— Орать не обязательно. Я вас прекрасно слышу, — ровно отозвался инспектор.

За шумом мотора и плеском волн о борт «Икара» я слышал Лесника, словно он находился на Марсе, в крайнем случае — на Луне.

— Помощь нужна в одном деле, — попросил я. — Не мог бы ты номерок пробить важный?

— Диктуй, — легко согласился Лесник.

Я назвал номер. Григорий пыхтел в телефон — наверное, искал что-нибудь пишущее, потом сообщил, что все зафиксировано.

— Мне нужно знать, на ком числится катер. И адрес этого человека.

— Когда надо? — поинтересовался инспектор.

— Сейчас! — категорически заявил я.

— Сурово, — оценил Лесник. — Будешь ждать?

— Буду.

— Тогда жди.

В трубке повисло молчание.

Вслед за «Вихрем» я выскользнул в Наличный канал и ушел вправо. Черный рвался в Неву. Там сейчас самое движение… Да и на Петроградской стороне потеряться легче, чем на Васильевском.

— Ты меня слышишь? — раздался в трубке голос

Лесника.

— Внимаю, аки вождю, о великий Маниту!

На лобовом стекле висел блокнот, а на приборной панели лежала ручка. Я зажал телефонную трубку плечом, левой рукой перехватил штурвал, правой снял блокнот, положил его перед собой, взял ручку и объявил о своей готовности.

— Записывай. Щекловицкий Виталий. Где-то я уже слышал эту фамилию…

— Тульский канал, дом одиннадцать, квартира тридцать шесть. Это на углу Тульского и Костромского каналов.

— Спасибо тебе, Лесник, — поблагодарил я.

— Ты Соломаха надоумил заяву написать, что он ко мне претензий не имеет?

— Это его добровольный порыв, — отшутился я.

— В любом случае благодарю. А то начальство уже начало косу точить на мою шею. Теперь пообломалось. Я ведь из Москвы сюда назначен. Так что меня не очень тут любят… Зачем тебе этот Щекловицкий?

— Пока не знаю, — рассеянно отозвался я, отсоединяясь и наблюдая, как «Вихрь», наращивая скорость, огибает Петровский остров.

Черный пошел на отрыв… Я понимал, что «Икару» с «Вихрем» не тягаться, но бросать преследование не собирался. Мне нужен был черный человек! А я явно упускал его… Имелся один выход: нарастить темп, уверить черного, что я не отстану и готов на все — даже перегреть и взорвать мотор! — лишь бы добиться своего. Затем сбросить скорость и отправиться на Тульский канал.

Конечно, я рисковал: если у Щекловицкого «Вихрь», скажем, угнали, то мог остаться и с носом… Но отчего-то я был твердо уверен, что знаю Щекловицкого! По крайней мере, слышал его фамилию… Уточнить информацию я мог только у Кубинца, который в данный момент отбывал повинность за нас двоих, находясь на похоронах.

«Вихрь» обогнул Петровский остров, миновал причалы Центрального яхт-клуба и направился к Большому Петровскому мосту, что связывал Петровский остров и Приморский парк Победы. Вот он нырнул под мост и взял курс на Малую Невку. Я не отставал, выжимая из «Икара» максимум возможного. Мысленно пообещал «Икару», что после этой гонки поставлю его на прикол и обеспечу полный технический осмотр с капитальным ремонтом всего сломанного и истрепанного.

В Малую Невку за «Вихрем» я не пошел. Резко крутанул штурвал вправо и, нарушая правила речного движения, влетел в реку Петровскую, по которой, обгоняя речные трамваи и унылых таксистов, скучавших без пассажиров, добрался до стадиона Петровский. Возле стадиона чуть было не попал в пробку, что в сложившейся ситуации для меня было смертельно. Лавируя между катерами футбольных фанатов, прибывавшими на матч между петропольским «Зенитом» и московским «Фаворитом», выбрался в Большой канал, из которого попал в Малую Неву.

Я стремился первым попасть к дому одиннадцать по Тульскому каналу, чтобы узнать, кого скрывала черная одежда, больше напоминавшая рясу. Активизировал в бортовом компьютере программу, которая занималась присчитыванием наиболее экономичного по времени пути, и задал параметры: мое местонахождение и конечная точка. Через минуту располагал требуемым маршрутом. Одна беда: программа, которой я пользовался, была стандартной и стандартно обновлялась через сеть. Стало быть, маршрут, который предлагал компьютер, мог оказаться самым загруженным. Поскольку все устремятся именно по этим каналам, предполагая, что никого там не встретят.

Но мне повезло. Шпалерный канал, в который я свернул с Литейного, был пустынен. Изредка проносились одинокие катера. В основном по полосе встречного движения… Миновав Таврический дворец, я попал в Таврический канал, из которого вырулил в Тверской. Из Тверского ушел в Кавалергардский и через несколько минут увидел цель.

Одиннадцатый дом стоял на углу Тульского и Костромского каналов. Невзрачное пятиэтажное сооружение с уродливыми балконами и широкими окнами, украшенными аляповатыми цветами, вылепленными из гипса. Такие здания строили на рубеже веков архитекторы школы помпезного модернизма. Впоследствии их «шедевры» посносили, но кое-где они остались — как памятники дурновкусию.

Я припарковал «Икар» к причалу напротив одиннадцатого дома и осмотрелся по сторонам. «Вихря» нигде пока не было. Значит, успел первым.

Я вытащил трубку и позвонил Кубинцу:

— Гонза, привет.

— Ты где? Тут тебя все спрашивают. Приступили к дегустации твоих сортов. Скоро рассядутся за столы — и начнется дегустация водочки! — сообщил Гонза.

Фоном нашему разговору служил хохот и громкий говор.

— Слушай и не перебивай. Вопрос серьезный. Поблизости от тебя кто-нибудь из Епифановых есть?

— Карп мимо проходил пару минут назад.

— Найди и передай ему трубку. Нужно срочно с ним поговорить.

Кубинец хмыкнул, процедил что-то типа: «Тебе меня не хватает, что ты другими интересуешься!» — и исчез.

Через минуту в трубке послышался голос Карпа Епифанова. Судя по всему, Карп Троевич уже успел перехватить где-то стопочку.

— Щекловицкий Виталий вам знаком?

— Да, безусловно. Стоматолог. Он лечил моего отца. Иногда и меня.

— Благодарю…

Появился повод для размышлений. Почему дантиста покойного, если они были в дружеских отношениях, не пригласили на похороны? Что могло скрываться за этим? Ответить могла бы Хлоя Епифанова, но тревожить ее в такой день я счел неуместным.

Оставалось дождаться прибытия «Вихря». Я отвел «Икар» к Ярославскому каналу и поставил так, чтобы от одиннадцатого дома его было не видно. Отыскал в бардачке сигару, раскурил ее и откинулся на спинку кресла. Не хватало только бинокля. Но я вспомнил, что в бортовом компьютере «Икара» имеется программа увеличения изображения. Вызвал ее, нацелил автономный объектив на парадный вход одиннадцатого дома и приблизил картинку настолько, что мог рассмотреть травинки на булыжной мостовой.