Время шло незаметно.

Марс из обычной красноватой звездочки превратился в горошину. Потом – в фасолину. Сливу. Яблоко… наверно, я мог бы продолжать этот фруктовый ряд, потому что свежих фруктов на борту и правда не хватало. Все-таки консервированное пюре – это совсем не то.

В одну из последних вахт Марс уже напоминал небольшую рыжую дыню. Корабль был развернут к планете кормой, но мостик стоял на специальной мачте, позволяющей поворачивать кабину с наблюдателем в любом направлении, и у меня был прекрасный вид на приближающийся мир, лишь слегка закрытый защитным щитом, и приглушённым мерцанием плазменного двигателя.

Была ровно середина ночной вахты; Питер и Чжан спали в своих каютах. А на центральном пульте вдруг ожил экран дальней видеосвязи.

О полноценном диалоге на таком расстоянии говорить не приходилось. Поэтому правильнее было бы назвать это посланием.

На экране возникла Катя. Она была в каком-то тесном закрытом помещении, одна. По крайней мере, никого другого не было в поле зрения. Она поглядела в камеру, изобразила нечто вроде ободряющей улыбки, и сказала:

– Привет, Гриша. Рада буду тебя увидеть, когда вернётся сигнал. Ты молодец – отлично переносишь полёт. Времени не очень много, поэтому сразу к делу. Вы прилетели достаточно быстро – по нашим расчетам то, что уничтожает земные артефакты, прибудет к Марсу только часов через сорок – пятьдесят. Поэтому перед выходом на стационарную орбиту, где вы будете ждать прибытие этого нечто, корабль сделает еще один манёвр. Нам нужно, чтобы ты внимательно и пристально посмотрел на один из спутников Марса, Фобос. НАСА после долгих переговоров предоставило свои архивы, и мы обнаружили следы серьезных электромагнитных аномалий. Если это артефакт – возможно, его обнаружение даст нам преимущество. Сближение произойдет до конца твоей вахты. В случае обнаружения действуйте по обстановке, – Катя вздохнула, и сделала секундную паузу, – с учетом обстановки, нам пришлось раскрыть твои способности. Так что скрывать что-то от команды нет необходимости. Старайтесь действовать заодно и в общих интересах. Удачи, Гриша.

С этими словами Катя отключилась.

– Принято, – сказал я, и угрюмо посмотрел в камеру.

На мониторах обновилась траектория сближения. Я увидел схематическое изображение Фобоса. Неровная глыба, в форме груши. Совсем не похожая на Луну. Время тянулось мучительно медленно. А в голову лезли разные нехорошие мысли о цене, которую приходится платить хозяевам тюрвингов.

То, что этот спутник, Фобос, не был естественным образованием стало понятно ещё на подлёте. Из грушевидного каменного тела, усеянного кратерами, торчали две огромные решетчатые фермы – мачты, с утолщениями на конце. Та мачта, которая выходила из узкого конца «груши» была примерно в два раза длиннее, а утолщение на её конце значительно тоньше того, которое красовалось на мачте, выходящей из толстого конца. «Вероятно, противометеоритная защита и двигатель», – предположил я.

По мере приближения проступали более мелкие детали: куполообразные сооружения на поверхности, какие-то пенные наросты, скопления труб и других технических сооружений.

– Выглядит странно, да? – Питер вплыл на мостик незаметно; уже несколько часов, как корабль летел по инерции, без торможения, – хотя, как мне кажется, единственное разумное. Построить звездолёт на базе астероида! Под рукой – неограниченное количество рабочего тела для реактивного движения, и внутреннее пространство позволяет хоть как-то решить неизбежно возникающие психологические проблемы при долгом межзвездном перелёте.

– Почему ты решил, что это корабль? – спросил я, не оборачиваясь.

– А гляди: вон, спереди – явно эмиттер защитного поля против микрометеоритов. Или, возможно, ловушка для межзвездного газа. А сзади – движок. Очень похожий на наш, только в сотни раз больше.

– Ясно, – сказал я, откидываясь в кресле, и потягиваясь, – ты не особенно удивлён, да?

