чуть ли не на пороге Москвы, и все, казалось, висит на волоске. Знаете, сколько смертных приговоров были вынесены ОСО за все четыре года войны? Чуть больше 10 тысяч. Как вы считаете – могло быть за это время осуждено такое количество предателей, диверсантов и вражеских агентов? Или это все – тоже «выдумки НКВД»? Надо сказать, особо плодотворно поработали члены Особого совещания после окончания Великой Отечественной. Именно им приходилось разбираться со всякой националистической сволочью, стрелявшей в это время в спины красноармейцам и резавшей собственных же соотечественников – бандеровцами, «лесными братьями» из Прибалтики, головорезами из польской АК и тому подобной швалью. К огромному лично моему сожалению, право выносить смертные приговоры «тоталитарный сталинский режим» у ОСО отобрал немедля, как только отгремели последние залпы боев. Максимум, что грозило подсудимым – 25 лет лагерей. Увы, очень многие из них, как показали последующие исторические события, не только умудрились выжить, но и сумели отравить целые народы своим смертоносным националистическим ядом. Впрочем, это уже совсем другая история. Вернемся к «тройкам» и Сталину.

Абсолютное большинство членов «троек» впоследствии были отданы под суд и во многих случаях расстреляны. Что поделать – Сталин руками Берии и жестко «взнузданного» им НКВД просто вынужден был избавляться от тех, кто, вволю попробовав человеческой крови, нашел вкус в ее пролитии. Испытание властью такого уровня дано пройти далеко не всем. Да что там… Абсолютному большинству людей не дано. Слаба натура человеческая, что поделаешь. Горькие стенания отечественных «демократов» по поводу «огульных репрессий», якобы продолжавшихся и после 1937–1938 годов, посвящены как раз этой далеко не славной когорте «видных партийцев и чекистов», не выдержавших испытания властью и умаранных кровью по самую маковку. Да, Сталин их, говоря по-современному, «зачистил». А что, должен был и дальше терпеть, молча взирая на то, что они творили? Ну не мог он, никак не мог воплотиться в миллионе аватаров и лично приглядывать за каждым секретарем обкома, начальником краевого НКВД, контролировать каждый приговор и вчитываться в каждое дело! Сталин пытался создать совершенно новое поколение управленцев, судей, правоохранителей! Стране, по его убеждению, необходимы были люди, которые будут безжалостны к себе и другим – но только ради дела и тогда, когда это необходимо. Те, кто будут руководить железной рукой и карать безжалостно – но исключительно по заслугам и в меру, а не по собственному хотению, да еще и заходясь при этом от сладострастного восторга. У него почти получилось – к концу 30-х, началу 40-х годов. Цена? У великих свершений она всегда велика…

Гармония и алгебра расстрельных списков

Попрошу не ужасаться названию этой главы. Перед вами – всего лишь перефразированные строки великого русского поэта. Александр Пушкин вложил их в уста персонажа своей трагедии «Моцарт и Сальери». Последний призывает «поверить алгеброй гармонию» – то есть подвергнуть проверке беспристрастным разумом некие сугубо чувственные материи. К нашей теме этот принцип относится как нельзя лучше. И более всего такой подход будет уместен в обсуждении вопроса о «невинности репрессированных». У нашей либеральной публики таковая принята прямо-таки за аксиому: сидел при Сталине? Был расстрелян?! По «политической» статье? Ну, значит, невинно осужденный и подлежит безусловной реабилитации! Ну, не могли при Сталине привлекать к ответственности за реальные преступления – тем более за деятельность, действительно направленную против Советского государства и его народа! Не было ничего такого в реальности, а все признательные показания на многочисленных следствиях «выбиты костоломами НКВД» из безвинно пострадавших и оговоривших себя (а заодно – и еще сотни и тысячи человек) чистейших и честнейших людей. Такая вот у них гниловатая «гармония» – даже без попытки рассмотреть объективно как каждое конкретное дело, так и общие тенденции того донельзя непростого времени в целом.

Осмелюсь ответить одним каверзным вопросом: если врагов Советской власти, тех, кто на самом деле желал зла Советскому Союзу и населявшим его людям, не было в 1937 году, то откуда же их столько набралось в 1941-м?! Из какой адовой бездны повылезли власовцы, полицаи, бургомистры и старосты, лизавшие сапоги гитлеровцам и истреблявшие собственных соотечественников? Откуда набрались предатели, провокаторы и осведомители гестапо, охранники в концлагерях и прочие нелюди, как оказалось, лишь злобно и терпеливо ждавшие своего часа? Так-таки и не было «врагов народа» в СССР? И совершенно неоткуда было им взяться?

Ну что ж, давайте снова возьмемся за калькулятор. Поговорим более детально о том, сколько на самом деле этих самых врагов – без всяких кавычек пишущихся, самых настоящих, злобных, хитрых и коварных, могло бы быть. Признаюсь откровенно – какие-либо точные цифры по данному вопросу вывести крайне затруднительно, но мы все-таки попробуем. При этом ни в коем разе не будем уподобляться господам либералам и высчитывать «гипотетические» числа, складывая придуманное с вымышленным и умножая все это на совершенно невероятное. Попробуем оттолкнуться от самой что ни на есть официальной статистики.

В канун Октябрьской революции население Российской империи (без Финляндии) составляло по разным данным от 167 до 175 миллионов человек. Ладно, берем 170 миллионов, усредненно. Кто же из них после потрясения Октября потерял буквально всё, что имел? К таковым, прежде всего, смело можно причислить дворянство, купечество, духовенство. Сколько жило в Российской империи тех, кто к ним относился? Тут несколько сложнее – официальные данные по разделению народа российского на сословия доступны лишь по состоянию на конец XIX века. Ну, будем отталкиваться от них, коль уж больше не от чего.

Итак, дворянское, духовное и купеческое сословия составляли, соответственно, первое – 1,5 %, а второе и третье – по 0,5 % населения России. К дворянам при данном подсчете приписаны и чиновники различных рангов – далеко не все они были «благородными», но уж к угнетенным классам всяко не относились. Что имеем в итоге в примерных цифрах? Два с половиной миллиона дворян и чиновного люда. Да по 850 тысяч духовенства и купечества. Уже немало… При этом я, повторяюсь, все подсчеты провожу по самым абсолютным минимумам – по некоторым статистическим выкладкам к моменту революции количество российского дворянства доходило до 2 % населения, а того же духовенства – до одного. Разница – в сотни тысяч человек, но мы, напомню, стремимся к максимальной объективности, так что лучше уж преуменьшить, чем преувеличить.

Вернемся, впрочем, к сословиям. С некоторыми прочими из них дело обстоит тоже не так просто. Те же мещане, жители городов российских – ведь далеко не все из них были пролетариями, с восторгом встретившими революцию. Купеческие приказчики и богатые мастеровые, владевшие собственным