Правителю стало интересно, почему Моравен путешествует под новым именем, и почему Госпожа выбрала его в качестве подарка гостям. Если бы Правителю было известно о прибытии Моравена в Морианд, он давно пригласил бы его для личной беседы, — хотя никто не мог быть уверен наверняка, что ксидантцу примет приглашение. Кирон посмотрел на Госпожу. Было ли ее приглашение подарком Моравену, ведь он получил возможность показать свое искусство?

Если он выживет в этом поединке, я сочту его весьма полезным.

Турасиндец снял безрукавку, и все, даже Правитель, изумленно приоткрыли рты. На груди, плечах и спине варвара словно распростер крылья черный орел. Сходство было полным, а к тому же на оперении птицы играли отблески солнца. Ни одна татуировка в мире, даже сделанная Магом, — не могла бы выглядеть так естественно.

Холодок пробежал по спине Кирона. Он понял. Это была не татуировка. Сотни перьев были выщипаны у настоящих черных орлов. Их концы заострили и вонзили в плоть Чирата. Обряд был частью какого-то турасиндского ритуала. Несколько дней Чират сражался внутри охранного круга с другими воинами, и это позволило освободить магию, навсегда срастившую черные перья с его плотью.

Кирон слышал о подобных обрядах, но считал, что это не более чем безумные выдумки. Допустить, что кто-то мог добровольно пойти на такое… Правитель покачал головой. Ему и церемония исцеления казалась чересчур опасной, но с этим ничего поделать было нельзя — традиция существовала до прихода к власти его династии и, несомненно, будет существовать, пока не исчезнет последний ваньеша.

Двое Керу приблизились к границам круга. У каждой в руках было оружие. Керу передали его соперникам. Чират взял слегка изогнутую турасиндскую саблю. Клинок был заострен на конце, что позволяло наносить колющие удары, но в основном сабля приспособлена для рубящих ударов. С таким оружием удобно сражаться, сидя в седле. Рукоять украшала пара зеленых атласных шнуров, оканчивающихся нарядными кистями; однако поношенные ножны говорили о том, что сабля достаточно старая и повидала на своем веку множество битв.

Моравен Толо принял свой меч из рук Керу. Меч уступал турасиндской сабле и длиной, и шириной. Он сунул меч в узких ножнах за пояс у левого бедра. На рукояти не было никаких украшений. Привычное движение, которым Моравен, не глядя, убрал клинок, говорило само за себя.

Противники поклонились Правителю, затем друг другу. Выпрямившись, Чират выхватил свой клинок и отшвырнул прочь ножны. Она взревел и взмахнул саблей. Люди, стоявшие вплотную к краям круга, отшатнулись, кто-то даже потерял сознание. Лицо Чирата исказилось такой ненавистью, что даже Правитель на мгновение задохнулся.

Моравен Толо стоял совершенно спокойно. Он не вытащил меч. Но Правитель видел, что это не просто бездействие. Воин не двигался, но его светлые глаза внимательно, оценивающе изучали противника.

Турасиндец начал действовать. Он размахнулся, собираясь нанести сокрушительный удар, который должен был снести сопернику полголовы. Но попытка оказалась неудачной. Моравен пригнул голову и шагнул вперед, пропуская удар. Если бы в руках у него был меч, он мог бы с легкостью проткнуть варвара насквозь, всего лишь слегка развернувшись вправо.

Чират взмахнул правой рукой, поворачиваясь лицом к сопернику. На правом плече вздыбились перья, помогая ему. Следующий косой удар сабли должен был рассечь спину Моравена. Но к этому времени тот уже вытащил свой меч и парировал выпад. Клинки скрестились, лязгнул металл. Моравен, перекувырнувшись, полетел вперед и поднялся на ноги на самом краю круга. Быстро обернувшись, он занял оборону. В этом положении меч защищал его от пояса и выше.

Варвар вновь взревел и ринулся в бой, но Моравен не стал его дожидаться и двинулся навстречу. Они встретились в центре круга. Но теперь они не выжидали, а приступили к настоящей схватке, обрушивая друг на друга замысловатые выпады. Правитель почувствовал, как волоски на его коже встали дыбом. В середине круга двое воинов стремительно двигались, бросаясь вперед и отступая, нанося удары снизу, сверху, наискосок и отражая их. Очертания их фигур расплывались, мечи превратились в серебристо поблескивающие призрачные тени, уследить за их движениями было почти не под силу человеческому взору.

Правитель, как можно было легко догадаться, был не понаслышке знаком с искусством боя на мечах. Хотя ему так и не удалось сравняться в мастерстве с братом, он знал достаточно, чтобы оценить происходившее на его глазах. Участники поединка были настоящими мастерами своего дела а, возможно, даже больше, чем мастерами. Их искусство превосходило все виденное Правителем прежде. Казалось, каждый из них был способен предугадывать действия противника. Моравен Толо вновь и вновь парировал удары или отступал, — мгновением раньше, чем можно было увидеть в этом необходимость.

Кирон заметил еще одну любопытную деталь, которая придавала битве еще большую красочность. Турасиндец был уверен, что ему ничего не грозит, так как они всего лишь показывали зрителям свое мастерство. Поэтому он сражался, не опасаясь, что противник ранит его. Они оба владели собой настолько хорошо, что кровь могла пролиться лишь по случайности. Чират открывался снова и снова, нападая на Моравена, а тот в ответ парировал удары, уходил, оборонялся, но ни разу не воспользовался возможностью уязвить соперника.

Но это и приводило турасиндца в ярость. Он зарычал и удвоил свои усилия. Его сабля с визгом рассекала воздух. Клинки скрещивались, высекая искры, металл звенел громче, чем любой сигнальный гонг. Чират безуспешно пытался пробиться через оборону Моравена. Казалось, еще немного, и его сила и ярость захлестнут противника с головой.

Моравен отступал под натиском, но это, казалось, только усиливает бешенство варвара. Его удары становились все более свирепыми и неистовыми, он чуть было не ранил нескольких зрителей, в волнении подступивших слишком близко к границам круга. Клинки сплетались в воздухе, словно потеряв всякую жесткость.

Варвар нанес косой удар и торжествующе закричал. Маленький треугольный кусочек ткани мгновение колыхался в воздухе, а затем медленно опустился на пол. Сабля задела рукав накидки Моравена, но Чират взревел так, словно это было сердце ксидантцу.

Никто не шелохнулся. Все взоры были устремлены на смятый черный клочок ткани, лежащий на светлом полу. Для всех присутствовавших — исключая турасиндца, — это было страшным предзнаменованием возвращения варварских орд и разрушения привычной жизни.

И тут все увидели, как верхушка черного пера закружилась в воздухе и плавно опустилась сверху на клочок ткани.

Правитель постучал по подлокотникам кресла. Церемониймейстер взглянул на него, — Кирон едва заметно кивнул, — хлопнул в ладоши и объявил:

— Представление окончено!

Возможно, турасиндец не расслышал его слов из-за бури рукоплесканий. Как бы то ни было, он не обратил на них никакого внимания. Моравен Толо подпрыгнул, пропуская низкий удар, отбил еще один. Он отступил, медленно двигаясь вдоль границ круга. Турасиндец последовал за ним, чуть помедлив напротив церемониймейстера.