– Аккуратнее! – Мэри Энн показывает на знак: «Осторожно! Электрический забор!»

Вздрогнув, я отхожу на безопасное расстояние от сетчатого забора и иду вверх по каменистому склону. На этой стороне холма не так много деревьев, поэтому дорога освещается достаточно хорошо. Вскоре я вижу впереди прогалину почти идеально круглой формы. В середине возвышается Костяное дерево, моя тень тянется навстречу ему. Я случайно задеваю ногой небольшой камешек, и он с тихим постукиванием катится через поляну. Ветра нет, ничто не тревожит застывшие деревья. Краем глаза я улавливаю движение. Замираю.

Мистер Джиттерс?

Нет.

«Хватит, Лола. Спустись с небес на землю», – жестко, ободряюще говорит Нолан.

– Лола!

Слава богу.

– Картер!

Он бежит мне навстречу. В ветвях Костяного дерева вскрикивает птица и взлетает, шумно хлопая крыльями. Падает несколько листьев.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, покосившись на Мэри Энн.

Она куда-то исчезла. В свете луны фигура Картера кажется бесцветной. Волосы всклокочены и небрежно спадают на лицо.

– Мне поручили разобраться с подростками, которые пытались отключить электрический забор в парке, – говорит он. – Обычно они перелезают через ворота, но сегодня решили взяться за забор. Каждый год одно и то же. Девушка, которая изображает Пташку на параде, должна оставить послание у самого входа в пещеру, чтобы Мистер Джиттерс не забрал ее.

Даже в темноте я замечаю, как он бросает на меня быстрый взгляд и отводит глаза.

– Какое еще послание? – спрашиваю я.

Картер откашливается и бормочет что-то невнятное.

– Что?

– «Лорелеи больше нет», – повторяет он.

Как будто удар под дых.

– Но это ничего не значит. Идиотское суеверие. Просто половина жителей этого города жутко завидуют твоей маме, что она все же смогла отсюда выбраться. Но в любом случае далеко не всем удается преодолеть забор.

– А ты не можешь их впустить?

Картер удивленно вскидывает брови:

– Зачем?

На случай, если это правда. Слова застревают где-то по пути – и слава богу. Но что, если все эти пропавшие Пташки, о которых рассказывала Кора, просто не успели оставить послание для Мистера Джиттерса у входа в пещеру?

Я пожимаю плечами:

– Ну это же что-то типа традиции в вашем городе.

– А, ну да, – говорит Картер, доставая что-то из кармана и протягивая мне.

– Кстати, я решил повесить это на дерево, раз уж вышел.

В свете луны я вижу в его руке зуб, обвязанный ниточкой:

– Это тот зуб, который застрял в моей руке?

Он уже здесь.

– Ага. Я знаю, технически это, конечно, не твой зуб, но он был внутри тебя, поэтому я решил перестраховаться.

– Спасибо… за заботу.

Картера забавляет мой пренебрежительный тон.

– Вот уж традицию вешать зубы на Костяное дерево мы точно уважаем.

Я похлопываю по карману, где лежит пучок моих волос:

– Я принесла волосы, чтобы повесить на дерево. Не знаю, правда, это считается или нет.

– Не повредит, – отвечает Картер. – Я не знал, что ты в курсе про Костяное дерево.

– Твоя мама рассказала.

Я подхожу к основанию дерева. Между корявыми толстыми корнями, словно в сжатом кулаке, лежат светлые камни. Если вытянуться в полный рост и поднять руки, я как раз достану до самой низкой ветки. Но это недостаточно высоко. Надо забраться повыше – чтобы Мистер Джиттерс не достал.

– Я никогда не залезала на дерево, – признаюсь я.

Понятия не имею, как это делается. Картер проворно взбирается наверх и протягивает руку. Немного помедлив, я хватаюсь за нее. Свободной рукой я тянусь к нижней ветке, но тут что-то двигается прямо у меня под ногой, и я соскальзываю. Картер удерживает меня. Но теперь что-то пробегает по моей обуви. И еще что-то – совсем рядом со мной. Я дергаю ногой, и оно взвизгивает.

Крысы.

Мой пинок, кажется, пробуждает всех остальных зверьков, затаившихся в корнях (и я засовывала туда руку!), и из-под дерева выбегает целая стая черных мохнатых крыс.

– Прыгай! – кричит Картер.

Я с визгом подскакиваю. Ноги скользят и съезжают по коре, но в конце концов Картеру все же удается подхватить меня под ребра и затащить на ветку рядом с собой. Я вцепляюсь в его рубашку и чувствую, как его сердце лихорадочно колотится под пальцами.

– Крысы умеют карабкаться по деревьям? – спрашиваю я.

– Тш-ш, не подкидывай им идеи, – хихикает Картер, разряжая обстановку.

– Хотя, если бы крысы все же умели лазать по деревьям и сожрали бы нас живьем, в городе, скорее всего, замяли бы эту историю.

– Ой, это точно! Это же может плохо сказаться на туризме, – соглашается Картер.

– Значит, они сожгли бы наши останки дотла. Только при кремации нельзя сжечь все, ты знаешь об этом? В одной из наших квартир у Нолана была урна с прахом на каминной полке – купил на аукционе. Просто прах какого-то левого чувака. Как-то раз мне было скучно, и я решила заглянуть внутрь. И там был не только пепел: еще какие-то маленькие твердые кусочки и куча зубов.

Заткнись, Лола!

Но меня уже понесло:

– Знаешь, зубы ведь не горят. А значит, когда местные сожгут то, что останется от нас с тобой, им все равно придется что-то делать с зубами. Может быть, их тоже повесят сюда.

– Ну и фантазия у тебя, Лола Нокс, – замечает Картер.

Я чувствую тепло его дыхания на своей щеке, он совсем-совсем близко. На ветке рядом со мной появляется Мэри Энн и пристально смотрит вниз, в темноту, кишащую крысами.

– Иногда я об этом жалею, – тихо отвечаю я.

Я не могу различить отдельные фигурки извивающихся и бегущих крыс, но слышу, что они по-прежнему копошатся под Костяным деревом.

– Думаю, нам стоит повесить твои волосы и этот зуб, пока мы наверху, – говорит Картер.

Мэри Энн наблюдает за мной из-за его плеча. Тяжело сглотнув, я киваю. Картер привязывает большой старый зуб к ветке над нами и протягивает мне руку. Я достаю из кармана прядь волос. Мэри Энн растерянно смотрит на землю.

– Я уронила свой зубик, – говорит она.

– О нет…

– Ты в порядке? – спрашивает Картер.

Он выглядит обеспокоенным, как будто увидел в моем лице то, что я пыталась от него скрыть.

– Это просто дурацкое суеверие, Лола. Не нужно бояться Мистера Джиттерса… да и крыс в принципе тоже.