с Машкой план – оформить нотариально заверенный договор дарения квартиры в жилом комплексе «Мой РАЙ-ОН» в виде односторонней сделки.

– Вы сможете это сделать? – спросила я Щеткина.

Тот пожал плечами под строгим, довольно качественным летним костюмом.

– Разумеется. Это совершенно законная, хотя и не очень распространенная сделка. Однако я должен предупредить вас о некоторых последствиях вашего шага.

– Меня не интересуют последствия.

– Елена Сергеевна, вы же судья и понима– те, что я не могу нарушить должностную инст– рукцию.

– Да, простите. Разумеется. Я слушаю.

– Во-первых, факт дарения невозможно будет отменить. Другими словами, если вы передумаете, то не сможете вернуть свою квартиру обратно без согласия собственника. Аннулировать договор, который мы сейчас подпишем, невозможно.

– Я это понимаю и не передумаю.

– Хорошо. Идем дальше. Несмотря на то что квартира пробыла в вашей собственности менее трех лет, вам не придется платить никакой налог. После перехода прав собственности вы, как даритель, ничего платить не будете, так как передаете свою недвижимость безвозмездно и не получаете никакой оплаты. Это позитивный момент.

– Прекрасно.

– Если бы вы дарили свою квартиру близкому родственнику, например детям, родителям или братьям-сестрам, то они бы тоже не платили никакого налога.

– Вот я ей и говорю, чтобы она подарила квартиру дочери, – вмешалась Машка. – У нее есть совершеннолетняя дочь Александра. И квартира бы у девки была, если уж она сама в ней жить не хочет, и налог платить не надо.

– Мы не будем сейчас это обсуждать, я в здравом уме и твердой памяти собираюсь заключить одностороннюю сделку и передать в дар двухкомнатную квартиру в жилом комплексе «Мой РАЙ-ОН» гражданину Российской Федерации Миронову Виталию Александровичу. И этот документ мы сейчас и заверим вашей, господин нотариус, подписью.

– Хорошо-хорошо. – Щеткин поднял вверх обе руки, показывая, что сдается. – Последнее уточнение. Так как господин Миронов не является вашим родственником…

– А мог бы, – снова вставила неугомонная Машка.

Нет, ей-богу я когда-нибудь прибью свою излишне инициативную подругу. Мне хотелось поскорее все закончить, потому что в кабинете у нотариуса было душновато и у меня снова начинала кружиться голова, вызывая ставшую уже привычной тошноту.

– … То ему придется заплатить в пользу государства налог с той стоимости квартиры, которая указана в вашем договоре купли-продажи. Тринадцать процентов – это весьма солидная сумма. Человек, которому вы дарите квартиру, попадает на сумму не меньше миллиона.

– Ничего, он справится, – заверила я. – В сравнении со стоимостью квартиры это не та сумма, о которой можно переживать. А для господина Миронова тем более.

– Хорошо. Тогда я сейчас составлю договор, который вы подпишете, а я заверю.

– Хорошо. Мне нужно, чтобы вы еще отправили его второй стороне заказным письмом с уведомлением о вручении. Вы можете это сделать? Разумеется, почтовые расходы и ваши услуги я оплачу.

– Да, я могу это сделать.

Щеткин принялся за составление документа, то и дело бросая на меня взгляды. Клянусь, в них читалась чисто мужская заинтересованность. С одной стороны, мне это льстило, с другой, я была настолько подавлена всеми происходящими вокруг меня событиями, что даже думать не могла, что на свете существуют какие-то другие мужчины, кроме Виталия Миронова. Да, от этого своего «счастливого» романа я буду оправляться очень долго. А может быть, и не оправлюсь до конца никогда.

«Сама виновата, – огрызнулся мой внутренний голос. – Поверила в сказочку, которую сама себе сочинила, вот и испытывай на своей шкуре все те волшебные ощущения, какие бывают после возвращения космонавтов с орбиты. Полетала в космосе, учись теперь заново ходить по грешной земле. Как в песне поется? «Принцев много, и на всех их не хватает»[5]. И с чего ты, Кузнецова, взяла, что именно ты заслуживаешь того, чтобы сказочный принц прискакал именно к тебе? На белой “Ауди” вместо коня».

К восьми вечера документ был составлен, подписан и отложен в папку «Почта». Щеткин заверил меня, что завтра прямо с утра его помощница отправит письмо адресату, а значит, максимум послезавтра Виталий будет знать, что является безраздельным собственником квартиры в «Моем РАЙ-ОНе». Его возможная реакция меня, признаться, слегка тревожила.

Мы договорились, что уведомление о вручении нотариус скинет мне на электронную почту, я продиктовала ее вместе с номером телефона на случай непредвиденных обстоятельств, и на этом мы распрощались. Домой я приехала в начале десятого и совершенно без сил. Ужасно хотелось есть, но я отчетливо помнила, что дома нет ничего, кроме яиц в холодильнике.

Я решила зайти к сестре, у нее точно найдется ужин. Да и племянники действовали на меня умиротворяюще. Вся семья Таганцевых-Кузнецовых была, разумеется, в сборе. Бальзамом на душу было то обстоятельство, что все они обрадовались моему приходу. Даже Костя. А я-то была уверена, что он на меня злится. Гонцов, приносящих дурные вести, как известно, не любят.

– Вовремя ты, – шепнул мне Таганцев, пока я снимала обувь в прихожей. – Я как раз сегодня хочу поговорить с Наткой и, признаться, побаиваюсь.

– О чем?

– О том, что нам придется продать эту квартиру и переехать в какую-нибудь попроще. Она расстроится, вот в чем беда. Поможешь мне аргументами?

– Помогу, – вздохнула я, понимая, что сегодняшний бесконечный день даже не думает подходить к концу.

Вопреки Костиным опасениям Натка восприняла новости довольно спокойно.

– Вот оно что, – сказала она, выслушав историю про скидку на их квартиру в обмен на Костино вмешательство в уголовный процесс. – А ларчик-то просто открывался. Теперь понятно, почему Лена такая бешеная. И с Мироновым рассталась, и квартиру ему вернуть собирается.

– Уже вернула, – сообщила я. – Вот только от нотариуса я.

– Наташ, ты же понимаешь, что мы не можем тут остаться, – сказал Костя. – Во-первых, проверка идет, и то, что я живу в этой квартире, меня точно не красит. Во-вторых, меня правда могут уволить, и тогда все эти коммунальные платежи будут нам просто не по карману. А в‐третьих, тут мне все напоминает о том, как я дал слабину и впервые в жизни отказался от своих принципов. Понимаешь?

– Да и бог с ней, с этой квартирой, – ответила Натка, помолчав. – Как говорится, не жили хорошо, нечего и начинать. Да и нет тут ничего хорошего. Платежи огромные, правление ТСЖ – жулики, Настюша в этом детском саду каждый день плачет, все равно ее с осени придется в другой переводить, так почему бы и не на новом месте. Да и Лена отсюда переезжает, так что все равно нам в одном доме не жить. Ты уже нашел что-нибудь?

– Нет, ищу, – признался Костя. – Эту квартиру выставил на продажу, смотрю