к празднику. Не хочешь присоединиться?

Тишина.

— Блэйк, послушай…

— Что тебе от меня нужно?!

Ракель поразила ее враждебность. Они никогда не общались, но взгляд Блэйк, устремленный на нее, выражал такую злобу, будто между ними пролегла тропа войны.

— Почему ты на меня кричишь? — Ракель присела на край кровати. — Я просто хочу помочь.

— А разве я просила о помощи?

— Блэйк, ты здесь совсем одна — в темноте и тишине. Я всего лишь прошу тебя присоединиться к остальным. Будет весело.

— Я не нуждаюсь в веселье.

Ракель заметила у нее в руках фотографию в рамке. На ней были изображены две улыбающиеся девушки. Одной из них являлась сама Блэйк, а вторая была очень на нее похожа.

— Это твоя сестра?

Девушка прижала фото к груди.

— Какое твое дело?

— Я просто спросила. Эмилия рассказала, что произошло.

— Вот и общайся с ней! Уверена, она расскажет о нас еще много интересного.

— Почему бы тебе самой этого не сделать? Я же вижу, как тебе больно.

— Ты что, психолог?

— Нет. Горничная.

— Ах, горничная. — Блэйк печально усмехнулась. — С каких пор в обязанности уборщиц входит промывка мозгов?

Ракель проигнорировала укол. Не нужно иметь диплом, чтобы видеть очевидное.

— Зачем ты прячешься здесь ото всех? — спросила она. — Они не желают тебе зла.

— Ты так хорошо их знаешь? — фыркнула Блэйк.

— Нет. Но поняла, что их заботит твое поведение.

— Ты понятия не имеешь, во что вляпалась. — Во взгляде Блэйк все еще пылала злоба. — Они только кажутся хорошими. Особенно эта стерва Лорен. Она возненавидела нас, как только мы сюда пришли. Советую тебе и твоим друзьям убираться из их логова.

Ракель нахмурилась.

— Почему же ты все еще здесь?

— Мне некуда идти и нечего терять, — ответила Блэйк. — Можешь продолжать целовать задницу Лорен, но запомни: она не такая добрая, какой хочет казаться. И ее байка о том, что Саманту разорвали твари, звучит не слишком правдоподобно. Часто случается, что во время вылазки кого-то якобы убивают мертвецы. Но ни разу шайка Лорен не принесла с собой тело, чтобы его похоронить. Я заметила, что пропадают самые неугодные. До Саманты был Боб — алкоголик, который сильно раздражал Лорен, а до него — Мэл, бывшая проститутка. Лорен избавляется от тех, кого считает отбросами, и вылазки — лучший способ покончить с человеком, не вызвав подозрений у группы. Если чем-то ее разочаруешь, то жди приглашения на вылазку.

Слова Блэйк заставили кровь Ракель похолодеть. Она подозревала, что девушка просто не ладила с Лорен и желала очернить ее в глазах окружающих. Должно быть, винила в том, что не спасла сестру, и считала, будто Лорен намеренно убила Саманту. Если рассуждать логически, то зачем ей это нужно? В мире, где живых почти не осталось, важна любая помощь.

И все же Ракель не могла избавиться от ощущения беспокойства.

— Можешь присоединиться в любое время, — сказала она, уходя. — Тебе будут рады.

Спускаясь, Ракель пыталась найти рациональное объяснение словам Блэйк. Девушка была еще очень молодой и полной эмоций. Она потеряла сестру, и теперь в каждом видела врага. Для человека ее возраста такое поведение нормально. Но все-таки — почему она так враждебно настроена против Лорен? Почему обвинила ее в таких тяжелых преступлениях?

Когда Ракель спустилась к остальным, Лорен и ее друзья уже вернулись с вылазки. В глаза сразу бросились мрачные лица членов группы.

— Что случилось? — спросила Ракель, подойдя к Эмилии, сидящей на полу и устремившей взгляд в никуда.

— Терри погиб, — сообщила та.

Ракель знала Терри. В убежище он выполнял роль сторожа. Часто вызывался в ночной караул, а также вел учет продуктов, одежды и оружия. Несмотря на свою полезность Терри обладал несносным характером: нецензурно ругался, цеплялся к мелочам, пугал детей, много курил и любил приложиться к бутылке.

— Как это произошло?

— Они наткнулись на стадо, — рассказала Эмилия. — Терри уронил рюкзак с припасами и хотел его поднять, но не успел. Его окружили. Остальные ничего не могли сделать.

Эмилия расплакалась. Не то чтобы она любила Терри, но имела к нему странную привязанность.

Ракель подошла к эскалатору, села на ступеньку и вытянула ноги. Сердце забилось сильнее, чем обычно. Что, если на какой-то миг поверить Блэйк? Факты говорили сами за себя: проблемный человек умирает от лап и зубов зараженных. Ими кишели улицы, так что никому не придет в голову подозревать живых. Терри — просто неизбежная потеря. Жизнь каждого на волоске.

И все же — если поверить Блэйк хотя бы на секунду?

— Значит, на этот раз Терри? — прозвучал рядом голос.

Ракель резко повернула голову. Рядом сидела Блэйк.

— Что… ты здесь делаешь?

— Ты ведь сама меня пригласила, помнишь? — Блэйк посмотрела через ее плечо. — Значит, Терри. Что ж, подруга, ставлю на Джеймса. Твоя ставка?

Ракель недоуменно проследила за ее взглядом и увидела одноглазого Джеймса, беседующего с Лорен. Судя по мимике и жестам, та о чем-то его просила, и он соглашался.

— Я тебя не поняла, — пробормотала она.

— Спроси у него, о чем они ворковали, — прошептала Блэйк ей в ухо. — Уверена, Лорен позвала его на следующую вылазку. Это всегда происходит. Я не выделяюсь, но все замечаю. Как только кто-то погибает, Лорен ищет ему замену. Поговори со своим другом и поймешь, что я права. — Она отстранилась и потянулась. — Ну, так насчет ставки: уверена, скоро вы с Джеймсом попрощаетесь. А, может, я ошибаюсь? Назови имя, и победитель получит шоколадку.

Она захихикала по-детски, а по коже Ракель пробежали мурашки. В один миг она вдруг почувствовала себя ягненком в волчьей стае.

XXV. Франк

Рассвело.

Франк проснулся в относительном тепле и полном одиночестве. Сквозь плотные шторы с трудом пробивался дневной свет. В солнечную погоду ему удавалось создать в комнате приятный полумрак, но сейчас Франк с трудом различал силуэты мебели. Полоски света, притаившиеся в складках штор, сообщили, что уже как минимум позднее утро.

Голова была тяжелой, как купол. Франк не привык пить. Он делал это редко и символически, но вчера вдруг захотелось изменить принципам и влить в себя гораздо больше половины бокала.

Вчера случилось кое-что еще.

Только сейчас мужчина понял до конца, что находится в комнате один. Закрытые шторы, — раньше такого не было. Хайди имела привычку будить его, распахнув их с утра пораньше, и все время говорила, что во время зомби-апокалипсиса не бывает выходных. Мол, вставать надо рано, чтобы успеть сделать больше полезных дел. Но сегодня она впервые за долгое время дала ему выспаться. Франку не пришлось шарить