Сомнений не было: как и следовало ожидать, в лодке, прямо на носу, сидела эта заносчивая принцесса. Но с ней были еще трое. Трое. Один из них в принципе не вселял опасений. Худой неопрятный мальчик напомнил Меррину ручного волка, которого одно время держал его прежний учитель. Но других Меррину хотелось видеть меньше всего на свете. Гадкий Нико, который однажды подрался с ним, обозвал его свиньей и очень больно вывернул руку. Но хуже всех этот мальчишка, Септимус Хип, который украл его имя. Его собственное имя. И толку, что тетушка Зельда все время твердила, будто его настоящее имя – Меррин Мередит? Да что она вообще знает? Его всю жизнь звали Септимус Хип. Может, и глупое имя, но другого он не знал.

В порыве ярости Меррин убежал в свое убежище, возле Большого омута. Он знал, что там ему никто не будет мешать, пока тетушка Зельда не позовет его на закате. И на тебе – все-таки помешали. Старый вонючий Водяной.

Меррин лежал на земле и сердито тыкал палкой в грязь, дожидаясь, когда Водяной уйдет и оставит его в покое. Прошла, наверное, вечность, и рядом с ним забурлило болото, а из мутной воды появилась голова Водяного. Меррин ничего не сказал: он настороженно относился к Водяному, как и ко всем существам. Водяной потряс головой и выпустил струю вонючей воды, умудрившись обрызгать даже Меррина.

– Кака гадость-то! – сказал Водяной Меррину. – Мерзкие твари! Их тама ишшо больш’, чем было. Пришлося разгребывать. Под нохтями терь останется ихнее мясо. Бр-р! – Водяной вздрогнул. – Но зато уж я достал для Зельды пиявок!

Он продемонстрировал горсть шевелящихся жгутиков, которые на солнце тут же начали сморщиваться.

– Ой! – Водяной сунул их обратно в воду. – Нельзя, шоб оне высохли.

С этими словами он поплыл по каналам в Крапп. Там его увидела Дженна и бросилась к мосту, чтобы встретить.

Наблюдая за ней, Меррин проткнул ничего не подозревающего болотного жучка хорошо нацеленным ударом.

Когда тетушка Зельда добавила в снадобье свежих болотных пиявок, в кладовке раздались два маленьких взрывчика, и из-под двери вырвалось облако вонючего зеленого дыма. Но после того, как она капнула Волчонку на язык тринадцать капель концентрата кошачьего когтя, мальчик погрузился в спокойный сон.

День середины лета близился к завершению, и солнце село. Дженна, Нико и Септимус смотрели с порога, как гаснут последние розовые вспышки света и все увереннее загорается на темнеющем небе яркая Венера. Меррин старался держаться от них как можно дальше. Где-то в задней комнате он кормил и пересчитывал свою огромную коллекцию муравьев, которых тетушка Зельда разрешила ему держать в старых банках от снадобий.

С приближением полуночи тетушка Зельда зажгла фонарь для ежегодной встречи Дженны с лодкой-драконом. Меррин уже лежал наверху, закутавшись в стеганое одеяло. Он пытался убедить себя, что ему все равно, какие фокусы они собираются там устроить с этой странной лодкой, но в конце концов все-таки прилип к окошку на чердаке. Из окошка был виден Крапп, а там стояла на якоре лодка-дракон.

Тетушка Зельда, зная, с каким восторгом Меррин причиняет боль кому угодно, не рассказала ему одного – что лодка-дракон на самом деле наполовину живая. Много-много веков назад лодка-дракон была настоящим драконом. Высидеть такое существо людям удавалось редко. Но первый Архиволшебник Хотеп-Ра его высидел, когда еще даже не помышлял отправиться в Замок и построить Башню Волшебников. Спустя много лет, в ту судьбоносную ночь, когда Хотеп-Ра сбежал из родной страны и отправился на север, дракон превратился в прекрасную лодку, чтобы спасти хозяина от преследователей. Это был поистине самоотверженный поступок, потому что дракон в своей жизни способен лишь на одно такое превращение. И дракон Хотеп-Ра знал, что останется лодкой до конца своих дней.

