Но Нина уходить не торопилась.

— Я помогу тебе раздеться. Не нужно спать в одежде.

Ну отлично, блядь. С таким успехом скоро до памперсов дело дойдёт. Вот тогда вообще пиздец будет. Сразу можно в петлю. Благо, под себя он не ходит и не работают только ноги, а то совсем бы уж край.

Но раздеть себя позволил. Нет, не потому, что так нужно. Просто хотелось снова ощутить на себе её касания. До безумия скучал по её рукам.

Аккуратно расстегнула ему рубашку, сглотнула, замерев на пару мгновений.

— Давай снимем её, — склонилась ниже и мягкие её волосы коснулись его груди, пощекотали.

Рвано выдохнув, провёл носом по её шее, зарычал от накатившего возбуждения, но Нина тут же отстранилась.

— Не надо, Слав… Я на диване посплю, а ты… Ты тоже отдыхай. Сегодня был очень тяжелый день, — взялась за ремень его джинсов и замерла, когда наткнулась взглядом на огромный бугор. — Ооо… А… У тебя разве…

Варламов усмехнулся.

— У меня там всё отлично, жена. Ты можешь в этом убедиться, — и дернул её на себя так, что упала сверху. Крепко прижал к себе, предотвращая любые попытки освободиться, еле ощутимо коснулся губ. — Тебе же можно?

Она слегка заворочалась, уперевшись вспотевшими руками в его плечи и теперь Слава мог беспрепятственно наблюдать за её налитой грудью, соблазнительно колышущейся в свободной маечке. Крупные горошины сосков так и манили накрыть их губами, слегка прихватить зубами и тут же обласкать языком.

Она поймала его голодный взгляд и задышала чаще.

— Слав, я не знаю…

— Давай теперь я помогу тебе раздеться, — зарывшись пальцами в её волосы, притянул к себе для поцелуя, а свободной рукой полез под майку.

Тихий стон ему в губы свидетельствовал о том, что жена хочет его не меньше. Так же сильно, как он сам. Изголодавшиеся, разъяренные, они набросились друг на друга подобно двум ураганам, сметающим на своём пути все преграды. И казалось, нет больше её, стены, что разделила их жизнь на «до» и «после».

Одежда трещала по швам и Вячеслав краем сознания порадовался, что Нина захватила с собой пару вещичек. Правда, на данный момент именно это волновало меньше всего. Будь его воля, он бы вообще никогда больше не разрешил ей одеться. Чтобы его всегда, голая и беременная. Его.

Беременность принесла Нине пару лишних килограмм, но Варламову казалось, что было бы неплохо и все пять. Больно уж украшало её положение. А ведь он когда-то именно в этом обвинял жену. В том, что поправилась. Хренов эстет, блядь. Какого лешего вообще взбесился, кобелина гребаная? Чего не хватало? Да Нинка же красотка, блин!

Горечь снова накатила так, словно желчи нахлебался, до тошноты. Отстранил её, выдохнул.

— Прости. Погорячился что-то. Ты это… — хотел было сказать, чтобы шла спать, да язык не повернулся. Нина уже была совершенно обнаженная, собственно, как и он сам. Её разгорячённая желанием промежность потиралась о стоявший колом член, оставляя на нём влажные следы смазки. Дышала часто, с тихими стонами и, зарывшись пальцами в густую поросль на его груди, взирала на него широко распахнутыми от возбуждения глазами.

— В смысле ты погорячился? — кажется, её расстроили его извинения. — Ты что, Варламов, издеваешься? Я что по-твоему, железная?!

Улыбнулся от того, как сейчас выглядела его разъяренная тигрица. Совершенно голая, с животиком… И смотрит так сумасшедше. Блядь, как тут удержаться?

— Да я просто думал, ты…

— Заткнись, Варламов! — и, взяв в руку его член, с тихим стоном уверенно направила его в себя.

Изголодалась. Зверски. Потому что в следующий момент прикусила губу и принялась самозабвенно насаживаться на него, царапая короткими ноготками грудь Вячеслава, а тот, сцепив зубы, впился в её бедра руками и хрипло застонал, полностью отдаваясь тому самому чувству, по которому так скучал. Не по обычному сексу, нет. По сексу с ней. Со своей женой. Почувствовать себя в ней и разлететься на осколки от кайфа этого единения.

Он не мог, как раньше, прижать её к постели и, навалившись всем телом таранить жену так, чтобы кричала от удовольствия. Не мог менять позы и вообще… Много чего больше не удавалось. Но не позволял упасть в пропасть отчаяния один факт. Её любовь. Такая сильная любовь.

Ведь не станет женщина заниматься сексом с калекой-предателем без любви. Не станет так сладко кончать на нём и шептать его имя. Не станет смотреть на него так, как сейчас… С обожанием и страстью.

— Люблю тебя, моя девочка. Как же я тебя люблю, — и, закрыв глаза, разрядился в неё мощно, с рычанием и хрипом, а когда она обессиленно упала рядом, коснулся ладонью округлого животика. — Вас безумно люблю.

Несколько месяцев спустя:

Нина

— Ну па-а-ап! Ну хорошо же здесь! Давай ещё останемся! Ну пожалуйста! — Яна канючила уже битый час и категорически была против отъезда.

Мы остались на даче на длительное время, полностью посвятив время детям и себе, чем, собственно, этих самых детей и разбаловали. Не могу сказать, что сама сейчас радовалась отъезду. Отнюдь. Начав новую жизнь в далеке от всех проблем и тяжелых воспоминаний, возвращаться в старую совсем не хочется.

Я дала шанс Варламову.

Потому, что жалела его или ради Яны с Кириллом, скажете вы? Нет. Потому что сама не смогла больше жить без него. Смотреть в его лицо и понимать, что не могу прижаться к нему губами. Глядеть на его руки и знать, что не почувствую их прохладу и тепло. Топиться в своём горе и истязать себя изо дня в день. Я не могла выносить этот кошмар. Оказалось, проще пустить предавшего мужа обратно в свою жизнь, чем принять тот факт, что мы больше не вместе. Бывшая подруга непременно назвала бы меня слабохарактерной овцой, но и она оказалась не слишком-то сильна, ведь так? По крайней мере я не утонула в жажде мести и не стала коверкать свою жизнь ради призрачного удовлетворения.

Слава изменился. Нет, он не стал вдруг мягкотелым, характер его всё так же елейным не назвать, но перемены, невидимые чужому глазу всё-таки произошли. Я слишком хорошо знала этого мужчину, чтобы не заметить, как сильно он начал дорожить нами. Иногда это доходило до крайностей и Варламова начинало заносить. Особенно первое время, когда мы снова притирались друг к другу, привыкали и старались разделить прошлое и настоящее. Было нелегко. Очень. Особенно мне. Но мы смогли. Мы ничего не забыли, но похоронили все жуткие дни и воскрешать их больше не планировали.

Теперь было много других забот. Например, покупка большой семейной машины со встроенными детскими креслами, столиками и прочей приятной чепухой. Также решили продать старую квартиру и построить новый дом на месте старой дачи. Слава даже выкупил соседский участок, чтобы поместился ещё и сад, о котором я так давно мечтала.

Что самое удивительное, свекровь, узнав о нашем переезде, не стала, как я ожидала, поднимать панику и устраивать скандал, а наоборот, помогла мне разработать интерьер для нового жилища Варламовых. Наши отношения заметно улучшились, хоть назвать их идеальными пока не получалось. Однако, тот факт, что Валерия Николаевна вот так вот запросто согласится с тем, что мы теперь будем не рядом — уже много значило.