– Нет. Всё равно нельзя. Ты там оставайся, чудище. А если чудище не ты, то всё равно оставайся, оно скоро тебя съест, набьёт живот и успокоится. Наверное, оно на запах пришло.

Запах. Что-то в воздухе в самом деле было. Что-то неприятное. Привычные ноты крови заглушали всё остальное, путали сознание, но уверенность, что нечто там есть, не оставляла бастарда. Он слишком увлёкся общением с Итвом.

В глубине, освещая наконец себе путь, пока рыцарь что-то бурчал, Рирз нашёл тела мужчин – три человека, один в доспехах, при единственном небольшом источнике света рассмотреть его одеяния получалось не очень хорошо. Второй убитый, без доспехов, в плотном камзоле и перчатках из дорогой кожи, лежал чуть в стороне. Из его тела кто-то вырвал целые шматы, а длинные полосы царапин, лишь подчёркиваемые разодранной и пропитанной кровью тканью, выглядели знакомо. Третий, крупный мужчина в кольчуге, ещё дышал, но из-за ран, которые Рирз мог рассмотреть, это могло продлиться ещё весьма недолго. На всякий случай сын Рогора попробовал хоть немного привести человека в себя, но это не помогло. Рыцарь только округлил глаза от страха и скривил рот, чтобы что-то сказать. Кроме едва слышного хрипа из него ничего не вырвалось. Впрочем, возможно, он делал это не по своей воле и уже одной ногой был в могиле.

Сомнений в том, что расправился с пострадавшими он сам, у Рирза не имелось. Но что-то не давало ему покоя. Всё тот же запах и непонимание, что забыли рыцари в этом совершенно неподходящем для их положения месте. И откуда взялась эта проклятая деревянная крышка, на которой теперь восседал один из подданных короля.

Бастард проследовал дальше, переступил через руку, которая ранее принадлежала кому-то из растерзанных, и наткнулся на ещё нескольких мертвецов – молодые девы, обнажённые, со связанными за спиной руками, с обезображенными лицами, изуродованными телами. Они лежали рядом с бочками, которые должны были унести отсюда сиры в первую очередь, – Орден Пути, насколько помнил слухи северянин, славился своими пьяными похождениями. Работа славных мужей заключалась в передаче важных посланий и доставке или сопровождении кого-то высокопоставленного или чего-то ценного. Большинство ордена проводило львиную долю времени в плаваньях от Ферстленда до Новых Земель, и уж там-то предавалось возлияниям. Рирза сиры не сопровождали, зато от Вихта в своё время он наслушаться успел. Южанина до глубины души возмущало недостойное поведение рыцарей.

– А что это за бочки здесь?

– Не открывай! Это очень важные бочки, нам их доставить надо… Кое-куда, в очень важное место. Но в них ничего интересного нет!

– Важные, но неинтересные, это как? Они заколочены? А почему на них… Это что за пучки трав? Воняют!

– Не трогай ничего, там всё как надо! Наставник…

– Влюблён ты в него, что ли? Наставник, наставник, наставник…

– Да он меня из такого места вытащил, что ты и представить себе не можешь! – Итв продолжал что-то говорить, наверное, рассказывать о нелёгкой судьбе. Рирзу было не до болтовни.

Любопытство, как часто бывало, брало верх над разумом. Кто бы стал столь крепко заколачивать и бросать на произвол судьбы вино? Холдбист вернулся к телам, забрал все имеющиеся у них ценности и сначала хотел взять чужой меч, но после обнаружил совсем рядом с умирающим свой собственный. Один из кинжалов торчал в лице худосочного и самого неодетого из мужчин, и только когда захватчик Фиендхолла обошёл его с другой стороны, то увидел рукоять. Второй же короткий клинок Рирзу найти не посчастливилось.

Меч противника, куда более мощный, чем имеющийся у него, и пару ножей Холдбист прихватил, чтобы разобраться с бочками. Сверху его настойчиво просили не совать нос куда не следует, чем только подстёгивали. Ёмкости для хранения оказались тяжёлыми, в них и правда что-то плескалось, если подви́гать, но запах, который стал наполнять помещение, иначе как тошнотворным назвать не поворачивался язык.

Вино имело совсем другой аромат, уж Рирз это точно знал.

Итв не затыкался всё то время, пока бастард, прикрываясь то и дело грязным и пропитавшимся потом рукавом, отворачиваясь и жмурясь, отбрасывал воняющие связки трав и продолжал расправляться с крышкой бочки. Собеседник опасался входить, Рирз бы точно ощутил открывшуюся дверь, хотя бы по освещению и свежему воздуху, а слова сира-лгуна не интересовали Холдбиста. Наконец, когда мужчина справился, с трудом откинул прочь крышку и, подхватив свечу, приблизился, чтобы понять, что же там скрывали, то чуть не выронил единственный источник света.

Рирз плотно прикрыл лицо рукавом, на котором было немало засохшей крови, не столько от вони, сколько от удивления и омерзения. Ещё более истерзанное тело молодой дамы – скорее всего дамы, понять точно было сложно – со связанными за спиной руками, едва утрамбованное в бочку и залитое водой с солью, пробыло в этом подвале не один цикл, а может, и не один сезон. Точнее можно было узнать только у лекарей.

Изуродованные тела явно подвергавшихся истязаниям, засов с замками внутри, рыцари, которые отдыхали в неизвестной таверне, расположенной непонятно где и не имеющей никаких отличительных черт, ещё и не желающие выполнять приказы сразу по прибытии, любовно запрятанные свечи, полураздетый мертвец… Рыцари Ордена Пути жестоко развлекались в северном городе. Уже не один раз.

Судя по всему, Рирз каким-то образом помешал им, или мужчины пришли вместе с дамой туда, где уже находился бастард. А может, Холдбист услышал шум, или голоса, или даже крики и пришёл на них. Дальше он, скорее всего, сражался с рыцарями, а один из них догадался сбежать и закрыть за чудовищем двери и теперь яростно удерживал их. Противостоять северянину он боялся больше, чем раскрытия его с братьями тайны. Интересно, а не боялся ли он, когда насиловал? Или стоял на страже для своего наставника и сиров, которые приняли его в свою компанию?

Скверная, хоть и забавная ситуация – оба оставшихся в живых должны убрать противника, потому что тот является опасным свидетелем. Влипать в более занимательные ситуации умел только Вихт Вайткроу со своей любовью к быстрому и неосмотрительному перемещению через леса дикарей и оставлению бесхозной невесты.

– Ты там бочку открываешь? – поинтересовался выживший рыцарь.

– Нет. Ты же попросил меня её не трогать. – Рирз ещё раз взглянул внутрь. Странно, что Итв не почувствовал запаха, наверно, уже привык. – Может, выпустишь всё же?

Рыцарь задумался. Рирз вернулся к двери, оставил свечу на нижних ступенях и тихо вытащил меч. Если сир всё же решится, убрать его надо будет быстро. Скорее всего, собеседник сейчас думает о том же.

– Чудовище не говорило, но… Я не могу быть уверен, что ты настоящий человек. А если ты убьёшь меня, когда я тебя выпущу?

– Я не стану. Я даю тебе слово. – Бастард едва заметно ухмыльнулся. Он должен расположить к себе врага, чтобы спастись, и для этого хороши любые средства. – Могу и Богами поклясться, если желаешь.

Боги не интересовали Рирза, он не верил в них, а даже если таковые имелись, то маловероятно, что их самочувствие и мощь могли бы изменяться в зависимости от слов обычных смертных вроде бастарда. Значит, эти все клятвы не имеют никакого веса. Тем не менее они произвели впечатление на рыцаря.