растений, представители которых обитают на относительно ограниченном ареале, представлены небольшой географической областью.

Глава шестнадцатая

в которой Кристофер говорит о высокой политике, а леди Камилла идёт на свидание

Леди Камилла завтракала, сидя в постели. На её коленях стоял поднос, принесённый Биддер: фарфоровый чайничек, чашка, сливочник, пара тостов с маслом… Всё как обычно. От чего же у Камиллы возникло где-то внутри предчувствие небольшой локальной катастрофы?

Что-то произошло? Или только должно случиться?

Она покосилась на Биддер, с хмурым лицом раскладывавшую по ящикам бельё. Тут всё нормально, Биддер иначе и не выглядит…

Камилла вздохнула, одним глотком допила чай и отставила в сторону поднос вместе с так и не тронутыми тостами.

Нужно было шевелиться: уже половина десятого, а в одиннадцать она договорилась выпить чаю в «Бронзовом слоне» с мисс Майнд и леди Майей. Вот только беднягу Бони не выгуляют как положено, долго и в темпе. А взять его с собой в чайную невозможно, такое количество соблазнов там будет, и как же в этом случае строгая диета?

– Ну, ничего. Скажу Тимминг, чтобы гуляли не менее часа, – решила она, и позвала камеристку.

Нечего залёживаться в постели, когда впереди столько дел!

* * *

– Семья Драгош-Сас, бывшие господари Валахии, в настоящий момент отстранена от власти, – докладывал Крис. – Управляют страной высший магический совет и совет министров. По мнению… э-э-э… компетентных лиц через год, а может и раньше, Басараб Драгош, глава семьи, попытается вернуть себе власть. Совет министров в его нынешнем составе может рухнуть от небольшого толчка, а маги вмешиваться не станут, поскольку Басараб сильнее любого из них априори.

– Всё это очень увлекательно, – раздражённо проговорил майор Фолхем. – Но какое отношение мелкие дрязги в какой-то помидорной республике имеют к нашему расследованию?

– Сейчас поясню, – кивнул Крис. – Дело как раз в семейной магии герба Сас. У них, как и у многих старых семейств, магически укреплённая наследственность, и способности передаются преимущественно по мужской линии. Это магия огня, магия крови и некромантия. Но иногда, примерно раз в три-четыре поколения, рождается девочка с совершенно особыми способностями. Магия выбора пути.

Кто-то из оперативников, сидевших на совещании, присвистнул.

– И всё равно непонятно, при чём тут миссис Пламптон и нападение на неё? – майор оставался недовольным.

Паттерсон посмотрел на него и покачал головой, мол, не сбивай сержанта, пусть рассказывает; Фолхем скривился и пожал плечами, Кристофер же переждал начальственное вмешательство и стал говорить дальше.

– Двадцать восемь лет назад Владислав, старший сын Басараба, заканчивал Дублинский университет, и на преддипломную практику был направлен в графство Донегол, а точнее – в его столицу, город Слайго. Было это в начале сентября.

– Погоди, ты хочешь сказать, что Владислав Драгош – отец того самого младенца? – переспросил детектив-инспектор Смайт. – И Джейн – обладательница этой особой семейной магии?

– Это легко проверить, – вставил своё слово Стэмфорд. – Кровь, аура… Если, конечно, Джейн Пламптон согласится на такую проверку.

– А мать кто же?

– Этого мы пока не знаем, и, судя по тому, что ребенок оказался на ступенях монастыря, матери нет в живых. Да, собственно говоря, её личность не так важна для расследования. Зато я могу предположить причину нападения на Джейн. По имеющимся сведениям, Басараб Драгош сегодня прилетает в Люнденвик из Монакума. Дирижабль «Прекрасная Ута», расчётное время прибытия – четыре часа дня.

– И?..

– Ну, если он собирается вернуть себе власть, то внучка со способностями к выбору пути ему очень пригодится.

– А Владислав куда делся?

Слово вновь взял Крис:

– Его срочно вызвал отец, тогда ещё господарь Валахии. Это было в начале мая две тысячи сорокового, если я всё правильно высчитал – за месяц до рождения ребенка. По прибытии в Арджеш Владислав был немедленно атакован группой неизвестных…

– Магически атакован? – перебил его Брауэрман.

– Именно. Не знаю, что они применили, нашему министерству иностранных дел не удалось это выяснить, но он не успел активировать защиту. Вообще ничего не успел, был убит мгновенно.

– По счастью, эту смерть нам расследовать не нужно, – буркнул Фолхем. – То есть, получается, что некие агенты Басараба похитили Джейн для того, чтобы вынудить её работать на деда? Ну, то есть, если твоя теория подтвердится, конечно.

– Получается, так. Басараб должен был прибыть в Люнденвик пять дней назад, но что-то там у него не сложилось, и он задержался в Монакуме. Джейн уже была в руках похитителей, им пришлось её где-то держать до приезда господаря… В общем, осталось выявить личности похитителей, и можно закрывать дело.

– Хорошо, Спенсер, – прервал его Паттерсон. – Заканчивай это всё, и отчёт мне на стол сегодня к вечеру.

– Слушаюсь, господин полковник.

– Смайт, что у тебя по убийству в ресторане?

Детектив-инспектор встал, потёр свой нос картошкой, почесал в затылке, ещё больше растрепав соломенные волосы… Потом вздохнул и сказал:

– Выходит, что Ли Бэя убили по ошибке.

– А поподробнее?

– Сержант Чжао предположил, что из-за похожести братьев Ли их перепутали. Хотели убить Чунга, а досталось Бэю. А Чунг решил сбежать, его сегодня утром задержали при посадке на корабль до Нью-Амстердама. Если рассказывать сначала, то так… – Смайт снова потёр нос и вздохнул. – Чунг в сговоре с руководством фабрики магической упаковки завёл бизнес по подделке чиньских пейзажей. На фабрике особым образом старили шёлковую бумагу, третий участник концессии, художник, рисовал картинку, а Ли Чунг продавал. Пока они не зарывались, делали десяток пейзажей в месяц, это оставалось практически незаметным. И, кстати, когда Джейн Пламптон работала на «Бумажном журавле» в качестве секретаря дирекции, она не обнаружила этого небольшого приработка именно в силу его незначительности. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды… Чунг предложил сэру Монтегю-Скотту, коммерческому директору и главному бухгалтеру фабрики, увеличить поток, тот согласился, и они нашли ещё одного рисовальщика.

– Исполнитель, непосредственный убийца, найден?

– Пока нет, господин полковник.

– А кто он, известно?

– Мы предполагаем, что этот самый второй художник. Понимаете, пока они ограничивались десятком пейзажей в месяц…

– Да-да, капля в