стала там старше, а прическа и мейкап, скорее всего, пострадали при Вознесении Эми, потому что замысловатая коса растрепалась от дождя и ветра и макияж немного растекся. Впрочем, в уголках ее рта прячется намек на улыбку, чего Билли определенно не замечает. Похоже, она действительно уважает своего босса.

– Это все я виноват, – просто заявляю я. – Решил встретить Билли, начался дождь, у меня не оказалось с собой зонта, а потом мы как-то… заболтались. Скажите, – я слегка прищуриваюсь, – вы не родственница Эми Уайнхаус? Вы ужасно на нее похожи. До того, как бедняжка так сорвалась, конечно.

– Да, конечно, – повторяет воскресшая. – Но я ничего такого не знаю, нет. И, прежде чем ты попросишь, петь я тоже не буду! – Ее невозмутимый взгляд перемещается к Билли. – Тут хотя бы все закончено?

– Да! – чересчур высоким голосом выкрикивает Билли и подхватывает свой рюкзак, который валялся за стойкой. – Все чисто, посчитано, и новые заказы я тоже записала. Деньги в сейфе. Мы правда просто… заболтались.

Начальница закатывает глаза:

– Ну, тогда снимите себе комнату, чтобы доболтать. А с завтрашнего дня: никаких больше гостей, друзей или прочих визитеров после закрытия. Никого, кто не платит. Ясно?

– Разумеется, Мюриэль. Мне очень жаль.

– Да, уверена, что жаль. Хорошего вечера вам обоим.

Мы выходим из кафе, хозяйка запирает дверь, а мы прячемся от дождя, остановившись под навесом.

– Видимо, ты ей понравился, – произносит Билли, удостоверившись, что босс уже не стоит за стеклом, и позволяет себе усмехнуться. – Она всегда дико бесится, когда нарушают какое-нибудь из ее священных правил. По сравнению с ее обычным поведением сейчас она была очень вежлива.

– А Элвис сюда тоже иногда заходит? – интересуюсь я. – Или Авичи?

Она пихает меня в бок:

– Что будем делать дальше?

– А что бы ты делала, если бы не появился я?

– Кто сказал, что я бы что-то делала?

Я указываю на ее рюкзак, на вид довольно увесистый, из бокового кармана которого торчит полная бутылка воды.

– И ты реально хочешь пойти туда со мной? – Она обводит меня взглядом с головы до ног: черная футболка, рубашка сверху и серые шорты ниже колен.

– Неподходящий прикид? – спрашиваю я.

– Нет, практически идеальный. Но предупреждаю. Ты будешь весь в поту и в пыли, когда я с тобой закончу.

– Вау.

– А завтра утром не почувствуешь кончиков пальцев.

– А. Устроим экстремальный курс печатания на машинке в грязи?

Билли берет меня за руку и тянет под дождь в сторону своей убитой машины.

– Смейся, пока можешь, Седрик. Это ненадолго.

БИЛЛИ

Седрик действительно не представляет, куда мы едем. Я паркуюсь прямо перед длинным двухэтажным бетонным зданием с плоской крышей, и он с любопытством разглядывает старую водонапорную башню над входом – последнее свидетельство того, что сто лет назад тут размещалась фабрика. Сейчас из высоких окон бьет золотистый свет.

Мы заходим, пересекаем холл с колоннами и сворачиваем в коридор, ведущий к стойке с кассой, где находится бистро, за столиками сидит несколько человек. Седрик заинтересованно осматривается, однако отсюда пока невозможно понять, что скрывается в самом зале.

– Привет, Киран, – здороваюсь я с сотрудником за кассой и сканирую свою членскую карточку. – Нам нужен билет для Седрика. А еще одна пара обуви напрокат и мел, пожалуйста. – С этими словами я поворачиваюсь к Седрику, который должен был уже получить смутное представление о том, на что подписался. – Встретимся внутри. Может, глупо принимать душ до занятий спортом, но…

– Но?

– Сконы, сыр, бекон, – многозначительно поясняю я и исчезаю в женской раздевалке, старательно игнорируя Седрика, который кричит мне вслед: «Вкуснятина!»

Чуть позже, после душа, и завязав влажные волосы в узел, я захожу в зал. Куда подевался Седрик? На мгновение меня охватывает сомнение, было ли хорошей идеей прийти сюда с ним. Все-таки мы теперь не друзья, а уже целых полчаса нечто большее. Музыка на скалодроме сегодня довольно громкая – как всегда, когда за стойкой Киран, – так что приходится почти кричать, разговаривая, а смесь запахов – магний, резиновые маты и пот – не то чтобы воспевают романтику.

Но в конце концов я вижу Седрика: он висит на высоте двух метров на одной из самых сложных стен для новичков и не так уж плохо справляется. Техника не из лучших, однако он компенсирует это силой – на легких стенах этого хватает. На мгновение я надеюсь, что он не сразу меня заметит и получится еще немного посмотреть, как выделяются вены у него на предплечьях и движутся мышцы на спине под черной футболкой. Возможно, сегодня я ограничусь наблюдением.

– Извини, Билли. – Возле меня останавливается Джоли. Она уже стала частью зала, не проходит и вечера, когда ее тут нет. Из-за этого мускулы у нее четко очерчены, а все сто шестьдесят сантиметров роста – стройная фигура и чистая сила. Даже светлые волосы она стрижет практично коротко, в соответствии со своим хобби, чтобы ни у одной прядки не было шансов помешать умело хватающимся рукам. – Но я его первая увидела.

Я весело смотрю на нее:

– Кто ты и почему выглядишь как моя подруга Джоли?

Вот уже полгода Джоли пытается найти мне парня; рекламирует каждого новенького примерно подходящего возраста, потому что считает, что я не из тех, кто ведет одинокий образ жизни. Она всегда с легкостью идет на контакт с абсолютно посторонними людьми, и в большинстве случаев парни, которых она усаживает вместе со мной за столик в бистро, правда очень милые. Но не более того.

Она ухмыляется, глядя на меня.

– Изначально я шла сюда по одной-единственной причине. Потому что здесь можно познакомиться с сексуальными парнями. Я жду такого уже много лет: красивого, как черт знает кто… но не позера.

– Да, печально, – вздыхаю я. – Действительно очень жаль. – Позеры лазают по стенам с голым торсом, и сегодня тоже куча мужчин явились сюда лишь с одной очевидной целью – показать всем свои бицепсы, трапециевидные и широчайшие мышцы спины.

– И не очень опытного. Знаешь, не любителя давать советы, который будет тебя учить, как поднять свою задницу на стену.

– При этом они рассказывают не по собственному опыту, да?

– И снова в точку. – Джоли облизывает губы. – Но этого женщина еще может кое-чему научить. Люблю, когда они у меня учатся.

– А сейчас тебе придется очень нелегко, – говорю я. – Это Седрик. И он тут со мной.

– Черт. – Ее улыбка придает слову оттенок веселья. – Твой парень?

У меня загораются щеки.

– Что-то типа того, да.

– И давно?

– Еще часа не прошло.

Она громко хохочет.

– Сначала мы