— Во-первых, вас сталкивают лбами с императорской семьёй. Видимо, просочились слухи о недавнем инциденте между принцессой и Кираной, — анализировала Подорожникова ситуацию исходя из своего придворного опыта. — А, во-вторых, меры безопасности в отношении личных гостей предпринимает принимающая сторона, так же как и обеспечивает их местом проживания. Кроме того, дипломатический иммунитет на частных лиц не распространяется. А это в контексте ваших претензий к двум датским родам — прямой путь к многочисленным провокациям. Чем таким он тебя взял?

— Закрытие вопросов по вирам с Исбьернами и Блаваленами.

— Весомо, — протянула Тэймэй, попивая воду с лимонным соком. Она спасала иллюзионистку от приступов токсикоза. — Теперь если вы не прибудете, то это будет восприниматься как отказ от собственных претензий, ведь, по сути, оба обидчика из этих родов мертвы.

— Именно, — подтвердил я. — А это уже потеря лица.

— Ну конечно, лучше залезть в пасть к крокодилу, лишь бы не потерять уважение толпы снобов, за большинством из которых топор или прорыв изнанки плачет, — спокойно отозвалась Тильда, орудуя столовым ножом и ровным слоем нанося масло на хлеб. — Тебе земли мало? Или денег?

Махмуд при этих словах заинтересовано покосился на эргу, не понимая какого толка отношения нас связывают, если я позволяю ей так высказываться.

— Всего мне хватает, — отмахнулся я. — Но если я когда-то отойду от дел, то ей, — я указал в сторону Кираны, — здесь ещё жить с этим сбродом по их правилам.

Теперь на мне скрестилось уже гораздо больше взглядов, но лишь эрги смотрели на меня с пониманием, остальные с недоумением.

У Тэймэй и Светы хватило такта не задавать при всех очевидного вопроса, а вот Кирана оказалась не столь выдержана:

— Если ты собираешься уйти, — она выделила это слово особо, — то будь добр забрать и меня из этого серпентария. Я здесь одна со всем этим разбираться не собираюсь!

Мы обменялись с сестрой взглядами, причем я действительно только сейчас понял, что воспринимаю Кирану не как сестру Михаила, а как близкого лично мне человека. Со своим прошлым, жизненным опытом и даже несколько схожим детством. С разницей лишь в том, что она попала на воспитание к Нарве, а я в Цитадель.

— Я тебя не брошу, — раздельно с паузами произнёс, глядя ей в глаза. Пусть слово «клянусь» не было произнесено, но он и не требовалось.

— Я тебя тоже. Кто бы против нас не выступил, — Кирана была как никогда серьёзна. Она вполне осознавала цену данного обещания.

И только Махмуд Кёпеклери в этот момент с затаенной грустью смотрел на всех присутствующих и понимал, что такого уровня преданности и честности в его семье никогда не было и не будет. Среди лесов и болот этой северной страны люди умели жить, любить и ценить друг друга.

Три дня — прискорбно малый срок для подготовки к посещению коронации, а если вычесть логистику, то и вовсе нереальный. Но пока женская коалиция отправилась под охраной кровников по столичным магазинам, я сбежал на императорские верфи принимать отремонтированную «Капельку», на которой нам предстояло отправиться в Копенгаген. Ну и конечно же там совершенно случайно в это же время оказался принц Андрей.

Ещё бы ему там не оказаться, если я заблаговременно с ним связался и попросил о неофициальной встрече. Из всех отпрысков императорской семьи пока он показался мне наиболее рассудительным и вменяемым, что в сложившейся ситуации было серьезным подспорьем.

Красавец дирижабль висел на швартовых канатах рядом ремонтным цехом, а мне предоставили отчет на более чем тысячу страниц с указанием проведённых ремонтных работ и внесённых конструктивных изменений для приведения «Капельки» к общеимперскому стандарту летательных аппаратов.

Инженер ОТК разливался соловьём, рассказывая, как увеличилась скорость и маневренность моего дирижабля, и какое вооружение нового образца было добавлено по личному велению императорской семьи.

Через пять минут я не выдержал и передал инженера в руки человека Белухиной, выделенного мне баронессой по моей личной просьбе. Ну а как я должен был осуществлять приёмку, если совершенно не разбирался в вопросе? Баронесса весьма обрадовалась, что с императорской семьёй мы разошлись относительным миром, но не стала вдаваться в подробности чужих дел. Пока её инженер чуть ли не языком проверял склейку швов на корпусе, я беседовал с принцем в капитанской каюте.

Была она здесь несколько компактней, чем на борту белухинского «Верного», но мне достался трофей иной серии, как мне объясняла сама баронесса. Каюту отделали по высшему классу, восстановив разграбленное пиратами. Мы расположились с принцем у огромного иллюминатора, разглядывая внизу суетящихся рабочих.

Активировав купол тишины поворотом макра в навершии одного из перстней, принц обратился ко мне:

— Рад, что после всех неприятностей, спровоцированных нашей семьёй, вы всё ещё считаете возможным общаться с нами доверительно.

Я по достоинству оценил фактическое признание Андреем Петровичем вины рода перед сестрой и мной, но подозреваю, что причиной тому было расположение далеко не моей персоне. И я не ошибся.

— Как себя чувствует Кирана Юрьевна? — поинтересовался принц, раз уж я не спешил переходить к теме встречи. — Смогли найти специалиста для лечения?

В голосе принца была слышна искренняя тревога и чувство вины, будто он винил себя, что не смог нейтрализовать Эквадо Тортугаса.

— Благодарю, уже лучше. Сейчас спешно собирается и заграничную поездку.

Андрей Петрович нахмурился, переведя взгляд с иллюминатора на меня.

— Я думал, службы Дмитрия Фёдоровича уже сообщили… — я запнулся, видя, что принц совершенно не понимает, о чём речь, но всё же продолжил, — нас с сестрой пригласили на коронацию Кристиана Блавалена почётными гостями в обход Канцелярии Его Императорского Величества.

Глава 18

Его Императорское Величество крепко задумался, переваривая информацию, полученную от среднего сына. Выходило так, что хвалёная разведка Медведева пропустила важную информацию, а их собственная безопасность напротив сифонила, словно дирижабль с пробитым корпусом.