– А чего удивляться? – Питер пожал плечами, – наши специалисты НАСА давно говорили, что с этим спутником что-то не так. Аномально сильное магнитное поле. И странности с исследованиями. В конце восьмидесятых два советских аппарата, направленные специально к Фобосу, просто исчезли, когда достигли цели, не передав никакой полезной информации. Теперь понятно, почему. Не так ли?

– Теперь совершенно очевидно, почему, – к нам присоединился Чжан, – по правде говоря, я до последнего не верил насчет тебя. Все-таки, владеть тюрвингом и быть видящим – две огромные разницы.

– А мы не сомневались даже, – не оборачиваясь, я почувствовал, что Питер улыбается, – даже убить его хотели именно поэтому. Нам были известны некоторые обстоятельства обнаружения его тюрвинга, и наш анализ показал, что он – видящий с вероятностью около девяносто процентов.

– Каково это? А, Алексей? – китаец вплыл в моё поле зрения, и устроился в соседнем кресле, пристёгивая ремни, – что ты чувствуешь, когда проявляешь артефакты?

– Да ничего не чувствую, – я пожал плечами, – это, скорее, у вас спросить надо – каково это, когда вдруг начинаешь замечать очевидное.

Питер и Чжан переглянулись.

– Ты тоже пристегнись, – китаец обратился к Питеру, – по расписанию манёвр через пять минут. Импульс до одного же, вне главной силовой оси.

– Нифига себе! – удивился американец, – крутой заход!

– Ребята на Земле, очевидно, спешат, – ответил Чжан, – наверно, боятся, что эта штука, когда поймёт, что мы её увидели – ломанётся из системы на максимальном ускорении.

– Разумно, – кивнул Питер, – я бы точно так и сделал.

– Поглядим, – ответил Чжан, неопределённо махнув рукой.

Импульс был действительно довольно резким. Я бы мог удариться головой, или потянуть шею – если бы не специальная форма спинки, которая, очевидно, предусматривала и такие случаи.

– Они что, планируют нас посадить на этой штуковине? – изумленно проговорил Питер, глядя на стремительно приближающуюся серую, покрытую кратерами поверхность, – наша посудина для такого не предназначена!

– Не переживай, – ответил Чжан, – сближение с астероидами возможно. Тут даже есть причальные мачты, чтобы погасить инерцию сближения. Это сделано специально, наш проект изначально предназначался для поиска ценных ресурсов в поясе астероидов.

– Может, они еще и захотят, чтобы мы наружу вышли? – ворчливо заметил Питер.

И в этот момент ожил экран межпланетной связи.

Операторы снова не поскупились на передачу видеокартинки. С экрана на нас смотрел китайский генерал; его американский коллега, Катя, и некоторые другие чины, представляющие заинтересованные стороны, расположились чуть в отдалении, но в поле зрения.

– Приветствую, коллеги, – начал генерал, – в этот момент вы приступаете к финальному сближению, с последующим контактом с поверхностью спутника. По нашим данным, корабль функционален. Тщательно проанализировав опыт с челноком, в котором участвовал Алексей, мы сочли риск оправданным. Возможно, этот корабль – наш единственный шанс справиться с тем, что уничтожает наши аванпосты. Попробуйте проникнуть на борт. Мы предоставляем вам широкие полномочия по ведению переговоров. Узнайте, можем ли мы что-то предложить хозяевам этой штуки, ради чего они бы вступились за нас. И могут ли они в принципе помочь нам. Обещайте все, что угодно, любые ресурсы, которые есть в нашем распоряжении, если это обеспечит выживание нашего мира. Если не будет возможности связаться с нами для принятия решения – у вас есть право принимать такое решение самостоятельно. После посадки воспользуйтесь вакуумными скафандрами. Корабль остановится в секторе, где есть структуры, по мнению наших аналитиков, похожие на входную шлюзовую группу. Учитывая возможность крайне важных переговоров мы предлагаем всем участникам полёта присоединиться к десантной группе. Так, по крайней мере, будет представлено максимум заинтересованных сторон. Ждем доклада о результатах. Конец связи.