— Видишь домик?

Одноэтажное кирпичное здание, с белыми рамами окон и стальной крышей, стилизованной под черепицу.

— А это что?

На сегодня откровений было достаточно, и я проявлял явное желание побыстрее закончить эту «поучительную» экскурсию. Старик вдруг больно сжал мне локоть и снова расслабил хватку.

— Не отвлекайся! … Смотри! Слушай и запоминай! От этого может зависеть твоя жизнь, да и моя тоже… — зло прошипел он. — Это не игра!

Меня как будто окатило холодной водой, и я, внутренне собравшись, продолжал прогулку с пожилым и с виду немощным человеком.

— А это, Антон, публичный дом местной резидентуры ФСБ.

Я чуть не поперхнулся и от неожиданности даже остановился, оглушено уставившись на старика и не веря собственным ушам — я думал, что он пошутил. Но Петр был абсолютно серьезен и, незаметно дернув меня за рукав, потащил дальше, продолжая свой рассказ.

— Это не просто бордель. Комнат здесь немного, но они обставлены по высшему классу. Обычно это учреждение работает, как рядовой публичный дом, для самоокупаемости: видишь ли, в ФСБ, как и в любой бюрократической структуре, безумно жадные начальники, хоть и имеют огромные деньги за счет рэкета, крышевания и всего, до чего дотянутся руки. Все проститутки проверенные и знают на кого трудятся. В каждой комнате есть камера для записи компромата. Естественно, по периметру здания находятся камеры наблюдения. Видишь с торца кирпичный выступ без окон? — я бросил косой взгляд в сторону здания и оглушено кивнул. — Это центр наблюдения за основным зданием и борделем. Все кабели сходятся сюда в целях безопасности. Это, чтобы, в случае чего, полностью автономизировать наблюдение за периметром.

Мы неспешно развернулись и прошли обратно мимо стройки, откуда волнами доносились до нас обрывки выкриков на русском и турецком языках. По-видимому, стройку здесь проводила очередная турецкая строительная фирма.

Нахимовский проспект «стоял» на красный свет светофора, и мы, неспешно лавируя между машинами, пересекли дорогу и, пройдя через недавно отстроенную бензоколонку ВР, вышли на противоположную сторону проспекта. Здесь царила уже другая атмосфера, под сенью помпезного здания Экспостроя в стиле хай-тэк, с бессмысленно высокими ценами на строительные товары для понтующихся москвичей и наивных гостей столицы. Для солидности и подтверждения своего европейского реноме, рядом с большими буквами названия ЭКСПОСТРОЙ на фасаде, были выложены такие же большие буквы на английском Dekor Expo и на немецком Мöbel Expo MÖBEL&ZEIT, и уже на русском, чтобы отмести всякие сомнения — ЦЕНТР ДИЗАЙНА И ИНТЕРЬЕРА. Слава Богу, про это уродливое здание Петр мне ничего нового не рассказал, и мы медленно прошествовали в сторону метро Профсоюзная.

11

Салон «Волги» был неудобный и вонял дешевым дерматином вперемешку с каким-то еловым освежителем. Сидя на заднем сидении, он никак не мог найти для себя удобной позы. Даже воспоминания о Вике не помогали. Кравцов Алексей Владиславович, полковник СВР, уже отвык от прелестей отечественного автопрома. Он давно привык к своему служебному «Ауди» представительского класса, а эта колымага его просто бесила, хотя он прекрасно осознавал, что есть необходимость. Эти шторки на окнах, затемненные стекла защищали его от чужих глаз.

Он попытался переключить свое внимание на воспоминания о Вике — высокой, статной, с прямыми черными, как смоль волосами, упругой задницей, с высоким, призывно манящим, большим бюстом и раскосыми, по-восточному экзотичными, глазами. Буквально час назад он лежал с ней в постели и наслаждался всем, что может дать ему, почти шестидесятилетнему мужчине, молодое женское тело. Виктория, так она называла себя (хоть и звали ее Жанар), была двадцатитрехлетней казашкой, которая училась в МГУ на факультете журналистики. По вечерам Жанар превращалась в Викторию, филиппинку, которая, одетая в обтяжку в шикарные шмотки, с вызывающим макияжем, промышляла на Старом Арбате. Там ее и завербовала контора Алексея Владиславовича. И с этого момента Виктория стала работать организованно и идейно. Собственно, ее жизнь особенно не изменилась, просто она выполняла определенные поручения, с определенными клиентами, в определенный час и всегда в здании, находящемся в глубине двора, близ перекрестка Нахимовского и Севастопольского проспектов. За это она получала индульгенцию на самом высоком уровне за все свои мелкие шалости. Ни один клиент, которого она с легкостью обкрадывала в момент экстаза, не получал своего обратно, куда бы он не пожаловался.

Раз в неделю ей звонил полковник Кравцов и договаривался о встрече в одной и той же комнате, с широкой большой кроватью, чтобы провести «оперативку». Камеры в этой комнате на это время отключались. Кравцов и Вика встречались, и она докладывала этому сильному, высокому, атлетически сложенному, но уже слегка обрюзгшему мужчине о очередном выполненном задании. Доклады перемежались активными действиями в постели. Вика старалась из-за всех сил и даже получала удовольствие. Для своего возраста Алексей Владиславович был очень даже неплох в постели. Жанар понимала, что вознаграждение за ее труды будет, как всегда, высоким. И она старалась, попивая шампанское «Вдова Клико», закусывая всегда свежими экзотическими фруктами, призывно хихикая в процессе доклада и раздвигая перед полковником бедра, едва прикрытые тонкой тканью дорогого пеньюара.

Ровно в 17.00 Кравцов вышел из дверей кирпичной одноэтажной и неказистой, на первый взгляд, постройки, находящейся во дворе рядом с Нахимовским проспектом. У дверей его уже ждал «Ауди А8 D2». Он сам открыл заднюю дверь и сел в салон, приятно пахнувший дорогой кожей. Автомобиль медленно, как корабль, выехал по узкой дороге между домами и влился в плотный поток машин. Шикарный лимузин, несмотря на ужасное состояние дорог, плавно ехал по Калужскому шоссе, и в нем абсолютно не ощущались ни ухабы, ни скорость, с которой автомобиль несся по свежеуложенному, но уже потрескавшемуся, в битумных заплатах, асфальту.

Алексей Владиславович Кравцов в дорогом костюме от «Армани», благоухающий своим любимым одеколоном «HFC», удобно развалившись в широком салоне лимузина, смотрел в окно на проносящийся мимо поселковый пейзаж.

Жизнь полковника Кравцова сложилась очень даже неплохо. Закончив Рязанское высшее воздушно-десантное училище ордена Суворова, он участвовал в различных военных компаниях в Афганистане, Чечне, играл одну из ключевых ролей в операции «Кольцо» в Закавказье, а впоследствии разрабатывал государственный переворот в Армении, начавшийся с расстрела парламента в 1997 году. До этого, там же он провернул блестящую операцию по продаже огромной партии боеприпасов из оружейных складов, в местечке Балаовит, рядом с городком Абовян (в основном «АК 47», которые очень были популярны на рынке оружия из-за своей невысокой стоимости — в среднем 50 долларов за штуку). Склады боеприпасов принадлежали уже несуществующему СССР, и после переговоров