Усилия многих ведущих экономистов[192] направлены на решение вопроса о том, как могла бы выглядеть современная европейская система одновременно фиксированного и гибкого обменного курса, которая была бы в состоянии прийти на смену Европейскому валютному союзу. Существуют несколько сопоставимых моделей, по-разному себя зарекомендовавших, – например «европейская валютная змея» 1970-х и 1980-х годов. В любом случае речь идет о свободном взаимодействии национальных валют для обеспечения безопасности национальной демократии и возможности демократического развития посредством национального суверенитета вместо единой валюты для всех. При этом вовсе необязательно ликвидировать евро, он может стать денационализированной ведущей и якорной валютой наряду с национальными валютами и играть роль так называемой искусственной валюты наподобие предложенного в свое время банкора, принять который отказались Соединенные Штаты, так как он в качестве международной расчетной единицы претендовал на те же самые функции, что и доллар. Экспертам также следовало бы решить, каким образом восстановленные национальные валюты могли быть защищены от спекулятивных атак, что, вероятно, потребовало бы и без того желательного и необходимого возврата к формам контроля над движением капитала[193]. Также следовало бы прояснить, во сколько обошелся бы отказ от евро как единой валюты; многое свидетельствует о том, что краткосрочные затраты и дополнительные расходы в случае с Грецией и Испанией, вероятно, не стоили бы того, что уже было потрачено на спасение евро[194].

Выход из единой европейской валюты равносилен вхождению в политику демаркации границ против так называемой глобализации. Тот, кто отвергает глобализацию, подчиняющую мир унифицированным и принуждающим к конвергенции законам рынка, не может желать придерживаться евро, который как раз и делает все это с Европой. Евро – это порождение эйфории от глобализации 1990-х годов, с точки зрения государственной дееспособности он не только устарел, но и был ненужным. Необходимость создания европейской Бреттон-Вудской системы в контексте происходящего сегодня завершения неолиберальных изменений объясняется тем же, чем руководствовалась подрывающая систему программа реформ в 1970-х годах: стратегический ответ на системный кризис, который указал системе, чей кризис он призван был разрешить, продемонстрировав, что социальная демократия не может существовать в этом мире без государственного суверенитета[195].

ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ

Требование демонтажа валютного союза как социально бесцеремонного и технократического модернизационного проекта, политически разъединяющего и экономически расслаивающего «государственные народы», которые образуют действительно существующий европейский народ, предстает в качестве демократически убедительного ответа на кризис легитимности неолиберальной политики консолидации и рационализации, считающей себя безальтернативной. Оно фундаментально отличается от националистических требований исключения из еврозоны стран-должников; его цель заключается не в наказании, а в освобождении и реабилитации тех стран, которым сегодня угрожает опасность окончательно оказаться в вавилонском плену политически высвобожденной рыночной системы, в которой для них уготовлена роль вечных неудачников и просителей. Поэтому речь идет не о защите от неравенства, а, напротив, о возможности политического уравнивания как единственного пути к единению европейских народов, которому сегодня угрожают те, кто проводит рыночную интеграцию во главе с евро в качестве дисциплинирующего инструмента.

На уровне публичного политического дискурса предложение о создании европейской Бреттон-Вудской системы может рассматриваться как дополнение к ожидаемым «уличным» протестам против рыночно-технократического сквозного управления еврофанатиков и окончательной институционализации государства консолидации. Как и протестное движение, в конечном счете, оно может служить лишь для того, чтобы выиграть время для создания новой политической способности к действиям в борьбе против дальнейшего развития неолиберального проекта де-демократизации. При этом необходимо исходить из того, что при защите демократической перспективы развития нынешнего капитализма, при всей спорности национально-государственных организаций современных обществ речь не может идти о преодолении национального государства с помощью капиталистической экспансии рынка. Прежде всего, необходимо временно реанимировать сохранившиеся останки национального государства и использовать их для замедления стремительно продвигающихся капиталистических завоеваний. Стратегия, возлагающая надежды на постнациональную демократию как на функционалистическое следствие капиталистического успеха[196], в нынешних условиях сыграет на руку исключительно социальным инженерам саморегулируемого глобального рыночного капитализма; что из этого может получиться, продемонстрировал кризис 2008 г.

На сегодняшний день в Западной Европе наибольшую опасность представляет не национализм и уж тем более не немецкий, а хайекианский рыночный либерализм. Завершение создания валютного союза станет концом национальных демократий в Европе, а вместе с ними и концом единственного института, который мог бы оказать сопротивление государству консолидации. Если исторически обусловленные различия между европейскими народами станут слишком велики, чтобы в обозримом будущем быть интегрированными в общую демократию, то институты, репрезентирующие эти различия, вероятно, могут быть использованы как второй вариант решения проблемы – в качестве тормоза на покатом пути к свободному от демократии единому рыночному государству. И до тех пор, пока не появится лучший вариант, второй будет занимать его место.

Библиография

Гребер Д. (2015) Долг первые 5000 лет истории. М.: Ad Marginem.

Поланьи К. (2002) Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. СПб.: Алетейя.

Adorno T.W. (1979 [1968]) Spätkapitalismus oder Industriegesellschaft? Einleitungsvortrag zum 16. Deutschen Soziologentag // Adorno T.W. Soziologische Schriften I. Frankfurt/M.: Suhrkamp. S. 354–370.

Agnoli J. (1967) Die Transformation der Demokratie. Berlin: Voltaire.

Alesina A. et al. (2012) The Output Effect of Fiscal Consolidations. Cambridge.

Alesina A., Perotti R. (1999) Budget Deficits and Budget Institutions // Poterba J.M., Hagen J. von (Hg.) Fiscal Institutions and Fiscal Performance. Chicago: University of Chicago Press. P. 13–36.

Assheuer T. (2008) Nach dem Bankrott. Thomas Assheuer im Interview mit Jürgen Habermas // Die Zeit, 6. November.

Bach S. (2012) Vermögensabgaben – ein Beitrag zur Sanierung der Staatsfinanzen in Europa // DIW Wochenbericht. S. 3–11.

BeckertJ. (2004) Der Streit um die Erbschaftssteuer // Leviathan 32. S. 543–557.

BeckertJ. (2009) Die Anspruchsinflation des Wirtschaftssystems. Köln.

BeckertJ. (2012) Capitalism as a System of Contingent Expectations. On the Micro-foundations of Economic Dynamics. Köln.

Bell D. (1976a) The Cultural Contradictions of Capitalism. New York: Basic Books.

Bell D. (1976b) The Public Household. On «Fiscal Sociology» and the Liberal Society // Ders., The Cultural Contradictions of Capitalism. New York: Basic Books. P. 220–282 (Kap. 6).

Bergmann J. u.a. (1969) Herrschaft, Klassenverhältnisse und Schichtung. Referat auf dem Soziologentag 1968 // Verhandlungen des Deutschen Soziologentags. Stuttgart. S. 67–87.

Block F. (2009) Read Their Lips. Taxation and the Right-Wing Agenda // Martin I.W. u.a. (Hg.) The New Fiscal Sociology. Taxation in Comparative and Historical Perspective. Cambridge: Cambrigde University Press. P. 68–85.

Bofinger P. u.a. (2012) Einspruch gegen die Fassadendemokratie // Frankfurter Allgemeine Zeitung, 3. August. S. 33.

Böhm-Bawerk E. von (1968 [1914]) Macht