Я наблюдала за тем, как Ранд быстрыми уверенными движениями взбивает темное тесто.

– Все ли хорошо? – спросила я.

– Ужасно. Я уже несколько раз пытался изготовить десерт по этому рецепту, а получается у меня лишь эта отвратительная каша, – и Ранд стукнул ложкой по краю миски, стряхивая остатки теста. – Он у меня даже не затвердевает. – Он протянул мне лист бумаги, измазанный мукой и коричневыми подтеками. – Может, ты догадаешься, что я делаю не так?

И я принялась изучать список ингредиентов. Все это походило на обычный кулинарный рецепт, но я ведь не была экспертом. Хотя, с другой стороны, я уже стала специалистом по снятию проб. Я зачерпнула ложку его теста и посмаковала его. Мой рот заполнила тошнотворная сладость. Вкус был мягким, и кашица обволокла язык, как «Криолло», однако в ней не хватало горьковатого орехового привкуса, который создавал противовес сладости.

– Может, это неправильный рецепт, – промолвила я, возвращая листок Ранду. – Поставь себя на место Винга. Командору Амброзу нравится «Криолло», а ты являешься единственным обладателем рецепта его изготовления. Неужто ты отдашь его? Или, напротив, сделаешь все возможное, чтобы ввести изготовителя в заблуждение?

Ранд устало плюхнулся на табуретку.

– И что мне теперь делать? Если я не сделаю «Криолло», командор уволит меня. А я этого не вынесу, – он выдавил из себя слабую улыбку.

– Скажи командору, что рецепт поддельный. И обвини Винга в том, что он не смог правильно его воспроизвести.

Ранд вздохнул и потер лицо руками.

– Я не в состоянии выносить подобное давление, – и он принялся массировать веки кончиками своих длинных пальцев. – Готов убить за чашку кофе, но, наверное, и вино сгодится. – Он двинулся к шкафчику и достал из него бутылку и два стакана.

– Кофе?

– Ты, конечно, слишком молода, чтобы помнить, что до переворота, мы импортировали из Ситии этот прекрасный напиток. А когда командор закрыл границу, мы лишились огромного количества деликатесов. Больше всего мне не хватает кофе.

– А черный рынок? – спросила я.

Ранд рассмеялся.

– Там, может быть, он и есть, но меня тут же разоблачат.

– Каким образом?

– По запаху. Кофе обладает богатым и неповторимым ароматом, который сразу же его выдаст. Запах заваривающегося кофе может пропитать весь замок. Он каждое утро будил меня до переворота. – Ранд снова вздохнул. – Моя мать занималась тем, что молола кофейные зерна. Их заваривают почти так же, как чай, только вкус у них гораздо богаче.

Услышав слово «зерна», я выпрямилась.

– А какого цвета кофейные зерна?

– Коричневые. А что?

– Просто интересно, – спокойно ответила я, сдерживая бурлящее во мне возбуждение.

Мои таинственные бобы тоже коричневого цвета, а Брэзелл наверняка должен был знать о кофе. Может, ему не хватало этого напитка, и он решил изготавливать его у себя?

Брожение мякоти стручка привело к появлению жидкости каштанового цвета с отвратительным вкусом. Багровые семена набухли, и вокруг них вились мухи. Я закрыла окно и выложила семена на подоконник, чтобы они просохли. После этого они приобрели коричневый оттенок и начали напоминать бобы из каравана. Более того, они и на вкус оказались такими же. Меня охватило возбуждение при мысли о том, что бобы являлись не чем иным, как семенами стручков, но продвинуться дальше мне так и не удавалось.

– А кофе на вкус сладкий? – спросила я.

– Нет, горький. Моя мать обычно наполовину разбавляла его молоком с сахаром, а вот я любил пить его в чистом виде.

Мои бобы тоже были горькими на вкус. Я больше не могла спокойно сидеть на месте – мне надо было срочно выяснить, помнит ли о кофе Валекс. Ранда я спрашивать не могла, так как не знала, понравится ли Валексу то, что я делюсь с ним сведениями о стручках с юга.

Я попрощалась с Рандом, который, попивая вино, мрачно взирал на свое неудавшееся тесто, и ринулась к покоям Валекса. Мое появление приветствовал грохот падающих книг. Валекс метался по гостиной, поддавая ногами сложенные стопки. Пол был завален камнями, в руках он тоже сжимал два крупных экземпляра.

Мне очень хотелось обсудить с ним свою гипотезу, но я решила, что лучше сделать это попозже. Однако Валекс уже заметил меня.

– Чего тебе надо? – рявкнул он.

– Ничего, – пробормотала я, бросаясь в свою комнату.

Он не мог прийти в себя в течение трех дней и при любой возможности изливал на меня свою желчь – он швырял мне противоядие, говорил резко и отрывисто и, когда я входила в комнату, смотрел на меня с вызовом. Наконец, мне надоело прятаться, и я решила открыто подойти к нему. Он сидел за столом, повернувшись ко мне спиной.

– Кажется, я поняла, что собой представляют эти бобы.

Это было не лучшее начало разговора. На самом деле мне тоже хотелось на него рявкнуть: «Что с тобой происходит?!» Но я решила прибегнуть к осторожному подходу.

Он повернулся ко мне. Горевшее в нем пламя ярости угасло, сменившись ледяной холодностью.

– Правда? – бесстрастно произнес он. Даже глаза у него потухли.

Я сделала шаг назад. Его безразличие пугало еще больше, чем гнев.

– Я… – сглотнула я, чувствуя, что во рту у меня все пересохло от страха. – Я разговаривала с Рандом, и он сказал, что очень скучает по кофе. Ты помнишь кофе? Это такой южный напиток.

– Нет.

– Я думаю, что это кофейные бобы. Если ты не знаешь, что это такое, я могу показать их Ранду. Если ты не возражаешь. – Я умолкла, сама себе напоминая ребенка, который выпрашивает что-нибудь сладенькое.

– Иди и поделись своими соображениями с Рандом, своим закадычным другом. Вы мало чем отличаетесь друг от друга, – с ледяным сарказмом добавил он.

– Что? – в полном потрясении переспросила я.

– Делай что хочешь. Мне все равно, – и он вновь повернулся ко мне спиной.

Я, спотыкаясь, вышла из комнаты и трясущимися руками прикрыла за собой дверь. Я прислонилась к стене и начала вспоминать события прошедшей недели, чтобы найти какое-нибудь объяснение этому отчуждению Валекса. Однако ничего существенного на ум мне не приходило. Мы едва говорили друг с другом, и до настоящего момента я полагала, что он злится на командора.

Может, он обнаружил мое руководство по магии? Может, он начал догадываться о том, что я обладаю магическими способностями? И постепенно чувство неловкости начало сменяться страхом. В ту ночь, забравшись в постель, я не могла оторвать взгляда от двери, так как опасалась, что ко мне вот-вот ворвется Валекс. Я понимала, что все преувеличиваю, но не могла остановиться. Я не могла выкинуть из памяти его взгляд – он смотрел на меня так, словно я уже не была живым человеком.

А потом наступил рассвет, и я поднялась, чувствуя себя зомби. Валекс по-прежнему не обращал на меня никакого внимания. И даже привычное дружелюбие Янко не могло вывести меня из мрачного настроения.