ворот во внутренние улицы города. Катя осторожно дотронулась до гладких загрунтованных стен.

– Яруш, а как так сделали? Город же деревянный.

А стены гладкие, будто эмалью покрытые.

– Внутри стены земляная насыпь, ее деревом обшивают, а сверху покрывают кирпичом-сырцом, глиной. Она высыхает на солнышке, и ничто такую стену не берет, ни таран, ни ядра пушечные, ни огонь.

– А роспись?

– А это уже для красоты… Чаще крепости некрашеные.

А они тем временем выскочили на внутреннюю, метров пять шириной, улицу, по которой сновал народ: бородатые мужчины в коротких, до колен, льняных рубахах, важные женщины, ярко, по-праздничному одетые. Любопытные ребятишки всех возрастов босоного суетились, хохотали, лузгали семечки и смачно заедали медовыми пряниками, не обращая ни малейшего внимания на девочек.

Быстро ступая по деревянному настилу, почти такому же, как в Тавде, только добротнее, девочки пробирались сквозь эту гомонящую толпу к центру города.

Катя прислушалась: под бревенчатым настилом, судя по звуку, шумела вода, однако от мостовой не поднимался запах сырости и нечистот, значит, вода в канаве была постоянно свежая.

Катя топнула ногой, чтоб удостовериться:

– Там пусто, что ли?

– Там канава с водой, чтоб дождь и сырость уходили.

По сути, это была ливневая канализация! Очевидно, Аркаим строился по радиальному принципу – с одной стороны жилые помещения примыкали к внешней, глухой стене, а с другой – выходили на главную улицу. Сегодня, в самый разгар ярмарочного дня, многие из них оказались настежь распахнуты, из них тянуло дымом и едой, у ворот торопливо переговаривались хозяйки, суетились дети. Другие же дома оказались, наоборот, закрыты.

– А что это за помещения? – спросила Катя, указав на ровные ряды одинаковых дверей и занавешенных окон.

– Здесь ремесленники живут. Большие семьи. А в иных домах и по нескольку семей. Здесь же иной раз и ученики селятся, те, которые подмастерьями пришли, – пояснила Ярушка. Она показала Кате на дома-ячейки: – Здесь, во внешней стороне, тридцать пять домов.

– А какие они изнутри? – Катя любопытно вытянула шею.

Ярослава хохотнула:

– Увидишь… Да ты не пялься, как чужачка!

– А ты – ты тоже в доме как подмастерье живешь, когда учишься здесь?

Ярушка покачала головой:

– Не-е-ет. Там, внутри, в Большом Аркаиме, – она махнула вправо, за еще более высокую внутреннюю стену, – дома волхвов, библиотека, школа. Все ученики волхвов и ведунов живут в общих домах.

Один – для мальчиков, один – для девочек. Живем сами, хозяйство тоже ведем как положено, к нам приставлены матроны для порядка. Если кто на излечение приехал али за советом каким, те за воротами селятся.

– То есть здесь учеников мало? – удивилась Катя. – Я просто думала, что это большая школа, академия или вроде того.

– Ну, это не совсем школа, – улыбнулась Ярослава, – это… Ну, как стольный град, только по умениям всяким, понимаешь?

Катя кивнула:

– У нас бы сказали «культурный центр». Ярослава пожала острыми плечами:

– Наверно, можно и так. Тебе виднее.

И она подошла к одному из домов: квадратные оконца занавешены, дверь распахнута, а на низкой скамеечке, вытянув ноги на деревянную мостовую, сидит, подремывая, дородная женщина в красном платке и цветастом переднике.

– Здравия тебе, тетушка Марфа.

Женщина открыла глаза, широко и белозубо улыбнулась:

– И тебе здоровья, Ярослава. Никак на соревнования пришла?

– Да, пришла. Да вот подружку с собой привела. Женщина бросила короткий взгляд в сторону Кати.

– Здравствуйте, – та вежливо поприветствала тетушку.

Марфа снова улыбнулась:

– Ну и хорошо, заходите, устраивайтесь. Сейчас кормить вас буду тогда!

Ярослава поблагодарила и вошла внутрь, в полумрак и прохладу.

– А ты почему «ты» говоришь? Это же… невежливо как-то[10].

– Так кто ж одному человеку выкает? Выкают или когда народу много, или врагам. А тетушка Марфа – не враг мне. Она матрона наша, – и она махнула Кате рукой. – Заходи. Заодно и поглядишь, как мы здесь живем.

И Катя, затаив дыхание, нырнула в мягкое, вкусно пахнущее гречневой кашей и сливочным маслом нутро общего дома для девочек.

Глава 25

Общий дом

Кате пришлось несколько минут подслеповато жмуриться, ждать, когда зрение наконец привыкнет к полумраку и даст оглядеться.

Она оказалась в длинном, почти прямоугольном помещении, чуть суженном у входа. Через узкие глазки вентиляции и продолговатые окна под потолком, перекрытые тяжелыми балками, проникало достаточно света, мягкого, рассеянного: на деревянном полу красовались красноватые прямоугольники. Справа от входа, на разномастных резных опорах, высился второй ярус с установленными на нем кроватями. Под ним – рабочая зона. В центре – массивный стол с лавками по обе стороны. По левой стороне от входа – длинный ряд полок с посудой, кухонным и рабочим инвентарем, небольшими деревянными емкостями для круп и совсем крохотными пузырьками – для специй.

На отдельной, крайней от входа полке горкой лежали толстые восковые свечи (видимо, далеко не все здесь умеют делать светозары, подумала Катя), высилась стопка бересты, тонко раскатанные глиняные пластинки, веером торчали остро заточенные палочки для письма и, как великая реликвия, стоял небольшой кованый сундук с навесным замком. Катя, как дочь искусствоведа, сообразила: в нем одна из самых больших ценностей тех лет – бумага.

По той же стороне, в дальнем углу слева, темнела низкая, Кате по колено, печь, рядом с которой удобно примостились здоровенная емкость.

– А там – что? – спросила она у уплетавшей черешню Ярушки.

– Печь.

– Нет, рядом?

– Колодец…

– У вас что, в каждом доме колодец?

Ярушка кивнула и отправила в рот очередную горсть спелой ягоды:

– А что?

– Здорово у вас…

Та самодовольно хмыкнула:

– А то! Аркаим! – Она стянула с плеч мешок и направилась в сторону приставной лестницы. – Пойдем тогда устраиваться!

Ловко забравшись на второй этаж, Ярушка бойко побежала вдоль рядов с кроватями.

– Идешь ли? – ее макушка выглянула из-за резной пилястрины.

Катя поправила мешок и осторожно вскарабкалась по приставной лестнице.

– Яруш, а чего у вас все подставки на кухне резные да разные, ни одна на другую не похожа?

Из противоположного конца галереи послышался Ярушкин смех:

– Да это мальчишки. Они мастерят поделки всякие по заданию мастеров, а что дереву просто так пропадать? Вот делают всякую нам утварь разную для хозяйства, украшения: шкатулки, бусики. Что корявенькое, что очень даже ничего. Потом тебе покажу… Ты проходи сюда! Тут места свободные есть, здесь и устроимся!

Катя направилась на голос, мимо ровных рядов простых деревянных кроватей, покрытых яркими лоскутными одеялами и отгороженных друг от друга легкими перегородками.

Ярослава ждала ее в самом конце, уже распаковывая свой мешок и укладывая