Датированные события подписывались в виде аббревиатуры «ВН», которая являлась не только расшифровкой инициалов — Владислава Назарова, — но и отражала главную истину поступков убийцы — возмездие, отождествляясь с инициалами от Всемогущей Немезиды.

Уставшие следователи увлеченно читали записи убийцы без передышки. Разложенные по столу отксерокопированные листочки дневников передавались из рук в руки.

— Эта Назарова — монстр в человеческом обличии, — высказалась возмущенно Осипова.

— Да, сражаясь с чудовищами, надо остерегаться, чтобы самому не превратиться в чудовище, — высказался Медведев.

— Дневники чудовища, — подытожил капитан Колесников. — События за седьмое апреля читал? — спросил Денис, обращаясь к Максу.

— Нет еще.

— На, глянь, — передавая листы, сказал Денис. — Дел у нас еще невпроворот.

Макс принялся за изучение записей:

«Главное чудовище моей жизни повержено — это исчадие ада сдохло на моих глазах, это имя я не хочу ни произносить вслух, ни писать. Имя, которое она не имеет право носить с достоинством. Свершилось то, о чем я мечтала на протяжении всей своей жизни. Ей было предначертано самое суровое и мучительное наказание Немезиды за ее грехи и злые деяния. Я вернула это дьявольское отродье обратно в преисподнюю. Именно там ей место.

Средь ночи я стащила с кровати сонное тело этой мрази, предварительно обезвредив ее, подсыпав в ужин сильнодействующие препараты, расслабляющие мускулатуру. Она не сразу поняла, в чем дело, когда пришла в себя, полностью голая прикованная к креслу. Я зафиксировала ее тем самым проводом, которым она меня часто избивала. Мои душераздирающие детские вопли от того, что она морила меня голодом, выставляла обнаженной и босой на лютый мороз, часами заставляла стоять на сухом горохе, не сильно тогда ее волновали. А теперь меня не волновали ее муки, ведь она не заслуживала никаких оправданий.

Я сразу отрезала ей ее поганый, грязный язык, так как никакие ее мольбы и просьбы не убедили бы меня пощадить ее и чтоб у нее не было возможности позвать на помощь. Да зачем ей этот орган, все равно она его использует не по назначению. Ее скверный язык только и умеет нецензурно браниться, постоянно изливать упреки и недовольства, орать и извергать кощунственные издевательства в мой адрес — родной дочери. Я не помню нежных слов, сказанных мне, ласкового шепота, похвалы, колыбельных, спетых мне.

Она умоляла меня глазами, наполненными ужасом и отчаянием. Как часто и я, стоя на коленях перед ней в слезах, умоляла не бить меня, но ее это не останавливало и меня не остановило. Мне не нужны были ее раскаяние, слова сожаления, я не хотела слышать от нее слово “прости”. Срок ожидания извинений давно истек. Она прекрасно понимала, что наступил день расплаты, что перед ней стояла я в роли палача, неся кару за ее отвратительные поступки. Ха, ха, ха! Она даже обмочилась от страха, когда поняла, что ее ждет впереди. А впереди ее ждала только смерть, в извращенной форме, в страданиях и муках до последнего вздоха, смерть без пощады.

Я отрубила ей кисти. Эти холеные руки всегда с идеальным маникюром, длинными ногтями, покрытыми красным лаком, нежной мягкой белой кожей. Она так любила за ними ухаживать, наносить сто раз на дню различные крема и маски. Руки, которые ни разу меня не обняли, ни разу не погладили по волосам, руки, от которых я знала только побои.

Истекая кровью, изнывая от боли, она теряла пару раз сознание, но я приводила ее в чувство, так как хотела, чтоб мучения ее были длительными и болезненными. Жаль, что ее прогнившая душонка не выдержала истязаний, ее хватило немного больше чем на сутки. Это ничтожно маленький срок, она глумилась надо мной всю мою жизнь. Но я успела высказать этой сволочи все, припомнив самые несчастные мои дни, проведенные с ней. Когда она предъявляла неадекватные требования как к взрослому человеку, немыслимые ультиматумы, спекулируя и манипулируя мной. Где я испытывала от нее только отсутствие сочувствия и эмпатии, вечное обесценивание меня и моих поступков. Напомнила о постоянном равнодушии, которым она меня душила, о чрезмерном контроле, который отравлял мне жизнь и не позволял чувствовать себя свободной и полноценной личностью. Я не прощу ей никогда, что она лишила меня главного женского предназначения. Принудив сделать меня в юности роковой аборт, который отнял у меня возможность стать самой матерью. За что я возненавидела ее еще больше.

От отвратного тела я избавилась, расчленив это отродье на мелкие кусочки. Ночью я пробралась на рядом стоящую ферму и устроила свинкам пир из помоев ее мерзкой плоти, а оставшиеся трудно перевариваемые части тела я закопала в разных местах.

Этот день я не забуду никогда, самый замечательный из всех моих дней. Нужно было отметить знаменательное событие красочно. Поэтому после победы над чудовищем я устроила огненное представление. Мне не составило труда устроить импровизированное короткое замыкание, включив большое количество электроприборов в одну розетку. А для скорейшего распространения возгорания я вдобавок подожгла шторки на окнах. Пламя быстро перекинулось на деревянные перекрытия нашего хилого дачного домика. Огонь не только завораживает своей красотой, но и является идеальным орудием преступления, помогающим заметать следы. О, как все горело и трещало! Искры разлетались. Охваченный огнем дом превратился в ярко красно-оранжевый огромный костер с фиолетовым свечением, освещая ночное небо. Файер-шоу удалось на славу! Сердце билось быстрее, дыхание учащалось. Пожар полностью уничтожил жилье. Запах гари и клубящийся столбом дым символизировали завершение кары над ней и очищение мира от ее гнилостного духа.

Благодаря хорошо продуманному мною плану, я легко навела полицию на нужную мне версию, что после возгорания дома чудовище в панике выбежало на улицу для привлечения помощи, потеряв ориентацию ночью в темноте, заблудилась в лесу. Холодный расчет и выдержанная мной тактика дали мне безукоризненное алиби. Я тушила вместе с соседями пожар, принимала активное участие в безуспешных поисках твари, чтоб отвести от себя подозрения.

Полиция вместе с отрядом добровольцев развернули поисково-спасательные мероприятия. Сегодня третий и заключительный день безрезультатных поисков пропавшей скотины. Их затея найти без вести пропавшую после пожара закончилось неудачей. Волонтеры сбились с ног, прочесывая ближайшую лесополосу, все вымотались и устали, они сделали все, что было в их силах.

Только мне известна истина произошедшего. Я вне подозрения, полиции нечего мне предъявить, не найдено никаких улик, которые могли бы меня скомпрометировать. Они себе предположить не могут, что я далеко не потерпевшая в этой истории, а главный режиссер-постановщик и ведущая актриса этого превосходно разыгранного спектакля. Они никогда ее не найдут, я уничтожила ее никчемное существование на этой земле.