На носу лодки была живая голова дракона, а у руля – колючий хвост. Паруса были его крыльями, аккуратно сложенными вдоль бортов большого деревянного корпуса. После превращения ребра дракона стали каркасом лодки, на котором крепились изогнутые доски, а позвоночник превратился в киль. Глубоко в запертом тайнике, который никто никогда не открывал, даже тетушка Зельда, бесшумно и размеренно билось сердце дракона.

Меррин видел, как, освещая дорогу фонарем, Дженна и тетушка Зельда направились к лодке-дракону. Они постояли немного у носа, всматриваясь в изумрудно-золотую голову. И тут Меррин с изумлением заметил, что голова пошевелилась. Дженна стояла в ореоле желтого света, а нос лодки наклонился так низко, что голова дракона оказалась на одном уровне с головой Дженны. Изумрудно-зеленые глаза дракона смотрели прямо в глаза Дженне, бросая роскошный зеленый отблеск на ее темные волосы. Девочка и лодка как будто разговаривали без слов. Дженна подняла руку и погладила нос дракона, и откуда-то Меррин знал, что нос этот мягкий и теплый на ощупь. Ему тоже захотелось прикоснуться к дракону, но он знал, что его там не ждут.

«Хотя, – довольно заметил он про себя, – этих мальчишек, Септимуса Хипа и „свинью“, там тоже не ждут».

Они переминались с ноги на ногу где-то в тени, наблюдая за происходящим со стороны, как он.

Дженна приложила ухо к голове дракона, и Меррину показалось, что ее улыбка потухла, сменившись озабоченным выражением. Интересно, что же ей сказал дракон? Меррину нравилось узнавать, о чем говорят люди: он приучился подслушивать планы и заговоры, когда был учеником Дом Дэниела. Просто с ним вообще никто не разговаривал, и только так он мог услышать спокойные человеческие голоса, а не рассерженные крики. Заинтригованный происходящим на берегу, Меррин нетерпеливо прыгал у окошка, пытаясь прислушаться к словам.

Но он не знал, что никто не слышит этого разговора. Его первое впечатление не было обманчивым: Дженна и дракон на самом деле общались без слов. Так повелось издревле. Каждый год, в День середины лета, когда сила лодки-дракона достигала предела, королева Замка приходила навещать лодку. Первый такой визит состоялся очень много веков назад. Тогда судостроители Хотеп-Ра починили лодку после кораблекрушения, которое она потерпела в устье реки на пути к Замку. Каждый раз это было радостное событие, ведь лодка-дракон набирала силу под лучами солнца. Но Хотеп-Ра постарел и ослаб, его дела пошли скверно. Он стал бояться за безопасность лодки-дракона и замуровал ее в древнем подземном храме на острове Бредень, где теперь жила тетушка Зельда. По поручению Хотеп-Ра за лодкой-драконом ухаживали смотрители, и обязанность эта передавалась вместе с должностью. А в День середины лета лодку навещала королева, и эта обязанность тоже передавалась из поколения в поколение. Никто не знал, зачем это нужно, потому что дневники Хотеп-Ра были утеряны. Смотрители и королевы знали только, что это одно из условий, которое поможет сохранить безопасность Замка. Другим условием было присутствие самой королевы.

И когда визит был завершен, Дженна обняла дракона за шею, как будто бы на прощание, а когда отпустила, Меррин увидел, что дракон медленно поднял голову в прежнее положение и снова обратился в прекрасную лодку. Дженна некоторое время смотрела на лодку-дракона, а потом они с тетушкой Зельдой отправились обратно по тропинке. Когда они подошли к домику, Меррин потерял их из виду. И тут мальчику страшно захотелось спать: молчаливая и размеренная сцена, разыгранная перед ним, подействовала на него усыпляюще. И на сей раз, вместо того чтобы подслушивать на лестнице, как обычно, он лег в кровать и заснул. Впервые в жизни в эту ночь Меррину не снились кошмары.