Стоя на бетоном полу и наблюдая, как из прибывшего поезда неуклюже, заваливаясь на бок, выходят люди в страшных на вид куртках и шубах, с полными страха и отчаяния глазами, Генрих понял, что это будет самая тяжёлая для него зима. Следующий призыв должен будет произойти весной, и он не собирается на нем присутствовать.

Первые два дня обучения Генрих показывал себя с лучшей стороны. Он повторял планы, которые строил сам Манфрэд, местами предоставляя для новобранцев больше информации и заботы. Основную работу выполнял Вольфганг, сильно выручая своего офицера и друга в организационной работе. Трудясь с рядовыми бок о бок, он привыкал к ним. Параллельно работе над отрядом, Генрих работал над своим планом и собственным ростом: среди своих людей и чужих, он стал самым уважаемым из офицерского состава. Параллельно узнавая ближе других офицеров, Генрих нашел единомышленников, которые смогут ему помочь в маленьком перевороте. Они рассказали много интересного об их целях и поделились, что имя офицера «зло» — Руперт. Приближался последний день обучения, и был отдан приказ от старшего сержанта: нужно было раздобыть пленного. Это должен быть враг, поэтому опытные солдаты отправляться в город и начнут охоту. Для этого Генрих предложил своих солдат и отправил Цейса, Сиги, Августа и Фенрига. Имея дополнительное задание, они должны были достать, помимо пленника, ещё и один комплект обмундирования противников. (Старый знакомый из Администрации должен был помочь коллегам в выполнении их задач, о чем позаботился сам Генрих.)

Параллельно подготовкам к отправлению новобранцев, в лагере осуществлялись и другие действия: несколько офицеров написали рапорты в штаб. Согласно текстам, в Керхёфе мог быть шпион. Для его обнаружения и ликвидации, требовали отправить из штаба нужного человека. Приближенные люди Генриха и доверенные лица других офицеров подкидывали дрова в общий костер будущих событий. Руперт, как и раньше, продолжал вести себя грубо и агрессивно. Его отряд запугивали со стороны, говоря, что всё будет только хуже.

Вечером второго дня, когда планы Генриха были на пике выполнения, он говорил в столовой с Рупертом, что тот, перегнув палку, может поплатиться за это, и, ему будет лучше успокоиться и начать вести себя более спокойно. Такие же темы поднимали и другие офицеры. Их советы не дали результата: Руперт начал даже с большим упорством вести себя агрессивно по отношению к своим подчинённым.

Что касается старшего сержанта, то на еженедельном собрании офицеры намекали, что он стар и некомпетентен; его пробовали уговорить уйти с должности на пенсию. Сержант только злился и сопротивлялся, он чувствовал, что против него поднимают бунт и обещал расстрелять предателей, но дальше словесных оскорблений это не ушло. К утру третьего дня общая подготовка была завершена. Пленник ждал своего ужасного часа, а Генрих надеялся, что всё сработает идеально; вместе с ним надеялись и другие. День шел согласно привычному сценарию: патриотическая речь, показ пленника, казнь, кутёж. Во время проведения казни, Генрих неожиданно покинул всеобщее собрания, не желая видеть перед глазами отвратительного двойника знакомой картины. Роль выступающего взял на себя один из офицеров, друг Генриха. Оставив для контроля ситуации пару парней, Вольфганг находился в компании своего офицера.

Неожиданно, вечером этого дня, в лагерь прибыл представитель из штаба. Он был нежелательным гостем в глазах старшего сержанта и его почти сразу пытались выгнать за ненадобностью. Узнав причину визита, старший сержант скрылся в своем кабинете. Пока происходили расспросы солдат, он, сидя за своим столом, пытался понять, кто именно хочет его свергнуть. Знание того, что на него нет каких-либо улик, успокаивало, но всё же чувство опасности пожирало, как голодная собака. Представителю доводилось говорить только с ветеранами боевых действий и офицерами. Большая часть, заранее выучив все ответы, высказывала свое недоверие к старшему сержанту, и гость Керхёфа принял это во внимание.

Пока происходил опрос людей, в столовой во время проведения всеобщего застолья начиналось необычное представление: новобранцы и офицеры не отказывали себе во вкусной еде и алкоголе. Генрих следил, чтобы больше всего алкоголя наливали Руперту и его подчинённым. Те, кто отказывались от тяжёлого алкоголя, получали лёгкие напитки, заранее разбавленные нужными ингредиентами. Чем дольше они находились за столом, тем ближе был финал всего плана. Когда же пришло время, офицеры начали хором требовать тост от лица их любимого коллеги. Руперт был польщён таким просьбам, и алкоголь в крови играл свою роль. С улыбкой во всё лицо, он поднялся на стол. Рассекая воздух стаканом с виски, он начал кричать возгласы о светлом будущем, о самой лучшей армии и единственно верной жесткой дисциплине. Некоторые его подчинённые не выдержали всего, что было с ними, и, всего, что им говорили другие. Один из них со злостью крикнул, что их офицер груб и туп. Между обоими началась пьяная словесная перепалка; Руперт хотел восстановить свою репутацию среди «отвратительных собак». Слова закончились, тогда в действие пошли кулаки, Руперт нанёс первый удар. Не разобравшись, кто из толпы кричал на него, он нанёс удар совершенно случайному человеку. Это удачно сыграла на руку всем, кто затевал такой исход. Сразу после удара, весь отряд накинулся на офицера; его били кулаками и ногами, никто не жалел сил, никто их и не ощущал, благодаря действию алкоголя.

Генрих и все его единомышленники смотрели на эту картину, осознавая, что первая часть плана выполнена идеально, остальное — детали. Они не сразу ринулись помогать попавшему в беду Руперту; в начале они сидели смирно и наблюдали за дракой. Когда же гневные крики Руперта и непристойная речь перешли в вопли боли, все начали действовать. Генрих предвидел то, что самостоятельно разнять толпу будет невозможно. Посмотрев на бесполезные попытки других офицеров и солдат, он достал пистолет. Громкий выстрел перебил крики и звуки ударов. Все остановились и уставились на стрелка. Когда же взгляды испуганных и удивлённых солдат были направлены на Генриха, он громко приказал всем разойтись. Для большей убедительности своих слов, ему пришлось направить оружие в сторону провинившихся. Не желая убивать тех, кто стал игрушками его замысла, он имел только один шанс прекратить нарастающий хаос, и, никто не стал продолжать общий балаган; когда их отвлёк выстрел, и они были напуганы направленным на них пистолетом, все выпившие новобранцы начали прекрасно осознавать то, что они натворили.

Испуганные люди расступились и дали возможность забрать раненого, едва живого офицера. Генрих не стал злоупотреблять властью что у него была, он не стал карать всех участвующих в драке, ведь каждая секунда, с которой он смотрел на людей напротив, напоминала ему,