– Чувствую импульс! Энергия идет снизу! Сила ее нарастает!

Старушки принялись дружно креститься.

Наташа наклонилась к лозоходу:

– Виктор Бенедиктович? Это я вам звонила.

Он приподнялся на локте и провозгласил:

– Да спасется отсюда все живое!

Бабульки бросились врассыпную. А Наталья, привыкшая за последние дни к сумасшедшим, терпеливо спросила:

– Вы можете объяснить мне, что происходит?

Арсеньев говорил часа два. Сначала Наташа пыталась записывать его вдохновенный монолог, но минут через пятнадцать поняла, что лозоход пошел по второму кругу, объясняя то же самое другими словами – но все равно непонятно. И потом еще часа полтора она пыталась его остановить, закончить интервью… Но это никак не выходило. Доктор естественно-научных наук не замолкал. Хамить ему не хотелось. А вежливо прерывать словесный поток она еще не научилась.

«Надо будет спросить Полуянова или папу, как такие фонтаны затыкать», – грустно думала Наталья, переминаясь с ноги на ногу.

Наконец Виктор Бенедиктович замолчал.

– Вы все поняли? – строго спросил он.

– Да, конечно, – радостно сказала Наташа. Она очень надеялась, что Арсеньев не попросит пересказать его речь своими словами.

На самом деле она поняла только то, что двор находится в крайне неблагоприятном месте. Концентрация дурной энергии, воронки черной энергетики. Раньше ничего не проявлялось только потому, что зло копило силы. А сейчас решило выползти наружу.

«В общем, полная ахинея», – подвела итог Наташа.

Но слова лозохода натолкнули ее на мысль узнать: а что было раньше на месте этого двора?

Может быть, здесь в лихие времена людей казнили? Или логово колдунов было? Или какая-нибудь больница инфекционная? Резервация для больных тифом? Или кладбище?

Она обязательно завтра сходит в библиотеку и постарается это выяснить.

А сегодня она сказала маме:

– Ну, про хулиганство и в милиции говорят. Но хулиганов не предъявляют. И потом – это слишком просто…

Мама вздохнула:

– Вот вы, журналисты, все такие. Лишь бы мути побольше навести, сенсацию раздуть.

Наташа не стала спорить и попрекать маму тем, что та сама охотно почитывает бульварную газету «Экспресс». Спросила равнодушно:

– Ну а кто второй озорник?

Ей бы очень не хотелось услышать, что им был осточертевший Костик.

– Сказал, что Алексей. Мы – говорит мне – с вами вчера мельком виделись… Это тот, что тебя привез, что ли?

– Ну да, – пожала плечами Наташа.

– А ему что надо? – поинтересовалась любопытная мама.

– Что-что! Влюбился, однозначно.

– Смотри у меня, повнимательней!

– А чего – повнимательней? Парень хороший. Не пьет, не курит. С образованием.

– А резус у него какой?

– Че-го?

– Тебе нужно, чтобы резус-фактор был положительный.

– Ой, мамик, да погоди ты про резусы. Я ж говорю, мы только познакомились.

– В рестораны-то уже с ним ходишь…

Конечно, мамик никогда не преминет упрекнуть.

– Эй, не ворчи! А то без ужина оставлю.

Мама покачала головой. Наташа прочла в ее глазах: «Молодая ты еще… Кто ж тебя на путь истинный наставит».

Но Елена Витальевна решила перенести наставление на попозже. Вдруг паэлья остынет, пока она будет разглагольствовать.

Зазвонил телефон. Мама благородно отложила вилку.

– Сказать, что тебя нет? – предложила она.

– Ладно уж, отвечу. – Наташа не спеша прошла в коридор, где стоял аппарат. Ни в коем случае не надо спешить снимать трубку!

– Але?

– Наташенька, наконец-то, – она узнала голос Алексея Данилова. Голос его действительно был озорным, веселым. – Слушай, есть дело на миллион долларов. Только ты меня можешь спасти!

– Спасти? От чего?

– От позорного проигрыша.

Ого, он, оказывается, играет. А она только что рекламировала его маме как поклонника без недостатков.

Алексей продолжал:

– Слушай, у нас тут с другом пари. Он тоже переводчик, но с английского. И пари у нас языковое. Поможешь?

– Ну, какой из меня лингвист, – протянула Наташа.

– А все просто. Твоя фамилия в загранпаспорте как пишется?

– Narishkina, через палку с точкой.

– Вот и я говорю – через «ай»! – возликовал Данилов. – А Пашка утверждает, что через «вай», то есть через «у» русское.

– Нет, точно через «ай». – Придерживая трубку плечом, Наташа дотянулась до комода и вытащила из ящика загранпаспорт.

– Шикарно! Просто шикарно! Мы с тобой «Дом Периньон» выиграли!

Наташа, сама того не желая, заразилась его энтузиазмом – хотя шампанское не любила. Особенно «Дом Периньон» – редкостная кислятина.

– Слушай, Наташ! – продолжал Алексей. – А у тебя сегодня время есть?

Время-то есть. Только она собиралась его перед телевизором провести.

– А что? – осторожно спросила она.

– Да ничего особенного. Просто соскучился я, – простодушно сказал Алексей.

Вообще-то сегодня, будучи в Новогирееве, Наталья с трудом подавила искушение зайти к нему в гости. Но решила не навязываться. А тут, раз уж он сам звонит – это меняет дело…

– Я за тобой заеду? – предложил Алексей.

– Так приезжай просто в гости! Я тебя паэльей накормлю.

Пауза. Леша задумался.

«М-да, с родителями он знакомиться еще не готов», – поняла Наташа.

Он осторожно предложил:

– Н-ну, может, ты просто спустишься минут через десять?

– Так быстро? Ты ж не доедешь!

– А я от вашего метро звоню, – признался он.

Это уже приятно.

– Ну хорошо, – согласилась Наташа. Она с трудом сдержала ликующие нотки в голосе.

– Паспорт с собой захвати, ладно? Пашка, ну, с кем я спорил, сейчас на Пушкинской. Будем проезжать мимо – предъявим. И выигрыш сразу получим.

Обожают эти мужики спорить. А еще пуще – выигрывать споры.

Наташа пожала плечами и бросила загранпаспорт в сумочку.

Когда она, довольная и румяная, вернулась на кухню, мама сказала:

– Можешь ничего не объяснять. Иди. Только до двух не гуляй. Это вчера я тебя простила, потому что сама припозднилась. А сегодня чтобы к одиннадцати дома была.