, английская… Всех и не перечесть. И заговоры были тоже – в том числе и связанные с заграницей. Подробно обо всем этом рассказано в других главах. Главное, однако, в другом. В том, что Сталин, Берия, Каганович и прочие руководители Советского Союза не были дураками. И вредителями, в отличие от тех, кого они объявляли иноземными лазутчиками – тоже. А мыслили они, по моему твердому убеждению, примерно так:

«Наказать виновных надо? Конечно, надо! Но что будет, если мы вдруг объявим во всеуслышание, что у нас в директора заводов попадают сволочи и раздолбаи, а некоторые наркомы, маршалы и бывшие члены ЦК партии пытаются плести заговоры против своей страны, чтобы сытнее жрать и получить больше власти? Будет ли советский народ верить такой партии, такой армии, таким правоохранительным органам и такому правительству? Или утратит веру в тех, кто ведет его в светлое будущее, да и в само это будущее как таковое? Разве с такими настроениями мы построим новую страну? Выиграем войну? Одолеем всех врагов? Да никогда! Поэтому объявим-ка мы лучше всех вредителей и заговорщиков шпионами проклятых капиталистов – они не обидятся, все равно ведь нам пакостят, как могут. Ошибки свои мы сами исправим, порядок, где надо, наведем. А людей смущать не будем – ни к чему это…»

Вот так, могу поспорить, все и было. Вместо того, чтобы вводить в Уголовный кодекс новые статьи, о которых тосковал глава НКВД, виноватых «подгоняли» под имевшиеся, что, впрочем, сути дела нисколько не меняло. Люди знали – страна окружена врагами, они не дремлют, только ищут: как бы да где бы навредить (что, кстати, истине соответствовало ровно на 100 %). Но партия не дремлет, родное НКВД бдит и враг не пройдет! Десятки миллионов людей жили с уверенностью в завтрашнем дне, шли на труд, а если надо, и в бой с верой в тех, кто вел их вперед. Шли – и побеждали. Дурную моду мазать грязью свои же победы, своих же вождей, свою историю и свою страну взяли в СССР со времен, не к ночи будь помянут, Никиты Хрущева. К чему это привело? Разговор на сей счет у нас обязательно будет – ближе к концу этой книги.

Самое интересное, что в те самые времена, о которых у нас с вами идет речь, отношение к действиям Сталина и советских «карательных органов» было совершенно иным – не в самом СССР, естественно, а у тех, кого они вроде бы должны были ужасать и возмущать. Посол США в Советском Союзе Джозеф У. Дэвис летом 1941 года писал: «Русские расстреляли всех потенциальных пособников Гитлера»! Заметьте, не осуждал, но восхищался: «Только теперь начинаешь сознавать, насколько дальновидными были “чистки” в СССР». Это уже потом в Вашингтоне начали орать о «сталинских репрессиях» и привечать «Мемориал» и им подобных. Наша страна перестала быть союзницей и превратилась в смертельного врага – вот и поменялись враз акценты.

Однако, увы, гнусную ложь о «массовых репрессиях» запустили в оборот вовсе не американцы. Первый камешек в грядущую Вавилонскую башню лжи заложил Хрущев, несший с трибуны XX съезда ахинею о «десятках миллионах в лагерях». А дальше – пошло-поехало. Что самое отвратительное, едва ли не наибольший вклад в раздувание мифа внесли как раз «видные партийцы» – взять того же Яковлева, бывшего члена Политбюро ЦК КПСС, бормотавшего об «уничтоженных ста миллионах». Им же мы обязаны учрежденному постановлением Верховного Совета РСФСР «Дню памяти», который является ничем иным, как кощунством над истинной памятью тех, кто действительно стал невинной жертвой, угодив в безжалостные жернова Большой Истории. Никто не говорит, что репрессий не было. Никто не пытается утверждать, что все было правильно (хотя – к истории такие категории вообще неприменимы). Но ложью и лицемерием ничью память почтить нельзя. Ими ее можно только осквернить.

Пляски на костях

А в том, что все основные посылы нынешних либералов, с упорством, достойным лучшего применения, пытающихся и дальше убеждать Россию и весь мир в существовании «сонмов невинных, умученных Сталиным и его палачами», насквозь лживы, нет и не может быть никаких сомнений. Вот все у них получается гладко, ровно, просто замечательно – пока не влезет какое-нибудь «хамло», вроде вашего покорного слуги, и не примется разбирать воздвигнутые ими мифы и легенды с пачкой аутентичных архивных документов и конторскими счетами в руках. Или, еще того хуже – с лопатой. При чем тут лопата? А вот при чем… В те самые дни, когда пишется эта книга, в России разгорается очередной скандал, напрямую связанный с тем, чему посвящена как раз данная глава – «сталинскими репрессиями». Вернее – с очередным «местом массового захоронения» жертв таковых. Суть и смысл его я сейчас растолкую, а пока хотел бы сделать крайне важную ремарку.

Так уж как-то повелось, что абсолютное большинство «обнаруженных» нашими либеральными «историками и исследователями» мест погребения тех, кого они чохом немедля причисляют к «убитым расстрельщиками из НКВД», по какому-то странному обыкновению непременно оказываются в тех местностях, которые во время Великой Отечественной войны были оккупированы гитлеровцами. Да, налицо имеются останки людей, чья смерть явно была насильственной – об этом свидетельствуют как