Вернувшись домой, мисс Минчин пошла в свою гостиную и послала за мисс Амелией. Она сидела, запершись с ней, довольно долго, и бедной мисс Амелии пришлось вынести в это время много тяжелого. Она несколько раз проливала слезы и терла глаза платком. А одно ее замечание так рассердило мисс Минчин, что она чуть не ударила ее. Но закончилось это таинственное совещание неожиданным образом.

– Я не так умна, как ты, сестра, – сказала мисс Амелия, – и никогда не решалась вмешиваться в твои распоряжения, боясь рассердить тебя. Но будь я посмелее, это, пожалуй, было бы лучше и для школы, и для нас обеих. Много раз приходило мне в голову, что ты слишком строга с Сарой Кру и что тебе следовало бы позаботиться о более удобном помещении и более приличном костюме для нее. Я знаю, что она работала слишком много, и знаю, что она голодала…

– Как ты смеешь говорить подобные вещи?! – воскликнула мисс Минчин.

– Не знаю, как я смею, – ответила мисс Амелия, – но раз уж я начала, то хочу кончить, что бы после этого ни случилось со мною. Сара Кру умная и хорошая девочка; она отплатила бы тебе за малейшее внимание и заботу. Но ты обращалась с ней жестоко. Она была слишком умна для тебя, и потому ты не любила ее. Сара Кру видела нас обеих насквозь…

– Амелия! – задыхаясь от гнева, крикнула мисс Минчин. Она с такой злобой глядела на сестру, как будто собиралась дать ей пощечину и сорвать с нее чепец, как не раз проделывала с Бекки.

Но мисс Амелия была слишком возбуждена, чтобы думать о последствиях.

– Да, видела! Видела! – крикнула она. – Сара Кру видела нас обеих насквозь. Она знала, что ты злая, жестокая женщина, а я слабохарактерная дура, и понимала, насколько низки и корыстолюбивы мы обе: мы ползали перед ней на коленях, когда она была богата, и сделали из нее служанку, когда она потеряла состояние. А сама она держала себя как принцесса, хоть и была нищая. Да, как принцесса, как принцесса!

И мисс Амелия, истерически захохотав, начала качаться из стороны в сторону и плакать и смеяться в одно и то же время. Мисс Минчин с ужасом глядела на нее.

– А теперь ты лишилась своей лучшей воспитанницы! – дико крикнула мисс Амелия. – Она со своими деньгами поступит в другую школу. И если она станет рассказывать, как дурно обращались с нею у нас, то всех наших воспитанниц возьмут и мы разоримся. Да и поделом! В особенности стоила бы этого ты, потому что ты бессердечная женщина, Мария Минчин, ты злая, жестокая, себялюбивая женщина!

И она начала так взвизгивать, кричать и задыхаться, что мисс Минчин принуждена была отпаивать ее водой и давать ей нюхать спирт, оставив безнаказанной ее неслыханную дерзость.

С этих пор мисс Минчин стала немножко побаиваться своей сестры. Мисс Амелия казалась глупой, но была, очевидно, не настолько глупа, как казалась. И она могла при случае высказывать истины, которые было очень неприятно выслушивать.

Вечером, после ужина, когда все воспитанницы сидели, как всегда, около камина в классе, вошла Эрменгарда с письмом в руке. На ее круглом лице было какое-то странное выражение. Видно было, что она очень рада чему-то, но, кажется, еще больше удивлена.

– Что случилось? – закричало сразу несколько голосов.

– Не узнала ли ты чего-нибудь о суматохе, которая была у мисс Минчин? – с любопытством спросила Лавиния. – С мисс Амелией было что-то вроде истерики, и она должна была лечь в постель.

– Я только что получила письмо от Сары, – объявила Эрменгарда, протягивая руку с письмом, чтобы показать, какое оно длинное.

Она говорила медленно, как будто еще не успела опомниться от изумления.

– От Сары! – воскликнули все.

– Где она? – спросила Джесси.

– Рядом с нами, у индийского джентльмена, – все так же медленно проговорила Эрменгарда.

– Где?.. Где?.. Ее прогнали?.. Мисс Минчин знает об этом?.. Оттого-то и была суматоха?.. Что она пишет?.. Рассказывай скорее!..

Вопросы так и сыпались со всех сторон, а Лотти заплакала.

– Алмазные россыпи были, – сказала Эрменгарда. – Они были. – И, заметив, что все смотрят на нее с недоумением, широко открыв глаза и разинув рты, прибавила в пояснение: – Они были настоящие. Тут вышла ошибка. Что-то такое случилось, почему мистер Кэррисфард подумал, что он сам и капитан Кру разорились…

– Кто такой мистер Кэррисфард? – спросила Джесси.

– Индийский джентльмен. Капитан Кру думал то же и из-за этого умер. А у мистера Кэррисфарда случилось воспаление мозга; он в бреду убежал из дому и чуть не умер. Он не знал, где Сара, и все время искал ее. А в россыпях оказались миллионы миллионов алмазов, и половина их принадлежит Саре. Они принадлежали ей и в то время, как она жила на чердаке, исполняла приказания кухарки, а Мельхиседек был ее единственным другом. Мистер Кэррисфард узнал сегодня, что Сара – дочь его друга, и оставил ее у себя в доме. Она не вернется в школу и будет теперь еще больше, чем прежде, похожа на принцессу – в сто пятьдесят тысяч раз больше! А сегодня я пойду к ней в гости. Вот!

Даже самой мисс Минчин едва ли удалось бы прекратить поднявшийся затем шум и гам. Она и не пробовала, несмотря на то что слышала. Мисс Минчин знала, что новость какими-то таинственными путями уже успела проникнуть сквозь стены и что все воспитанницы и все служанки будут толковать о ней, ложась спать.

Девочки, поняв, что в этот вечер можно нарушать безнаказанно все школьные правила, сидели около камина чуть не до полуночи, оживленно болтая и обсуждая во всех подробностях неожиданное событие.

Эрменгарде пришлось несколько раз читать вслух полученное письмо, в котором рассказывалась такая же удивительная история, как те, которые придумывала Сара. А то, что действующими лицами в ней была сама Сара и таинственный индийский джентльмен, делало ее еще интереснее.

Бекки, тоже узнавшая поразительную новость, ускользнула к себе на чердак раньше обыкновенного. Ей хотелось уйти от служанок и взглянуть в последний раз на волшебную комнату. Не может быть, чтобы все хорошенькие вещи, которые были в ней, оставили мисс Минчин. Их, наверное, унесут, и чердак станет опять таким же безобразным, как прежде. Несмотря на то что Бекки была рада за Сару, у нее навернулись слезы на глаза и поднялся какой-то клубок в горле, когда она взошла на лестницу. Не будет ни ужина, ни принцессы, которая сидела каждый вечер у пылающего камина и читала или рассказывала что-нибудь.

Сдерживая рыдания, Бекки отворила дверь в комнату Сары и вскрикнула от удивления.