А вот Алексею пришлось снова вооружаться своим штуцером и пробираться горами и лесами, для выполнения следующего задания. Где-то здесь, бродит командующий этой армией, брат Надир-шаха, Ибрагим-хан. И кто знает, что может случиться в пылу сражения. Тут такое дело, что пули летают целыми роями.

Зимний холод на улице и умиротворяюще потрескивающие дрова, полыхающие в камине. Что может быть лучше, чем в такую пору сидеть в удобном кресле, с бокалом доброго вина и хорошей книгой? Да пожалуй и ничего. Он вообще любил читать, и слыл весьма образованным человеком. Но судьба распорядилась так, что читать ему приходилось по большей части не научные труды, а финансовые отчеты, дипломатическую почту или донесения, самого различного толка.

Кардинал Флери, взглянул на столик, рядом с креслом у камина, и в очередной раз тяжко вздохнул. Похоже, сегодняшний день не будет отличаться от бесконечной череды, уже прошедших. Опять треволнения и переживания. А ведь он уже не мальчик, чтобы подвергать себя подобным испытаниям. Все же, скоро восемьдесят пять. Многие до этого возраста и не доживают, а кто доживает, предпочитают спокойную, размеренную жизнь, в окружении отпрысков.

Однако ему досталась иная судьба. На его плечи лег груз ответственности за судьбу Франции, которой он служил беззаветно, отдавая всего себя без остатка. Мало того, он сделал все возможное, дабы отдалить от руководства страной короля, не отличающегося особым умом. Господи, да дай ему волю, и Францией будут править юбки, за которыми он волочится с таким маниакальным упорством.

Флери в очередной раз вздохнул и протянул руку к бумагам разложенным на столике, и взял документ, лежащий поверх стопы. Не стоило сомневаться, что они разложены в порядке важности. За многие годы своей службы, секретарь кардинала очень редко позволял себе ошибки. Впрочем, и те случались не в силу собственной некомпетентности, а из-за недостаточной осведомленности.

Ага. А вот и бокал вина. Правда, вместо книги, в руках очередное послание. От кого? Граф Толлендаль, из России. Нда-а, в последние годы, вести из этой дикой страны особо не радуют. Помнится, Европа с облегчением вздохнула, после смерти Петра Великого. Потом имело место некоторое волнение, в связи с изменением баланса сил и как следствие поколебавшейся стабильности.

Уж лучше бы все так и осталось. Разлад при российском дворе, куда в большей степени устроил бы Францию. Конечно, у них нет общей границы с Россией, но это вовсе не значит, что их интересы не пересекаются. В понимании кардинала, эта дикая Московия нужна была только для того, чтобы вывозить из нее ценности и сбывать туда товары производимые французскими промышленниками. Колония. Вот удел России. Но никак не видная роль на политической сцене цивилизованных государств.

Однако, эти упрямые русские, никак не желают занять отведенную им нишу и всякий раз, лезут туда, куда их не просят. Взять тот же спор за польскую корону. Нет, в результате, Франция все же ничего не потеряла, а скорее даже приобрела. Лещинский потерял польский престол, но получил Лотарингию, а после его смерти, она отойдет Франции. Однако, русский царь, самоуверенно именующий себя императором, посмел бросить вызов Франции, а главное заставил считаться с собой.

Отношения между двумя государствами накалились настолько, что даже заключение мира, после польских событий, ничего не изменило. Только в прошлом тридцать седьмом году, Флери все же решил, что полагаться на сведения поступающие через Вену и Берлин, несколько неразумно. В этой связи, в Санкт-Петербург отправился представитель Франции граф Лалли Толлендаль*. Он не был снабжен никакими официальными бумагами и по сути являлся частным лицом, хотя по факту это конечно же было не так.

*Этот факт имел место и в реальной истории.

Предвидя, что новости в этом документе могут его не обрадовать, кардинал взял в руки бокал. Он не относился к тем, кто злоупотреблял горячительным, но был настоящим ценителем хороших вин. Флери никогда не знал, какое именно вино подадут к его рабочему столу. Ему доставляло удовольствие, не просто отпить вина, но дать ему оценку, определить его происхождение и год урожая.

Хм. Что-то новенькое. Нет, угадывается неповторимый аромат и янтарный цвет Токайского. Но в то же время, он не может определить год, и виноградник. А если так? Он пригубил напиток и покатал терпкий шарик языком, потом сглотнул. Прислушался к послевкусию, продлившемуся довольно долго. Великолепное Токайское, но в то же время вкус ему незнаком. К дьяволу все дела! Прости Господи.

— Брат Анри.

— Я здесь, ваше преосвященство, — тут же откликнулся секретарь, одетый в серую рясу иезуита.

— Что это за чудо? Это вино, заставляет меня усомниться в моих способностях знатока в этой области. Я понимаю, что это Токайское, но все остальное покрыто тайной.

— Не стоит быть к себе столь строгим, ваше преосвященство, — не смог сдержать довольной улыбки секретарь. — Никто не может знать всего, и уж тем более того, о чем ранее не знал.

— Это вино прошлого года? — Догадался Флери.

— Да, ваше преосвященство, Токайское Асу 1737 года, с виноградника Тарцала.

— Хм. Им посчастливилось получить по настоящему уникальное вино, — одобрительно покачав головой, отметил кардинал. — Надеюсь, ты позаботился о запасах?

— Разумеется.

— Хорошо.

Что же, с приятным покончено. Пора возвращаться к тому, что неизменно испортит ему настроение. Русские делали это старательно и с завидным постоянством. Взять то же выдворение ордена иезуитов, членом которого состоял и сам кардинал. Помимо плевка в сторону римско-католической церкви, это еще и прямой удар по шпионской сети ордена. А она была весьма разносторонней и распространенной.

Ограничься Петр только выдворением братьев, ничего страшного не случилось бы. Конечно, в работе возникли бы кое-какие сложности, но в целом, эффективность осталась бы на прежнем уровне. Но этот цепной пес русского царя, Ушаков, умудрился разгромить всю шпионскую сеть, формировавшуюся на протяжении долгих лет.

Как и ожидалось, вести от Толлендаля были не утешительными. Этот Петр, подобно своему деду, умел испортить и настроение. Господи, с кем приходится иметь дело. Никакой тонкой игры, никакой интриги, только одна грубая сила и дикая ярость. Для кардинала, не любившего решать противоречия путем военных конфликтов, подобный подход был просто дикостью. Но стоило признать, что весьма эффективной дикостью.

Сначала было грубейшее вмешательство в дела по польскому вопросу. Тонкая игра и виртуозно воплощенная интрига кардинала Флери, по восшествию на престол Лещинского, была буквально растоптана сапогами русских солдат. Петр не нашел ничего более умного, как направить туда войска и в короткий срок взять под контроль всю Польшу. Были кое-какие выступления шляхты, был отправлен незначительный французский корпус. Но Миних разметал всех, подобно взбесившемуся быку. Впрочем, что с него взять, обычный солдафон.