памяти будет непросто. Совсем непросто. Хотя я же любила Никиту Говорова и тяжело переживала наше расставание, инициатором которого сама и была. Но ведь быстро утешилась. Хотя и это произошло так легко только благодаря знакомству с Мироновым.

Машка тактично отвернулась, давая мне время прийти в себя. Она достала телефон, деловито потыкала в кнопки, вызывая из памяти аппарата телефон неведомого мне Евгения Щеткина, и спустя пять минут бодро отрапортовала, что сегодня в семь нотариус будет меня ждать.

– После работы выдвигаемся, – сказала она. – Нужно взять паспорт и документы, подтверждающие право собственности на квартиру. Так как они у тебя явно не с собой, у тебя есть время, чтобы решить, кто именно их тебе привезет. Ты же помнишь, где они у тебя лежат?

Разумеется, я помнила. Первым делом я позвонила Сашке. Однако та не выказала готовности прийти мне на помощь.

– Мам, Фома уехал по делам, поэтому машины у меня нет. Добираться на общественном транспорте и терять время я не собираюсь, у меня стрим скоро. И вообще, я считаю дикостью отказываться от отдельной квартиры, о которой мы так долго мечтали. Ты, принимая решение, обо мне совершенно не подумала. У меня своя личная жизнь, которая будет нарушена, если ты вернешься в нашу квартиру. И я своего согласия на это, кажется, не давала.

Я не верила своим ушам. Моя Сашка, оказывается, была против, чтобы я возвращалась в нашу квартиру, аренду которой до сих пор исправно оплачивала. И коммунальные платежи, кстати, тоже. Мое возвращение домой она воспринимает как нарушение ее жизни, ее личных границ. Нет, положительно вся моя жизнь летит в тартарары.

– Саша, я не собираюсь мешать тебе жить, – растерянно сказала я. – Я обязательно придумаю вариант, который всех устроит. Но не сейчас. Сейчас мне нужно вернуть Миронову квартиру и вывезти свои вещи. Потом, уже в спокойной обстановке мы обязательно обсудим, как жить дальше. А пока мне нужно сделать первый шаг, а для этого нужны документы.

– Тебе нужны, ты и езжай, – ответила Сашка твердо. – Мне ничего такого не нужно, и возможности выполнить твою просьбу у меня нет.

В трубке запикали короткие гудки. Моя дочь бросила трубку.

– Ты пошла по трудному пути, Лен, – сказала наблюдающая за мной Машка. – Не жди, что тебя на нем все будут понимать и поддерживать. К примеру, я поддерживать готова, хотя тоже, признаться, не совсем понимаю. А Сашка твоя – во многом еще ребенок с присущим всем подрастающим детям юношеским максимализмом. Ты не жди, что она радостно отнесется к твоему решению.

– Да я и не жду, – промямлила я.

Следующий звонок я сделала Натке. Моя сестра жила в соседнем подъезде, и ключи от моей квартиры у нее тоже были. Кстати, надо не забыть собрать все комплекты и отправить их потом Виталию все тем же заказным письмом. Или курьером. Я набрала номер Натки, но и та помочь мне не могла.

– У нас сегодня номер сдается, Лен, – сказала она извиняющимся голосом. – Все в запарке, шеф злой как собака. Если я сейчас отвлекусь, то два часа потрачу, это в лучшем случае. Он меня просто убьет. Да и Настюшку я обещала пораньше из детсада забрать. Ей там совсем хреново, плачет все время. Все-таки я ее, наверное, к Сизовым на лето увезу. Буду приезжать почаще, стараться из деревни работать. А что, интернет там есть. Сейчас Сеньку в лагерь отправлю, и уедем мы. Косте только самому придется справляться и с работой, и с бытом. Но ему не впервой. Тем более что он совершенно невыносимый в последнее время. У него на работе неприятности какие-то. Мне ничего не рассказывает, но мрачный ходит, как сыч.

Отчего-то мне стало грустно, что моя сестра перевела разговор на себя и свои проблемы, в то время как я прямо попросила о помощи. О том, что мы расстались с Виталием, она, разумеется, знала. О том, что я намерена вернуть ему квартиру, тоже. И никакого сочувствия не выказывала. Впрочем, так было всегда. Натка отлично пользовалась преимуществами статуса младшей сестры, о которой старшая должна заботиться. Ни в коем случае не наоборот, не перепутайте.

Быстро закончив разговор, тем более что мне в отличие от Натки причина таганцевского плохого настроения была ясна, но раз Костя молчал, объяснять ее сестре я не собиралась, я решительно повернулась к вернувшемуся в кабинет Диме.

– Сейчас вы возьмете ключи от моей квартиры, поедете ко мне домой и привезете мне необходимые документы.

Мой помощник в изумлении воззрился на меня, потому что в правилах нашего с ним взаимного сотрудничества содержался пункт о неиспользовании его для решения сугубо личных вопросов. Только для деловых. Но сейчас мне было наплевать на любые правила.

– У нас еще заседание.

– Заседание я проведу сама. И не вздумайте спорить.

– Да я и не собираюсь, – тихо пробормотал Дима.

К концу моего рабочего дня он успел смотаться ко мне домой и привезти необходимый пакет документов. Вернулся отчего-то смущенный, причем так сильно, что я невольно стала вспоминать, не оставила ли где-то на виду предметы дамского туалета. Вроде нет, но сейчас я не могла быть в себе уверена.

– Что-то случилось, Дима? – спросила я. – Вас что-то расстроило? Моя просьба показалась вам совсем неуместной?

– Нет-нет, Елена Сергеевна, – поспешно ответил мой помощник. – Все в порядке, уверяю вас.

Врать Дима не умел совсем, но настаивать я не стала. Выяснится рано или поздно. А если нет, значит, и не надо.

В семь часов вечера мы с Машкой входили в кабинет Евгения Щеткина. Нотариус оказался высоким худощавым мужчиной примерно нашего с Машкой возраста, с короткой стрижкой и в стильных очках в тонкой оправе.

– Машуня, душа моя, как я рад тебя видеть. – Голос у него тоже оказался приятным, хотя и более высоким, чем мне нравилось. Я всегда всем мужским голосам предпочитала глубокий баритон.

Они с Машкой обнялись, после чего Щеткин повернулся ко мне.

– Евгений Николаевич, можно просто Евгений.

– Елена Сергеевна. Можно просто Елена Сергеевна.

Меньше всего на свете я сейчас была склонна к панибратству.

– Проходите, присаживайтесь.

Мы с Машкой подошли к столу для посетителей и опустились в стоящие друг напротив друга кресла, довольно удобные.

– Маша сказала, что у вас срочное дело.

– Особой срочности нет, – призналась я. – Просто я уезжаю в отпуск через три дня, и мне бы хотелось все закончить до этого момента. Это чисто психологическое желание – разделаться с неприятным для меня делом.

– Рассказывайте.

Я посвятила Щеткина в наш