– Юля, прости.

Я отвернулась от Никиты, подошла к окну и уставилась во двор.

Подумать только, как я взбеленилась из-за коротенького «дё рьен»… Но сейчас любое слово может стать искрой, упавшей в бензиновую цистерну. Во всём виновата Берлинская стена. Пока она высится между нами, мы не сможем вновь соединиться, будем постоянно натыкаться на холодные шершавые камни. А наверху сидят автоматчики (гордость и самолюбие), готовые исполосовать нас очередями при малейшей попытке приблизиться друг к другу.

Всего неделю назад, услышав от Никиты «дё рьен» или другое выражение, я бы ответила «уи, уи, месье, мерси боку» и со смехом полезла бы обниматься, довольная своим изысканным прононсом. И французский диалог закончился бы жаркими объятьями. А сейчас я с обидой размышляю, почему муж ответил так, а не иначе…

Кажется, мы продолжаем укреплять нашу стену.

И чем это закончится?

– Так. Стоп! – приказала Женя. – Спокойно!

Я спрятала лицо в ладонях и зарыдала, упав на стол. Официантка взглянула на меня с опаской и удивлением. Она осторожно поставила сбоку чайник и чашки и быстро исчезла.

– Юля, хватит реветь, или я тебя убью! – пообещала подруга.

– Неужели ты не понимаешь, каково мне сейчас! – провыла я из глубины пещеры, сооружённой из мокрых ладоней.

Женя придвинула к себе чайник и налила чай в белоснежную чашку.

– Ты посмотри на ситуацию с другой стороны.

– Другой стороны не существует! У меня был бы ребёнок. Через семь месяцев он мог бы родиться. А я его потеряла. И это я во всём виновата.

– В чём это ты виновата? – насторожилась Женя.

– Вела себя неправильно, не заботилась о себе. По ночам не спала, а работала, да ещё и кофе пила. И несколько бокалов вина за два месяца – тоже на моей совести. Нет, ещё две рюмки настойки, два… нет, шесть фужеров шампанского… О-о-о, я алкоголичка и преступница! Мне совсем нельзя было пить!

– Но ведь ты не знала, что беременна. И потом, ты всегда, сколько я тебя помню, так и живёшь. Днём мечешься, как чокнутая камбала, интервью, встречи, пресс-конференции. А ночью сидишь у компьютера, пишешь. Для тебя это привычный образ жизни, а не что-то экстремальное. И твой организм всегда справлялся с подобной нагрузкой. Не думаю, что это могло сильно навредить ребёнку.

– Но ведь навредило! Я лишилась моего маленького, хорошенького эмбриона, – проскулила я и вновь принялась размазывать по лицу слёзы.

– Ох… Наверное, действительно, надо было сбавить обороты… Если б ты знала… Но ты же не знала!

– А почему ты назвала меня камбалой? – обиделась я. – На что ты намекаешь?

– Камбалой? Нет, я этого не говорила.

– Говорила! Ты назвала меня чокнутой камбалой.

– Ужас какой, – всплеснула руками Женя. – Даже не заметила. Но, Юля, я тебе ещё раз говорю – посмотри на ситуацию с другой стороны.

– Как?

– Подумай: вы с Никитой прожили пять лет, и тебе никак не удавалось залететь. И наконец это произошло! А если получилось один раз, то получится и второй, и третий!

Я достала из сумки платок и вытерла лицо. Надо было сделать это давно. Стол передо мной отсырел, приборы плавали в луже моих слёз.

– Как-то мне не верится, – тоскливо произнесла я. – Этот был наш единственный шанс. Фантастическое стечение обстоятельств, редкое и исключительное событие, как парад планет. И ничего не получилось.

– Юля, ты дура!

– Да? То есть ты серьёзно думаешь, что у нас получится и во второй раз?

– Безусловно! – уверенно заявила Женя. – Твоя первая беременность – не результат волшебного стечения обстоятельств, а начало вашей семейной истории. Оборона пробита, сперматозоиды наконец-то нашли дорожку. И теперь их ничто не остановит. Будешь беременеть, как крольчиха, ещё и рожать надоест.

– Правда?

Слабый луч надежды вспыхнул где-то глубоко внутри, в кромешной тьме отчаянья и грусти. Ах, если б Женины слова были правдой! Я была бы счастлива превратиться в крольчиху, пусть даже толстую и неповоротливую, но дико плодовитую…

– Юля, поверь мне, – твёрдо сказала Женя. – Поверь.

Луч надежды засветил сильнее, и вот он уже запылал, как факел.

– Неужели ещё раз получится?

– Конечно!

Пару минут я отсутствовала – унеслась в мечтах в волшебную страну, где порхали в облаках, словно эльфы, маленькие карапузы, качались, агукая, на лазурных волнах, ползали по зелёной траве, грызли пластмассовые игрушки.

У меня будет один такой!

Или даже два!

– Да, – вспомнила я вдруг. – Если только мы с Никитой сумеем помириться.

– А вы поссорились? – удивилась Женя. – Я думала, беда вас ещё больше сплотила.

– Уж конечно! – горестно усмехнулась я. – Никита обвинил меня в том, что я пила тайские таблетки для похудения и загубила ребёнка.

– А ты их пила?!

– Нет!

– А я пила, – призналась Женя. – Было дело.

– Серьёзно?

– Угу. Похудела за неделю на шесть килограммов, но едва не померла. Это было ужасно. У меня начались галлюцинации, я всё время плавала в каком-то оранжевом тумане.

– Странно… Я тоже плавала. И глюки тоже видела.

– А-а… Знаешь, я тоже пару раз заметила, что ты какая-то странная. У тебя точно были галлюцинации. Помнишь, ты попросила приехать, потому что у редакции тебя караулил мужчина в чёрном плаще?

– Да. Но он действительно караулил.

– Нет, Юля, его не было. Он тебе померещился.

– Он был!

– Нет, Юля! А вот ещё… Мы с тобой стояли на крыльце ресторана, и ты вдруг начала топать ногами, как ненормальная… Я тогда очень удивилась твоему поведению, но подумала, что ты просто прикалываешься.

– Хм-м…

– Так что же ты принимала?

– Ничего! – возмутилась я. – Ничего. Но я не смогла убедить в этом Никиту. Да не очень-то и пыталась. Обиделась.

– Расстались без прощального поцелуя?

– Расстались почти как враги. Я не могла дождаться, когда он уедет.

– Ужасно слышать от тебя такое.

– Сама удивляюсь.

– Кстати, как хорошо, что Никита был в городе. Ты представляешь, налоговики затребовали предоставить им отчёт за последние два года – куда и какой груз возили машины «Юниа-Транс». Совсем с ума сошли. За три дня нужно было перелопатить безумный объём информации. Иначе – огромный штраф. Никита как раз этим и занимался. Вся бухгалтерия стояла на ушах, только эту проблему и решали. Что за государство у нас непутёвое? Работает компания, отчисляет налоги, занимается полезным делом. Нет, обязательно надо придавить, придушить, вставить палки в колёса. Никита тебе не жаловался?