не имелось, — то ли он был беден, то ли жаден, а может быть и осторожен. Не исключено, что и всё вместе, не суть. В общем, он прозябал в снятом офисном помещении в районе Лавры.

Долго уговаривать Лику не пришлось; у меня сложилось впечатление, что она всегда была готова к любой "движухе".

— На моём байке поедем, — заявила она и хихикнула, заметив, как по моему телу прошла волна крупной дрожи.

…

Спрятавшись за воздуховодом на соседней крыше, я осторожно, чтобы не выдать себя нечаянным бликом от ночных фонарей, разглядывал ярко освещённый офис барона в здоровенный прицел. Ну не нашлось у меня в хозяйстве бинокля, а привлекать "волков" Синельникова или Рысь не хотелось. Панорама с крыши офисного здания открывалась впечатляющая — практически весь фасад соседнего дома был как на ладони.

Впрочем, чтобы понять, что Свиридов настороже, прицел и не требовался. Достаточно было заглянуть за торчащий рядом с выходом на нашу крышу вентиляционный короб, где лежало два окровавленных тела — то ли исошники, то ли наёмники барона, расположившиеся здесь для наблюдения за районом и охраны стратегической точки. Главенствующая высота нужна всем, и этой двойке просто не повезло. И хотя они увидели нас раньше, чем мы их — это им помогло не сильно. Откатившись по времени на пару минут назад, я легко зашёл им за спины новым маршрутом. Без особых проблем вырубив своих противников слабыми разрядами, — те даже не успели понять, что с ними произошло, — я невозмутимо перерезал им глотки.

— Лёгкая смерть, — заметила Лика, отвернувшись и подозрительно прижав ладошку ко рту.

Хорошая вещь ампутационный нож, на все случаи жизни. Мог бы и сразу убить молниями помощнее, но побоялся обнаружить себя; вдруг у этого барона стоит чувствительная к помехам аппаратура, и сильные разряды по соседству с его офисом выдали бы меня с головой. В итоге, я и Лиса сейчас наблюдаем за бароном и хрустим печеньками, запивая их чаем из термоса, а мёртвые бойцы Свиридова уже приступили к процессу саморазложения, тихо и мирно устроившись друг на друге за вентиляцией.

Плана, как такового, у нас, естественно, не было. Просто два юных дарования, оставшись без взрослой опеки, решили провести предварительную разведку. Которая с убийством охранников мгновенно превратилась в разведку боем. Сказывалось отсутствие опыта в таких делах; у меня даже мелькнула мысль ещё раз откатить время, да и свалить отсюда по-тихому. Но двухминутный прыжок не прошёл бесследно — навалилась небольшая слабость и рисковать собственным здоровьем показалось мне не лучшей идеей. Возникла дилемма — и прыгать я не могу, и уходить уже нельзя. Прятать же трупы было вообще бесполезной затеей. Что смерть, что исчезновение скажут барону об одном и том же — он следующая цель.

— Слушай… — Лика замялась, — Можно я буду тебя Кириллом называть? А то боюсь запутаться.

Ну вот так и знал, что у кого-то протечёт. Белка, не иначе. Папа-то ей вряд ли бы сказал, он кремень, причём кремень ушлый.

— Только дома и наедине. Сама понимаешь…

— Я вот, как чувствовала, что тебя не Женей зовут, — обрадовалась девушка, — Не идёт тебе это имя.

— Это почему же? — вяло поинтересовался я, разглядывая в прицел, как Свиридов поглощает какую-то полуфабрикатную гадость, явно купленную в супермаркете.

— Женьки они… милые что ли.

— Чего-о-о? — мне пришлось оторваться от окуляра, чтобы повернуть к Лике голову, — А я, значит, не милый?

— Ты… другой. И сегодня я начала тебя бояться, — прошептала она, — Ты только ничего не подумай, но для тебя человека убить ничего не стоит.

— Нормально так, — попёр из меня сарказм, — И это мне говорит девица, про которую можно сказать абсолютно то же самое.

— Я убиваю, только когда пытаются убить меня. А ты… вот зачем убил этих двоих? Они же просто выполняли свою работу.

— Не на ту работу устроились, — отрезал я, снова прильнув к окуляру прицела, — Не думаю, что этот нищий Свиридов держит для охраны других людей. Значит эти двое участвовали в нападении на моё поместье и убивали моих людей.

— Твоё поместье? Твоих людей? — Лика разинула рот от удивления.

Чёрт! А с чего я взял, что она узнала про меня всё? Ой, дура-а-ак! Сам же и прокололся. Теперь и деваться-то некуда, придётся ей рассказывать про себя всё.

— Я княжич Кирилл Турчанинов. Хотя теперь, наверное, правильнее говорить князь.

Девушка сидела прижав обе руки ко рту, да и по её распахнутым глазам было видно, что она потрясена свалившейся на неё новостью.

— Кто тебе сказал про моё имя?

— Белка как-то обмолвилась.

— И что она ещё рассказала? — мне надоело смотреть, как барон поглощает разогретую лапшу, и я повернулся к Лике.

Вы никогда не видели, как краснеют девушки с веснушками? Яркий румянец на щеках виден даже в полусумраке белой ночи.

— Ну… когда мы взяли сейф Сутормина, то она невзначай спросила, что у меня с тобой. А когда я ответила, что пару раз всего и переспали, то услышала много полезных советов, — захихикала девушка, — Вот тогда-то она и назвала тебя Кириллом. Я, конечно, удивилась, но поправлять не стала.

— Йех… языки у вас у всех, как помело, — вздохнул я, устраиваясь поудобнее, но вспомнив непредсказуемый характер Лики, тут же быстро добавил, — Эй, только без обид, не надо меня своими булавками колоть.

— Ладно, буду утешать себя мыслью, что сплю с князем.

— Только не ляпни это ещё где-нибудь. Во-первых, тебе не поверят.

— А во-вторых?

— Не докажешь. Рысь сменил мне внешность, меня бы теперь и родная мать… не узнала, — выдохнул я последние слова, вспомнив о маме.

— Как думаешь, много ли ночью в офисном здании людей? — неожиданно спросила девушка.

— А бог его знает, — ответил я рассеянно, — Никогда не интересовался.

— Как же вы, князь, далеки от народа, — съёрничала Лика, показав мне язык, — Посмотри на окна, во всём здании светится всего шесть. Человек пятьдесят может быть и наберётся вместе с охраной. Нас барон в лицо не знает, значит?..

— Значит? — повторил я за ней.

— Устраиваем пожарную тревогу и ждём Свиридова внизу. Подземной парковки нет, выхода из здания два, и вряд ли охранники барона будут выводить его через парадный вход, — она посмотрела мне в лицо и улыбнулась, — В любом случае мы можем прыгнуть назад и всё переиграть.

— Ты откуда об этом знаешь? — насторожился я, услышав про прыжки.

— Отец мне про всех аристократов рассказывал ещё в детстве, я много чего знаю, — она взяла меня за руки и подняла их к моим глазам, — Четыре родовых кольца, значит четыре раза