Метров через триста после «Go!» понял, что одиннадцатый и двенадцатый уделывают меня, словно младенца. А еще метров через пятьдесят сообразил, почему.

Рявкнул:

— ***!!!

Фиона аж подпрыгнула:

— Ты чего?

— Нас двое! Наша машина тяжелее! Нам их в жизни не обогнать!

— Ой, Костя… — Фиона сжалась в кресле. Если бы могла, обмоталась бы хвостом. — И что же делать? — Всхлипнула. Потом ещё раз. Потом — осознав, видимо, безнадёгу происходящего, заревела навзрыд. — Я из-за вас стал кормом для червей! — проорала, ткнув пальцем в убегающие машины. — Чума возьми семейства ваши оба!!!

У-у-у, понеслась душа в рай. Ща ещё чего-нибудь загнёт. Хотя, пусть лучше так, чем рыдает.

Я отчаянно жал на газ. Не знаю, зачем — безысходность ситуации была очевидна. Если я кого-то тут и смогу обогнать, то только самого неудачливого лоха, и то в момент, когда его удача на перекур выйдет. И жал я на газ, наверное, просто потому, что не привык так быстро сдаваться.

А через несколько секунд вдруг понял, что расстояние между мной и идущими впереди машинами сокращается.

Моргнул — раз, другой. Нет, не показалось. Они действительно стали ближе.

Блин, вот я дурак! Из-за веса машины у меня просто-напросто длиннее разгон. А максимальная скорость должна быть такой же, как у парней — если не выше. Ведь, раз моя машина больше, она по определению должна быть мощнее. А значит, что? Значит, если я продолжу вваливать на всю катушку, ближе к повороту у меня, теоретически, появится шанс.

Парни ведь перед поворотом наверняка сбросят скорость, вряд ли настолько упороты, что влетят, не притормаживая. Мне, конечно, тоже придётся притормозить — но тут уже вопрос, у кого больше дури, а не народу в машине.

И ещё. То, что я больше и тяжелее, в каком-то смысле может сыграть мне на руку. В каком-то. Очень призрачном. Если всё-таки удастся догнать соперников.

— Умолкни, доброта! — внезапно взвыла Фиона. И ткнула пальцем в машины, несущиеся впереди. Нас, судя по происходящему, уже сбросили со счетов, парни соревновались между собой: двенадцатый номер обходил одиннадцатого. — Огненноокий гнев, я твой отныне!

— Правильно, — согласился я. — Круто загнула. Жги дальше!

— Дух Меркуцио, — вдохновенно заорала приободрённая Фиона, — ещё не отлетел так далеко, чтобы тебя в попутчики не жаждать! Ты или я разделим этот путь!

— Разделим, — пообещал я. Парни, как и предполагал, начали притормаживать. — Ещё как разделим. Пшёл вон отсюда!

И на полном ходу впилился в притормаживающий впереди одиннадцатый номер.

Фиона завизжала.

Удар, как я и рассчитывал, прошёл по касательной. Одиннадцатый номер отлетел в сторону — я всё-таки ощутимо тяжелее, и теперь об этом точно знаю. Ну и прочность машины заодно испытал — нормально, выдержала. А моя скорость снизилась ровно настолько, чтобы не пришлось притормаживать.

Я успел выровнять машину до того, как вошёл в поворот. Всё получилось идеально. Ну, почти идеально — мне опять пришлось бороться с собственной ногой, которая снова пыталась давить на тормоз. Дурдом какой-то, честное слово! И рассказать-то некому. Не к мадам Родригес же тащиться с жалобой: помогите, доктор, против меня восстала нога?..

Ладно, хрен с ним. Сейчас у меня одна цель — обогнать двенадцатого. А он уже не так далеко.

Н-да, вроде бы недалеко, но и расстояние между нами сокращается крайне неохотно. Ездить парень умеет, не отнять. И рисковать не боится. А мы, между прочим, уже половину второго круга прошли. Ещё два поворота — и привет.

Значит, шанс у меня только один — пройти поворот, почти не притормаживая, и обогнать двенадцатого на выходе.

— Пошла жара, — предупредил я Фиону. — Достань-ка веер.

— Чего? — офигела она.

На то я и рассчитывал. Пусть думает. Уйдёт в процесс — орать будет некогда. Ну, я надеюсь.

Так, поворот!

Нога снова попыталась затормозить. Я снова сквозь зубы её послал. Нога не сдавалась и почти ухитрилась коснуться тормоза.

И руки вдруг тоже засбоили — начали выкручивать руль так, словно я действительно собирался затормозить.

— Сговорились, сволочи?! — бешено заорал я. — А вот хрен вам!

И поворот прошёл, как хотел — на грани фола, в миллиметре от вылета.

Нагнал двенадцатого. Тот заметался по трассе из стороны в сторону, явно пытаясь перекрыть мне дорогу.

Пф, наивный! Посмотри на свою жестянку — и посмотри на мой танк. Как сказали бы в мире свежего воздуха и вкусного пива: нас двое в машине, а ночь всё горячей!

— Дорогу победителю! — гаркнул я. — Слабоумие и отвага! — и попёр прямо — так, будто никакого двенадцатого на трассе вообще нет.

Наподдал ему в крыло, заставив отпрыгнуть, и уверенно покатился дальше.

В крайнем повороте с ногами и руками уже не боролся, теперь уж мне точно некуда было спешить. Ноги и руки всё сделали за меня, я завороженно наблюдал.

Получилось у них, в целом, неплохо, но как-то уныло, без огонька. Так с неинтересной девушкой танцуешь — в ожидании, пока на тебя обратит внимание интересная.

Вдали уже была видна финишная рамка.

— Надо бы разобраться, что за фигня, — сказал я Фионе.

— Ага, — поддакнула она. Помолчала. — А с чем разобраться?

— С устройством моего организма.

— Господи, Костя! — Фиона всплеснула руками. — Ты можешь хотя бы сейчас не думать о сексе?

Глава 26

Когда я открыл дверь машины, был готов, в общем-то, к чему угодно. Начиная с того, что товарищ инструктор огреет меня тростью, заканчивая тем, что будет торжественно поливать шампанским.

Но ни того, ни другого не случилось. Товарищ инструктор буднично приказал:

— Вылезай.

Я вылез, в машину сел служащий в жёлтом комбезе и повёз машину в бокс.

Скоро у финишной рамки появился двенадцатый номер. За ним — одиннадцатый. Машины, как ни странно, выглядели, как новенькие, даже помятостей не было видно. В отличие от вышедших из них парней. На меня они оба подчёркнуто не смотрели.

— Снять шлемы, — приказал товарищ инструктор.

По очереди подошёл к каждому из нас и осмотрел пломбы. Возле меня задержался дольше всех.

— Мы ничего не трогали, товарищ инструктор! — поспешно доложила Фиона.

— Вижу. — Товарищ инструктор обошёл меня спереди.

Пристально посмотрел в глаза. Положил ладонь на лоб.

По толпе гонщиков пробежал тихий понимающий шелест. Им-то