– Я знаю лишь то, что Лорелея с радостью уехала из Харроу-Лейка. Я поймал ее в парке аттракционов, перед тем как она увиделась с твоей бабушкой. Она выдалбливала долотом свое изображение со стены внутри «Харроуинга».

Я вспоминаю царапины на дереве, глубокие выбоины, напоминающие следы когтей. Значит, на мою маму не нападал безликий незнакомец. Она сама сделала это. Но зачем?

Грант, видимо, улавливает ход моих мыслей.

– Я спросил, на кой черт ей понадобилось уродовать свое изображение, но она повернулась ко мне с широкой улыбкой и сказала: «Грант, я покидаю это место раз и навсегда, и я не оставлю здесь ни частички себя». Она была так счастлива, что наконец обрела свободу. Я предположил, что у них с твоим отцом не все гладко, но мне и в голову не пришло бы, что она могла… Нет. Лорелея никогда не была такой хрупкой, как считает твоя бабуля. У этой девушки в глазах были мечты, а не кошмары.

– Тогда почему местные говорят, что она была одержима чудовищем?

– Я знаю, ты уже наслушалась всяких историй про этот город, – говорит Грант. – Про то, что якобы скрывается в пещерах. Но Лорелея любила туда ходить. Она не боялась темноты и всего такого. Мы с Тео даже дразнили ее иногда – надевали маски и подстерегали в лесу, чтобы напугать. Но она только смеялась и говорила, что мы не заметим монстра, даже если он подкрадется и укусит за задницу.

Он едва заметно улыбается, и в эту секунду мне кажется, что за его шутливым тоном скрывается подлинная нежность.

– Правда, иногда она могла зацикливаться на всяких бредовых идеях. Услышала историю, например, или увлеклась чем-то – и все, говорила только об этом.

Грант задумчиво зарывает носок ботинка в грязь.

– Может, тогда она вернулась именно за этим. Хотела выяснить, что из этого правда, а что лишь ее фантазии.

– Вы про Мистера Джиттерса?

Грант проводит рукой по редеющим волосам.

– Не знаю, возможно, она так сказала, чтобы подразнить меня. А может, она правда верила, что в этих пещерах кто-то живет… Не знаю. В любом случае она вернулась сюда явно не ради меня. Но одно я тебе точно скажу: в тот день она точно не была похожа на человека, планирующего самоубийство.

Я сгибаюсь под тяжестью вопросов, оставшихся без ответа. Бабушка считает, что Лорелея покончила с собой. Грант думает, что она вернулась в поисках чудовища. Кора утверждает, что ее забрал монстр. А Нолан… что думает Нолан? И почему он не говорил мне, что я бывала в Харроу-Лейке? О чем еще он мне врал?

Я схожу с дороги и иду через лес, освещенный косыми лучами солнца, к дому Картера. Я не замечаю, как редеют деревья, пока не оказываюсь на прогалине, с которой открывается вид на парк аттракционов. На расстоянии он кажется совсем маленьким. Я поднимаю глаза, услышав тихое постукивание. Прямо рядом со мной Костяное дерево, с ветвей которого свисают подвешенные зубы. Я отступаю. Не хотелось бы снова разбудить крыс.

За спиной раздаются быстрые шаги, и я резко оборачиваюсь. В меня на полном ходу врезается девушка, и я вскрикиваю от неожиданности. Мы падаем в углубление между узловатыми корнями Костяного дерева. Лицо – в слезах и соплях, рыжие волосы спутались. Я не сразу узнаю ее без светлого парика Пташки.

– Мэри?

Кажется, она испугалась еще больше, когда я назвала ее по имени.

– О боже! Ты – Лорелея!

Всхлипывая, Мэри пятится от меня и поспешно встает.

– Да не Лорелея я, – бросаю я в ответ, отряхиваясь и ощупывая свежие синяки на ногах.

– Какого черта ты тут…

– Это он тебя отправил?

– Что? Кто?

– Это он тебя подослал, да?

Мэри продолжает пятиться от меня, вцепившись руками в волосы, как будто хочет их вырвать. Ее глаза полны ужаса.

– Я слышала его у своего окна каждую ночь после парада – этот ужасный звук, который проникает прямо в мозг и никак не затихает! Он идет за мной, да? Он заберет меня!

– Мистер Джиттерс? – едва слышно спрашиваю я. Сердце бьется о грудную клетку, словно кто-то колотит по ребрам кулаком.

Мэри снова начинает плакать. Я протягиваю руку к ее плечу, но она уворачивается.

– Ты его видела?

– Я хотела оставить послание, но не смогла попасть внутрь! – воет Мэри.

Она говорит о пещерах, о послании для Мистера Джиттерса, о котором рассказывал Картер. Она хотела напомнить чудовищу, что не та, кого он ищет. Не та, которой удалось сбежать.

Но удалось ли Лорелее сбежать?

– Прошу, не дай ему забрать меня! – умоляет Мэри, вцепившись в мое запястье. Ее пальцы больно впиваются в рану, откуда мы с Картером достали зуб. – Прошу, Лорелея…

– Я не Лорелея! – кричу я, выдергивая руку.

Мэри отшатывается, как будто я толкнула ее.

– Послушай, все хорошо. Не бойся…

Она срывается с места. Я стою на прогалине еще несколько секунд, а потом бросаюсь следом за ней. Она испуганно всхлипывает, и я бегу на звук, но она гораздо быстрее, поэтому вскоре звук затихает, и я уже не могу понять, правильно ли выбрала направление.

– Мэри!

Тишина. Я останавливаюсь и прислушиваюсь, но не слышу ничего, кроме обычных звуков беспокойного леса.

– Мэри!

По лесу прокатывается вопль. Я бегу на звук, продолжая звать Мэри. Она все еще кричит – ужасно, душераздирающе, как будто ее тело разрывают на части. А потом все прекращается. Лес словно затаил дыхание. Ни единого звука.

– МЭРИ!

Я бегу среди деревьев, но не вижу ни следов борьбы, ни провалов в земле. Ни крови, ни следов когтей. Она просто исчезла. А потом я слышу щелканье, которое постепенно нарастает и наконец охватывает весь лес, окутывая меня, как густой туман.

Мистер Джиттерс идет.

Я бросаюсь прочь.

Пока я бегу к дому Картера, стук и щелчки продолжают преследовать меня. Я несколько раз спотыкаюсь на неровных участках, но даже не останавливаюсь, чтобы отряхнуть грязь с ладоней. Уже через несколько минут я барабаню в его дверь. Стараюсь немного отдышаться и параллельно прислушиваюсь к звукам вокруг, но больше не слышу ничего необычного.

Рейнджер Крейн открывает дверь:

– Привет, Лола. Чем могу помочь?

В первую секунду я не знаю, что сказать. А потом меня прорывает:

– Там Мэри Коннер – девочка, которая была Пташкой на параде… По-моему, ей больно…

Или еще хуже.

– Но я не смогла ее найти!

Улыбка сходит с лица рейнджера Крейн.

– Где ты ее видела?

– В лесу рядом с Костяным деревом. Я слышала, как она кричала, а потом она просто… исчезла.