Ведь почему-то же им изначально дано так неодинаково? Там, где Елизавете приходилось добиваться, чем-то жертвуя, Мария получала как подарок. Ей было пять дней, когда после внезапной смерти отца судьба сделала кроху королевой Шотландии. Пусть не слишком богатой, раздираемой противоречиями страны, но королевой сразу и без всяких оговорок, сомнений в законности и прочих глупостей. А потом с двенадцати лет — Париж и в шестнадцать — замужество за дофином французской короны. Конечно, наследник Франциск не из самых завидных мужчин, он младше своей супруги, болен и очень слаб, но он наследник. Хотя, теперь уже король.

И Марии достаточно просто блистать в качестве королевы, обожаемой мужем и двором. У Елизаветы, хотя она значительно старше, нет мужа, и обожания двора пока не наблюдается. Вдруг ее взяло зло. Судьбе неугодно дать ей все, как дано Марии? Возьмет сама! Первый шаг сделан, корона у нее есть, любовь своего народа завоюет, двор будет поклоняться ей, королеве Англии, а что до мужа… то и без него можно прожить! Если Елизавете не выйти замуж так, как Марии, за наследника престола, или другой Марии, сестре, за короля Испании, то не стоит выходить вовсе. Заглянув в свою душу, Елизавета честно созналась, что связывать себя узами брака с тем же Филиппом Испанским ей вовсе не хочется. Но главное — ее сердце безвозвратно и надолго отдано Роберту Дадли.

И она попыталась выбросить из головы мысли о замужестве, постаравшись думать о возможной угрозе со стороны Марии Стюарт. Угроза есть, и нешуточная, потому расслабляться не стоило. Что ж, пусть новая королева Франции попробует отнять у нее английскую корону, если ей мало двух других! Еще посмотрим, как получится!

Сесил был куда практичнее в своих замыслах:

— Ваше Величество, в Шотландии не слишком любят Стюартов, и там много наших людей… В Эдинбурге готовы подписать от имени королевы с отказом от претензий на английский трон…

Но Мария Стюарт пробыла французской королевой совсем недолго, смерти родных преследовали ее одна за другой. Сначала свекор, потом в Шотландии мать, а затем и муж. Франциск II был слишком хилым и болезненным, чтобы не только произвести наследника, но и вообще долго прожить. Мария стала вдовой, а на трон Франции взошел следующий сын Генриха и Екатерины Медичи Карл; поскольку этот король был ребенком, за него правила мать. Снова во главе Франции встала Екатерина Медичи, и ей вовсе не нравилось присутствие в Париже и вообще во Франции невестки — Марии Стюарт, ставленницы де Гизов, с которыми Екатерина Медичи всю жизнь не дружила.

Однако выпроводить из страны восвояси Марию Стюарт удалось не сразу. Она вовсе не желала покидать столь любимую Францию и откровенно выжидала сватовства. Пожалуй, Екатерина Медичи потерпела бы невестку, веди себя та более уважительно по отношению к свекрови и менее скандально. Но Мария закусила удила, видно считая, что положение вдовствующей королевы позволяет ей делать что заблагорассудится. К тому же молодая женщина вовсе не желала носить траур по давно надоевшему мужу слишком долго, напротив, она со всей страстью окунулась в веселую жизнь и любовные приключения.

Это королеве Франции было уже совсем ни к чему. Екатерина Медичи рассудила, что ждать предложений руки и сердца можно и у себя дома, не позоря при этом королевский дом Франции.

Как ни оттягивала свой отъезд Мария Стюарт, ее нервные метания окончательно надоели бывшей свекрови, и та вежливо, но твердо потребовала отбыть в Шотландию. Екатерине Медичи хватало и своих проблем, чтобы вникать в неприятности ненавистной бывшей невестки. Любимый поэт Марии Ронсар только стенал в своих стихах, но за музой на туманный остров не последовал. Как не последовали и все те, кто неизменно восхищался ее талантами и красотой, ее обаянием. Дворяне клялись в вечной преданности, но только на расстоянии, а королева прекрасно понимала, что, как только паруса ее кораблей скроются из виду, большинство забудут все эти клятвы. Мария Стюарт осталась со своими проблемами в одиночестве, вернее, в обществе трех подруг, которых тоже звали Мариями. Еще одна подруга с таким же именем осталась во Франции…

Шотландия встретила ее туманами, дождем и полным небрежением. Сводный брат Меррей, по сути правивший страной, не торопился устроить пышную встречу, словно и вовсе не ждал, счастливые подданные на улицы не высыпали и здравицы не кричали.

Граф Меррей в ответ на упреки только пожал плечами:

— Живите жизнью двора, мечтайте, танцуйте, пойте… Здесь не Франция, но создать блестящий двор возможно. Почти блестящий, на такой у вас хватит средств. Найдется немало трубадуров, которые за ваши деньги воспоют вам славу. На эти развлечения мы средства выделим. Но не лезьте в политику и дела; умоляю вас.

Мария смотрела на брата, вытаращив глаза. Меррей разговаривал с королевой как с несмышленой девчонкой, вмешавшейся в занятия взрослых людей. Королева никак не ожидала столь откровенной отповеди. Хотелось накричать в ответ, пригрозить изгнанием, но даже она сообразила, что скорее будет наоборот. Мария ничего не могла без брата и советника Мэйтленда, а потому должна подчиняться их воле, а не подчинять своей. Это только пока, решила Мария, но совету Меррея создать двор последовала.

Еще тяжелее было время от времени слушать от Меррея рассказы о ненавистной ей английской королеве Елизавете. В Меррее удивительно сочетались настоящий патриотизм шотландца и желание дружить с Англией. А еще он терпеть не мог католические Испанию и Францию — как раз тех, кого обожала Мария. Словно желая досадить сестре, граф живописал, как во время коронации народ встречал Елизавету, как были украшены улицы, рады ее подданные…

— Это подчеркивает вашу вину, сэр, ведь вы не организовали столь же пышную встречу по прибытии мне, вашей королеве! — однажды не выдержала Мария.

— Народ Англии добровольно встречал и славил свою королеву, миледи, ту, которую признал таковой. Эту честь надо еще заслужить.

Это снова была оплеуха, и довольно увесистая. Но возразить нечего, он только что сказал, что рыжеволосую красавицу Елизавету многие англичане знали в лицо, а кто из шотландцев знал прожившую почти всю жизнь в Париже Марию?

Рыдая в подушку, она мечтала об одном — вернуться в прежний мир любви и обожания. Для этого нужно было выйти замуж, а сватать юную вдову что-то не торопились.

Пришлось следовать совету Меррея — оставить на них с Мэйтлендом все государственные дела и предаться увеселениям.

Но довольно скоро Меррей пожалел о данном сестре совете, та приняла его буквально и с энтузиазмом принялась создавать в Эдинбурге «маленькую Францию». Неудивительно, другой жизни-то она просто не помнила…

Вольности и фамильярность, быстро ставшие привычными при шотландском дворе Марии, быстро внушили соратникам по королевским играм, что им позволительно все. Подарив во время одного из маскарадов, когда она была одета в мужскую одежду, а поэт Шателяр в дамское платье, этому поэту мимолетный поцелуй, Мария фактически подписала бедолаге смертный приговор. Поэт самонадеянно решил, что поцелуй означает приглашение к продолжению, и посмел проникнуть в спальню королевы. Его милостиво простили, выговорив скорее для приличия, нежели с досады.